неожиданно оказывались на уровне крыши какого-нибудь дома: крыши, уставленной терракотовыми вазонами с фуксиями. По сравнению со скучным, тусклым Пекаваром, Веррино показался мне сказкой, хотя от ходьбы у меня заболели икры и лодыжки. Люди сновали взад и вперед, тараторя, как обезьяны, многие мужчины несли на голове корзины с поклажей, бросая вызов силе тяжести — хотя ни один из них, насколько я успела заметить, не пользовался виноградной лозой, чтобы перебраться с верхней улицы на нижнюю.
И все же сколько бы они ни суетились, этого было мало для хозяйки нашего судна Кэрил, которая уже на второй день ворчала о штрафе за простой, а на третий ругалась на чем свет стоит и предсказывала, что, судя по тому, как идут дела, нам предстоит провести здесь еще чертову неделю.
То, что нас задерживало, было крупной партией стекол для очков, доставленных сюда из стекольных мастерских в пригороде — еще одна причина, помимо высоты Шпиля, по которой Наблюдатели обосновались в Веррино. И несмотря на то что линзы — весьма дорогие вещи, по сравнению с их размером, а везти их нужно было до самой Умдалы, Кэрил то и дело грозила отплыть и оставить такой выгодный груз следующему судну, даже ценой потери кругленькой суммы.
Так или иначе, но команда получила полную свободу и занялась своими делами. Одна или две отправились на поиски возможного мужа. Более старшие, такие как Золанда, которые уже имели мужей, уютно устроившихся в каком-нибудь дальнем порту, чтобы тайком урвать немного плотских утех или завести любовную интрижку с женатым мужчиной. А самые молодые — на поиски того, кто просто обратит на них внимание.
Естественно, мужчины, чьи жены находились в плавании, были вынуждены искать общества других женщин реки. Вы, наверное, подумали, что так никуда не годится и все это очень плохо. Но на самом деле это было всего лишь игрой, на которую смотрели сквозь пальцы; и чем больше я думала об этом, тем больше понимала, что определенный смысл во все этом был. Некоторые женщины могли отсутствовать месяцами, даже целый год, и, очевидно, начинали испытывать определенные желания — так же как их мужья дома. Лучше, гораздо лучше, чтобы существовала своего рода тайная сделка между членами гильдии, даже если никто и не говорит об этом в открытую.
Однако, помимо таких привязанных к дому мужей, существовали и другие — склонные к авантюрам и на все готовые молодые люди, которые не искали себе невесту. У них был обычай тайком соблазнять девушку, либо даже флиртовать с ней совершенно открыто.
Итак, я узнала еще одну тайну гильдии — от Хэли, конечно, от кого же еще? — как не забеременеть в дальнем порту, искусство, без которого одна из таких вылазок могла закончиться большой проблемой. Это было лекарство, на речном жаргоне называлось оно просто «верный» и получалось путем кипячения внутренностей рыбы-усача.
Нельзя сказать, что беременность считалась преступлением, хотя, учитывая напряженность нашей работы, она могла заставить речную сестру надолго «причалить» к берегу. Впрочем, иногда на проходящих судах можно было увидеть маленьких девочек.
Да, девочек. Мальчики, так же как юноши и взрослые мужчины, могли проплыть по реке только один раз — что означало, что если кто-то был рожден или выношен на реке, то добираться до дома будущей жены, когда он станет взрослым, ему придется пешком, если только она захочет примириться с таким неудобством во имя любви. Иногда река делала исключение и сама заботилась о нерожденном младенце мужского пола, тогда у женщины случался выкидыш. И кто потом мог сказать, был это мальчик или девочка? Многие женщины реки играли в «верного» постоянно; и заводили семью только в мечтах.
Итак, в наш предпоследний вечер в Веррино Хэли мне подмигнула:
— А не провести ли нам веселую ночку? — сказала она и протянула мне голубой пузырек с рыбным снадобьем.
