Какого черта! Этот мужчина видел ее склонившейся над унитазом. Так что немного поздно волноваться о приличиях.
Подняв голову, она вышла из ванной.
— Кофе? Я должна снова тебя поблагодарить.
— Ты снова очень любезна.
Она взяла кружку и почувствовала, что Джей Пи ее разглядывает.
— Я знаю. Оно помялось.
— Я думал не об этом.
Интересно, о чем же он думал. Но она тут же решила, что ей лучше не знать об этом. Увидев свои туфли, она скользнула в них.
— Ну вот, все надето. Знаешь, Харрингтон, говорят: «Можете раздеть меня, но не сможете взять меня».
Джей Пи уже сделал выбор. И пригласил ее в гостиную.
Любопытства ради Кэт поставила кружку и последовала за ним. Похоже, тут масса комнат, решила она, декорированных в том же вызывающе-скромном стиле. Для такого стиля требовалось нечто большее, чем деньги. Для такого стиля требовались поколения.
Вещи похожи на своего хозяина, подумала она.
Она подняла вазу.
— Антиквариат?
Он кивнул с дивана.
— Да.
— Фамильная реликвия?
— Откуда ты знаешь?
— Нетрудно догадаться. — Она осторожно поставила вазу на место. — Что ж, Харрингтон, у тебя прекрасный вкус. Просто прекрасный.
Но Джей Пи не поддался на лесть — уловил ироничный блеск в ее глазах.
— Ты, должно быть, уже лучше себя чувствуешь, и меня опять ждут тяжелые времена.
— А я-то думала, что была так дипломатична. — Заложив руки за спину, Кэт подошла к камину, на котором стояли семейные фотографии. Шикарный вид, мать, отец и ребенок — все улыбаются.
Счастливое семейство. Да, кроме денег, еще кое-что разделяет их с Джей Пи.
Она могла бы и раньше догадаться, почему Джей Пи со всеми так хорош: он всегда предполагал в людях лучшее, тогда как она — худшее. Они оба были из детства. Хотя… в детстве они могли мечтать о разных вещах, но ведь мечтать; а значит, разница между ними была не такая уж большая.
Кэт поставила снимок на каминную полку.
— Ну что ж, я думаю, мне лучше пойти.
— Да. — Тон его был нейтральным, он поднялся на ноги. — Пошли. Я прокачу тебя до дома.
Но Кэт покачала головой.
— Ох, нет, спасибо. Доберусь на метро.
— В этом наряде? Кайли, ты с ума сошла?
Кэт растерянно помолчала, потом рассмеялась.
— Вот что, согласна на компромисс. Я возьму такси. Обещаю.
— Хорошо, и возьмешь пальто.
— Не уверена, что верну его. Кроме того, я в порядке.
В этом Джей Пи не сомневался. А вот насчет себя был далеко не так уверен.
— Ладно, как скажешь.
— Еще раз спасибо.
— Еще раз ты очень любезна.
Кэт направилась к дверям, Джей Пи машинально поднялся открыть ей. И подумал, что сейчас она опять уйдет из его жизни — так же неожиданно и необъяснимо, как и вошла в нее.
У порога Кэт остановилась:
— Ты прекрасный человек, Джексон Пирс Харрингтон, — и прежде чем спохватилась, прежде чем успела остановить себя, прижалась к нему и поцеловала его в щеку.
Это был даже не поцелуй, это был клевок, но Джей Пи Харрингтон среагировал молниеносно: его руки обвили ее талию и не собирались отпускать.
— Подожди минутку, Кайли. Подожди же, черт возьми, минутку. Ты действительно думаешь, что после всего, что произошло, сможешь так запросто уйти отсюда?
— Ну, я…
Впервые за все время их знакомства Кэт, казалось, чувствовала себя неуверенно.
— Вот что я думаю. — Джей Пи склонился к ее губам.
Кэт остановила его.
— Я могу быть заразной.
— Несомненно. — Он нарочно поцеловал ее. — Но уже слишком поздно.
— Я однажды причинила тебе боль.
— Знаю. Я до сих пор шатаюсь от того удара. — И в наказание он поцеловал ее еще раз, уже не слишком вежливо.
Кэт слегка вздохнула.
— Очень может быть, что я тебе ее опять причиню.
Это была правда, и он сосредоточенно всмотрелся в нее.
— Я должен сделать выбор.
— Зачем?
— Не знаю, — проговорил он, — не знаю, зачем.
— Да, — пробормотала она, — это уважительная причина.
На эту дурацкую реплику Джей Пи удовлетворенно улыбнулся прямо в ее неулыбчивое лицо.
— Я задам тебе один вопрос, Кэт, но предупреждаю, это очень-очень личное.
Она понимающе кивнула.
— Тебя интересует, крутила ли я еще с кем-нибудь, верно?
— Нет. — Он отрицательно покачал головой. — Я хочу знать, что у тебя под платьем. Видишь ли, это мучило меня всю ночь.
Кэт расцвела улыбкой, прекрасной, как огоньки в ее глазах.
— Ты хороший репортер, Харрингтон?
— Думаю, да.
— Тогда почему ж ты это не выяснил?
Он наклонился и поцеловал ее; Кэт не протестовала, и они почувствовали, как страсть между ними вспыхнула с новой силой.
— Это безумие, — пробормотала Кэт.
Да, это было безумием. Сильнее, чем тогда, в Центральной Америке.
— Я все равно не хочу увлечься, Джексон, — проговорила она, напрягшись.
— Конечно. — Слегка укусив ее за плечо, он взялся за молнию на ее платье, а она запустила пальцы под его рубашку.
Когда ее коготки скользнули по его заросшей груди, руки его напряглись.
— Не рви его, — предупредила она, — это платье обошлось мне в триста баксов.
— Я куплю другое.
Но Кэт вырвалась и сама выскользнула из платья.
Под платьем не было ничего. Ничего, кроме женщины.
У него перехватило дыхание.
— На помощь! — тихо произнес он. Хорошо, что он не знал этого вчера вечером, иначе вряд ли мог бы совладать с собой.
— Я стою перед необходимостью снова соблазнять тебя, Харрингтон?
Он обнял ее за талию, поднял на руки и слегка покачал. Потом, уложив ее на диван, склонился над
