погибла при взрыве и начала возвращаться сюда. Но что-то не сработало, и я попала в прошлое…
Они слушали. Думаю, они пытались определить, как далеко зашла моя болезнь.
— Ну хватит, хватит! — прервал меня отец, когда я начала вдваться в детали. — Может быть, ею, как бы это сказать, овладел дух Йалин?
Мама содрогнулась:
— Куда же тогда делась Нарйа?
— Никуда, — сказала я. — Вы должны понять: ее никогда не было. Это была я, в ее образе. Простате, но у меня не было выбора. Как вы думаете, зачем мне нужно было мое кольцо? Послушай, мам, у «Книги Реки» есть продолжение, оно там, наверху. Я написала к ней послесловие. Я спрятала его в той игрушечной кошке…
Упоминание о чем-то столь комически банальном и домашнем произвело странное действие на отца. Он встал:
— Мне… Мне нужно идти на работу. А то я опоздаю.
— Правильно, — согласилась мама. О, эта тихая семейная жизнь с ее маленькими радостями, которую никогда и ничто не нарушает.
— На работу ты сегодня не пойдешь! — решительно заявила я. — Ты должен отвести меня в контору хозяйки причала. Хотя я и сама могла бы найти туда дорогу. Должно состояться совещание гильдии реки. И мне нужно снова поговорить с черным течением. Потому что, если мы этого не сделаем, нашему миру придет конец!
Отец мрачно уставился на меня:,
— Я думаю, нашему миру уже пришел конец.
— Нет, нет, как ты не понимаешь? Я вернулась к вам. Все началось заново.
— Что началось? Конец всему? Чему? О чем ты говоришь?
— О, мне придется написать еще одну книгу, чтобы все объяснить! И мне снова нужно пить черное течение. Мне придется… о, еще много чего! Но сначала я должна поговорить с гильдией.
— Полагаю, — согласился отец, — сегодня я мог бы остаться дома. — И он снова сел, усталый и недоумевающий.
Мать и отец не сразу увидели во мне Йалин, во всяком случае не так, как наивно я себе это представляла. Не было захватывающих признаний, не было порывистых и бурных обьятий. Не было момента откровения, радости и открытия. Вместо этого постепенная, медленная перемена в их отношении ко мне, осторожное отчуждение меня-Нарйи в пользу меня-Йалин. Это продолжалось много дней и сопровождалось то случайной забывчивостью, то временными просчетами с их стороны. Возможно, это был лучший способ справиться с шоком, чем та драматическая кульминация, которую я рисовала в своем воображении.
Интересно, что, когда родители действительно начали видеть во мне Йалин, реальную и единственную, именно я особенно остро ощутила отсутствие «привидения» Нарйи. Именно я слышала рядом с собой звуки шагов человека-тени. Нарйа была всего лишь выдумкой — книжным персонажем (придуманным мною). И все же она жила в этом самом доме вместе со мной, я полностью верила в ее существование, в ее маленькие эгоистичные выходки. Она была реальной; а теперь ее не было. Ее никогда не существовало, и вместе с тем она, несомненно, была. Каким-то образом она продолжала жить — невидимо, в зеркальном мире моего разума, отвечая мне, словно эхо. Она была мной, только другой, которая могла бы родиться, если бы не родилась я. И все же она родилась по-настоящему. А теперь исчезла, еще раз. Думая о ней, я все время вспоминала ту загадку о вороне и конторке…
В то же утро, немного позднее — после моего признания за завтраком и пока наши семейные отношения еще оставались неустойчивыми, — мама, папа и я все же отправились к реке, чтобы захватить ту корыстолюбивую, расчетливую хозяйку причала прямо в ее берлоге.
Сомнения этой женщины я рассеяла тем, что немного рассказала о затейливом обряде посвящения в нашу гильдию, о чем ничего не писала в «Книге Реки» и писать не собираюсь. (Всегда нужно держать в запасе козырную карту, а?)
Она поверила. Она стала созывать совет. Вверх и вниз по реке замигали сигнальные вспышки.
Через четыре недели, на совете гильдии, я рассказала все, о чем уже писала в этой книге. Я рассказала о пространстве-Ка, и Идеме, и Земле, и Луне; об Экзотах, и Оскверненных, и чужих звездах; о плане Божественного разума прожечь линзой разум, чтобы проникнуть в тайну мироздания. Я рассказала о космических кораблях с семенами жизни и выставках роз. О Венеции и Калифорнии. «Устами младенца» — как было сказано в доисторическом мифе!
И на борту шхуны «Оп-ля», где проходил совет, я потребовала и получила шарик черного течения, чтобы вновь настроиться на один лад с моим старым другом, Червем.
Я выпила свой шарик на третий день совещания. Ту ночь, как и предыдущие, я провела дома. И перед тем как уснуть, я сосредоточилась на том, что хотела бы увидеть во сне. Если представить себе это как следует, трюк может сработать, хотя всегда произойдет что-то такое, что попытается сбить тебя с толку, так что ты попадаешь в другой сон, не свой, где ты обо всем забудешь и просто начнешь плавать среди всяческих фантасмагорий.
Как я и намеревалась, я представила себе шхуну, гордо плывущую по реке недалеко от черного течения. На ее борту шло совещание — поскольку оно целиком занимало мой ум, — однако, увы, непонятно как, но это совещание проходило на открытой палубе, и присутствовали на нем не женщины, а звери. Свиньи, собаки, овцы, индюшки, еще кто-то. Ну и ладно! Я не обратила внимания на это блеющее, лающее и гогочущее собрание, которое могло перенести меня в сон о фермерском хозяйстве; и тут над водой показалась голова Червя. Он нашел меня в моем сне, к своему огромному удивлению!
Палуба шхуны опустела — все животные исчезли Сон стал совсем другим: Червь и я, мысли к мыслям.
Я уже начала уставать от бесконечных пересказов этой истории! Матери и отцу, гильдии, теперь Червю. Нет, явно придется писать еще одну книгу. Тогда я просто буду раздавать экземпляры.
На все объяснения мне потребовалось некоторое время, но, по крайней мере, можно было не беспокоиться, что этот сон прервется на середине. Теперь Червь никуда не денется.
Прямо как два любовника в ночной тишине!
Такое предложение я уже слышала. «Как ты смотришь на то, чтобы провести остаток своих дней в
