начальника стало понятно, что в «Альбионе» отнюдь не поощряются звонки служащим из города. Мудрая политика, Она избавит его от звонков жены (особенно если не давать ей номер прямого телефона) с дурацкими вопросами, почему он опять задерживается на работе.

– Разумеется, – добавил Копланд, – вы-то можете позвонить в город. Наберите «девятку» и разговаривайте себе на здоровье, если вам, конечно, не нужен австралийский, к примеру, город. Но звонки служащим у нас не поощряются. – Когда Копланд закончил («уас не пааяюца», сказал он), Грайс, чтобы показать свою понятливость, спросил:

– Кроме звонков из других отделов нашей же фирмы, надо полагать?

– Не пааяюца, – твердо ответил Копланд. Из его дальнейшей бормотни Грайс понял, что в «Альбионе» приняты исключительно документальные сношения между отделами: – Даумент атас, даумент ам. Фе засирано, фе паятно. – «Документ от нас, документ нам, – расшифровал Грайс, – все зафиксировано, все понятно». Он уже так наловчился слушать начальника, что воспринимал его мычание как самые обычные человеческие слова.

«Альбион» все больше напоминал ему какой-нибудь муниципальный совет. Видимо, разница между частными фирмами, муниципальными учреждениями и государственными организациями постепенно стиралась. Как правильно сказал Копланд, порядки теперь везде устанавливались бизнес-консультантами. Грайс нисколько не удивился бы, узнав, что у них в фирме похозяйничала команда американских бизнес- умников…

Заметив, что Копланд с ироничным благодушием ждет от него новых вопросов, он спросил:

– Но ведь, наверно, крупные фирмы редко не обнародуют номера своих телефонов?

– Сплошь и рядом! – ответил Копланд. (Он сказал «Вошь из ада», но Грайс уже просто перестал замечать его речевые перлы.) – И в этом есть глубокий смысл. С пользой для фирмы нам звонят, как правило, только постоянные клиенты, давно уже знающие телефоны тех начальников, которые им нужны. А незапланированные звонки – от мелких торговцев, недовольных заказчиков и прочей надоедливой шушеры – мы начисто исключаем из своей деловой жизни. И таким образом экономим массу рабочего времени.

Да-да, здесь наверняка орудовали американские бизнес-умники, способные перевернуть вверх дном самую консервативную фирму.

Благодушный тон беседы позволил Грайсу фамильярно опереться на стол начальника. Но теперь он резко выпрямился и замер по стойке «смирно». Однако не ушел, надеясь, что Копланд еще вернется, быть может, к теме обвыкания на новом месте и объяснит ему хотя бы, где и как получают альбионские служащие жалованье. И он был здорово озадачен, когда Копланд сказал:

– Я отец или нававарос?

Маскируя глуповатой улыбкой свою растерянность, Грайс выбрался из клетушки начальника и только через несколько минут, уже за своим (а точней, Ваартовым) письменным столом, понял, что Копланд спросил его: «Я ответил на ваш вопрос?» – повторив вчерашнюю фразу Сидза.

Глава пятая

Что же до служебных занятий, то Копланд определил их Грайсу в тот же день – наверно, зря он напомнил о себе начальнику, явившись к нему со своими досужими расспросами. Так или не так, но он почувствовал себя несправедливо ущемленным: по его представлениям, первая неделя на новом месте предназначалась для знакомства с обычаями фирмы.

А кроме того, он надеялся, что ему передадут работу миссис Рашман; ведь его взяли в Отдел канцпринадлежностей всего за несколько дней до ее увольнения. Миссис Рашман, как он видел собственными глазами, только надевала черные кольцевые резиночки на пачки документов перед их отправкой в подвал № 3, где размещался Архивный сектор. Такая легкая работенка очень его привлекала, – и хотелось бы ему знать, кто теперь урвет эту синекуру. Возможно, юная Тельма – если ее решили повысить в должности.