Я взяла его и засмеялась, в основном из бравады.
— А почему бы и нет? — тоже подмигнула я и выпила.
Через пару часов мы сидели в шумном винном кабачке, освещенном китайскими фонариками, весело болтая с двумя стройными симпатичными братишками с медной кожей, блестящими глазами и дерзко вздернутыми носами — наша болтовня становилась все более серьезной, хотя по-прежнему оставалась игрой, только игрой. Я была слегка навеселе, и мой партнер по танцам, с которым мы сделали несколько кругов, сказал, что его зовут Хассо — может, так оно и было. Я его поцеловала и в следующее мгновение заметила, что Хэли и ее новый дружок куда-то исчезли.
Хассо прошептал сладким голосом:
— Я тут знаю одно местечко.
— Я знаю массу всяких местечек, — довольно зло сказала я. — Пекавар, Гэнги…
Однако он воспринял мой остроумный ответ весьма добродушно; еще бы, он ведь так старался мне угодить.
Прошло не так уж много времени, и мы уже были вдвоем в этом местечке — комнатке на чердаке, окно которой закрывал пышно разросшийся клематис с душистыми ночными цветами и куда можно было попасть по длинному тонкому мостику-лестнице — и я обнаружила, что в моих познаниях есть кое-какие пробелы, однако я быстро училась.
Он тоже знал не так уж много; хотя его промахи касались совсем других вещей.
— Наверное, это здорово, путешествовать по реке, — прошептал он мне в самое ухо. Или что-то в этом роде; я уже собиралась повернуться к нему, чтобы продолжать идти прежним курсом.
— Должно быть, с реки много чего видно на том берегу. — Он избегал личных местоимений, видимо, сам того не замечая. Как я сразу начала подозревать, он таким образом старался отвести от себя обвинение в злоупотреблении доверием.
— Города и такие…
На этой стадии я еще не обиделась; я просто подумала, что поскольку вокруг меня распространяется аура реки, она действует на него так же, как и мои юные чары.
— А за черным течением…
Я уже хотела, из какой-то прихоти, рассказать ему, каково черное течение на вкус, однако не испытывала особого желания проверять, стошнит ли меня на берегу так же, как и на судне. Кроме того, в тот момент мне было не до того.
Он со стоном расслабился.
— Расскажи мне что-нибудь, что ты там видела, а? Что-нибудь страшное и удивительное. Все равно что.
Я внезапно замолчала, потом отодвинулась и стала собирать свою одежду. Теперь я все поняла. Не случайно мы с Хэли встретили этих двух красавчиков в винном кабачке. Они искали таких, как мы. Точнее, такую, как я: совсем неопытную и наивную, переполненную новыми удивительными впечатлениями от реки и ее окрестностей и желающую с кем-нибудь ими поделиться. Несомненно, второй брат просто отвлекал более опытную Хэли, пока Хассо старался выкачать из меня все, что я знаю, чтобы передать это Наблюдателям туда, на Шпиль…
Я не стала плакать, устраивать скандал или обвинять его, утешив себя мыслью, что это я выкачала его. До последней капли.
— Мне нужно возвращаться, — солгала я. — У меня ночная вахта.
Зачем на судне, стоящем в гавани, нужна ночная вахта, я и сама не знала; просто это было первое, что пришло мне в голову.
Хассо приподнялся на локте и усмехнулся:
— А ты уверена, что хочешь вернуться на свой корабль, малышка Йалин?
— На свое
В следующее мгновение я мчалась мимо зарослей клематиса, чей запах уже начал меня раздражать, и по тонкому высокому мостику-лестнице одна-одинешенька.
Я никак не могла решить, рассказывать ли Хэли о своих подозрениях. Во всяком случае, она вернулась на судно вскоре после меня, а мне к тому времени пришло в голову, что лучше ничего не говорить, иначе она подумает, что в плане секса я потерпела полный провал, а это было далеко не так. Так что я сделала вид, что сплю, и ничего ей не сказала.