Ну а он получил довольно хлопотную, хотя по-своему и престижную работу. Под руководством братьев Пенни ему предстояло изучить процесс так называемого «изъятия». В «Альбионе» постоянно упрощалась форма документов, и он, освоившись, должен был следить, чтобы все начальники отделов сдавали вышедшие из употребления бланки – бланки еженедельных отчетов по листкам временной нетрудоспособности, например, – и получали новые. Верней, забота о замене устаревших бланков новыми оставалась на плечах братьев Пенни, а в его руки переходило собственно изъятие, и значит, прежняя работа, словно простейшая инфузория, делилась на две. Вполне вероятно, что намеченная перестройка отдела была связана именно с этой реорганизацией, а саму реорганизацию предложили, по всей видимости, американские бизнес-умники.

– Это поможет нам… – начал Хью Пенни.

– … ликвидировать отставание в сфере изъятия, – закончил Чарльз.

Они всегда, как уже заметил Гране, говорили строго по очереди, четко членя свои мысли напополам.

А вот чего он не заметил – пока братья не обсели его с двух сторон, – так это зловонного запаха у них изо рта.

Они во всем походили друг на друга, но дышали, как и говорили, по очереди: пока один вдыхал, другой выдыхал. С непривычной для себя грубостью Грайс мысленно назвал их рты Чернодырами, и, хотя сначала он собирался растянуть свое стажерство на несколько дней, сейчас, равномерно обдуваемый с обеих сторон сероводородными муссонами, он понял, что выживет, лишь если изучит процесс изъятия за несколько минут. И на его взгляд, Сидз, оттесненный к краю своего стола севшим слева от Грайса Хью, поступал просто бесчеловечно, удлиняя время обучения шутками вроде: «Две головы хорошо, а три лучше».

– Так-так, понимаю. Стало быть, мы посылаем розовый бланк…

– … всем начальникам отделов… – продолжал за Грайса Хью Пенни: давняя привычка брала свое.

– …если они не вернули нам своевременно белый бланк… – включился Чарльз.

– … что они, как правило, делают неукоснительно, – закончил их общую мысль Хью,

Картина прояснялась. Получив белый бланк, начальник отдела должен был указать в нем, сколько у него осталось документов устаревшего образца, и отослать обратно. Розовый бланк был напоминанием о получении белого, и в нем красными чернилами подчеркивалось, что оба бланка – и белый, и розовый – Следует НЕМЕДЛЕННО возвратить в Отдел канцпринадлежностей. Однако начальники отделов, соображал Грайс, глядя на тощую пачечку возвращенных бланков, как правило, НЕ отсылали (вопреки утверждению Хью Пенни) белые бланки в Отдел канцпринадлежностей – скорее всего, просто потому, что братья Пении ленились посылать их. (Тут Грайс твердо решил, что он-то, для упрощения себе, жизни, обязательно будет посылать.)

– А если начальники отделов не возвращают и розовый бланк? – спросил Грайс. Хотя зловонные завихрения вокруг него неумолимо уплотнялись, он намеревался изучить процесс изъятия во всех подробностях: ему чудилось, что существует еще немало бланков самой разной окраски и важности, про которые братья Пенни пока умалчивали.

– Тогда… – начал Чарльз Пенни.

– … возникает необходимость личных контактов… – шутовски помрачнев, продолжил Хью.

– … и вам приходится самому ходить по отделам, – заключил Чарльз.

С внезапной радостью Грайс представил себе, как он расхаживает после обеденного перерыва по «Альбиону», останавливаясь то тут, то там поболтать и заводя повсюду новых знакомых.

Но почти сразу же мрачная тучка затемнила это светлое видение.

– Так ведь, по словам Великого Вождя, – сказал он, кивнув головой в сторону клетушки Копланда, – личные контакты у нас не поощряются. «Даумент атас, даумент ам» – вот чему учит нас Великий Вождь, если только я правильно его цитирую.

Братья Пенни одновременно пригнулись к нему, поочередно окутав его волнами ядовитых газов изо рта.

– Уважаемый Коплаид просто не знает наших трудностей, – вполголоса промурлыкал Чарльз.

– Ему неведомы нравы наших друзей с одиннадцатого этажа… – добавил Хью.

– …которые до сих пор пишут отчеты об отпусках па отмененных год назад бланках… – продолжал Чарльз.

– … причем заменившие их бланки тоже давно заменены, а сейчас мы заменяем и нынешние, –

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату