не будешь готов занять мое место. Если ты запамятовал, то я не просто хороший боец, я лучший боец в мире, чье могущество гарантируют все лерры стали и мускулов. Меня по определению невозможно победить в четной схватке.
— В таком случае какой толк от этих бесконечных учебных боев?
— Во-первых, — спокойно ответил Избранный Воин, — тебе известно, что я обязан практиковаться по часу каждый день. И ты будешь заниматься тем же, как только займешь мое место. В конце концов это станет для тебя жизненной привычкой. Поверь, сражаться с живым противником гораздо веселее, чем колошматить манекен или дерево. Во-вторых, парень, ты меня в конечном итоге побьешь, и как только ты прольешь мою первую кровь настоящим клинком, мои магические силы можно будет передать от меня к тебе, после чего ты уже не сможешь изменить свое решение стать Избранным. Ты быстро обучаешься и сражаешься все лучше и лучше. Обучение идет настолько успешно, что здесь, как мне кажется, не обходится без магического вмешательства. Хотя я не знаю, что или кто за этим стоит — чародеи, лерры или нечто такое, что заключено в тебе самом.
— Но коль скоро ты величайший в мире боец, то как я смогу тебя победить? Твоя магия мне этого не позволит!
— Но зато я позволю. Я же сказал, что меня невозможно победить в честной схватке, но кто говорит, что мы станем сражаться честно?
— Тогда почему бы тебе не позволить мне победить сейчас и не покончить со всей это тягомотиной? Мне до смерти надоело, что ты меня постоянно публично унижаешь.
Избранный Воин склонил голову набок и внимательно посмотрел на своего ученика. Затем огляделся по сторонам. Примыкающие к месту схватки улицы были совершенно безлюдны, поскольку все, кто имел хотя бы крупицу здравого смысла, сидели, спасаясь от холода, по домам.
— Насколько публично это происходит, ты можешь судить сам, — заметил Старый Воин. — А что касается унижения, то я не думаю, что кто-то считает тебя униженным, после того как они убедились, на что ты способен, сражаясь с противником, не являющимся лучшим в мире воином.
— Я сам считаю себя униженным, — ответил Юный Воин. — Меня не столько трогает мнение других, сколько степень собственного самоуважения, которое падает всякий раз, когда я получаю очередной удар, на который не могу ответить. И это длится уже три месяца.
Старый Воин еще раз задумчиво посмотрел на ученика.
— Возможно, в твоих словах есть какой-то смысл, — протянул он.
— Ты говорил, что непобедимым тебя делают магические силы, и чтобы я смог тебя победить, нам придется жульничать, — сказал Крушила. — Так зачем же нам ждать? К чему продолжать эти учебные бои? Позволь мне победить, и ты сможешь продолжать жизнь так, как тебе заблагорассудится.
Избранный Воин ответил не сразу.
— Ну, во-первых, ты должен быть настолько хорошим бойцом, чтобы твоя победа выглядела убедительной. Лерры должны поверить, что я проиграл по правилам. Когда мы начали обучение, нам не удалось бы их обмануть ни при каких обстоятельствах. Да и сейчас непросто. Это — самый простой ответ. Но простой ответ не всегда самый лучший. Я по-прежнему как боец раз в десять лучше тебя даже без помощи магии. Для того чтобы до конца овладеть клинком, нужны годы. Но тебе за короткий срок удалось пройти на удивление огромный путь. Так что, возможно, ты достаточно готов.
— По-моему, я готов целиком и полностью.
— Кто бы сомневался, — фыркнул старик. — Итак, ты полагаешь, что мы уже можем вызвать чародеев и объявить им, что ты готов бросить мне вызов на поединок за титул лучшего в мире воина?
— Да! — воскликнул Юный Воин, но его энтузиазм тут же угас. — Да, я так думаю… Но как ты собираешься обмануть чародеев?
— Лучше всего оступиться или споткнуться, открыв часть тела для удара. Кроме того, я смогу в самый неподходящий момент сломать клинок. Мы будем биться мечами, а не палками. Мечи, правда, могут быть как стальными, так и деревянными. Но они должны обязательно иметь острие и заточенный с двух сторон клинок. Магия требует, чтобы мы дрались до первой крови (или даже больше), но в сражении до смерти одного из бойцов я отнюдь не заинтересован. Мне вовсе не хочется проиграть подобную схватку и, смею надеяться, что у тебя тоже нет желания пасть на поле битвы. Стальным клинком, конечно, проще пролить первую кровь, но при этом возникает опасность нанести противнику серьезную рану.
— О… — протянул молодой человек.
— Придется уговорить лерров стали и мускулов прекратить оказывать мне помощь, но это довольно легко, особенно учитывая, что за схваткой будут наблюдать два-три чародея.
— А не могли бы мы обойтись без зрителей?
— Ты знаешь, я толком в этом деле не разбираюсь, — после недолгого раздумья ответил Избранный Воин. — Традиция такого рода действительно существует. Когда я бился за титул, за нашей схваткой наблюдала толпа. И довольно большая. Но чародей обязательно потребуется, чтобы перевести на тебя могущество талисмана, только я не…
— Перевести что?
— Приковать силу талисмана к тебе.
Крушила не стал задавать вопросов, но выражение его лица говорило о том, что он ждет дальнейших объяснений.
— Разве я об этом ничего не говорил?
— Насколько я помню — нет.
— Тогда слушай. Существует талисман, в котором заключена вся магия Избранного Воина.
— Я и раньше знал, что имеются талисманы.
— Да, но один из них — самый главный. Тот, что содержит в себе лерров боевого искусства. Есть несколько других талисманов, однако все они имеют второстепенное значение. Главный талисман связан с моей душой, и эту связь надо порвать, чтобы перенести ее на твою душу. Чародеи обязательно захотят убедиться в том, что установлена надежная связь твоего талисмана с соответствующим Великим талисманом.
— Вот это я не совсем понимаю. Какая еще связь?
— Связь, не позволяющая Лорду-Чародею прикончить меня, если я пойду против него. Мой талисман, который зовут талисманом Клинка, связан с одним из талисманов Лорда-Чародея, именуемым талисманом Силы. Талисман Силы — один из восьми талисманов Лорда-Чародея, наделяющих его волшебным могуществом. Если он меня убьет, связь моей души с талисманом прервется, и лерры моего талисмана мгновенно сообщат об этом соответствующим леррам Великого талисмана, что освободит тех от всех клятв верности. Лорд-Чародей таким образом утратит восьмую часть своего могущества. Каждый из Избранных владеет этой восьмой частью. Если он убьет нас всех, то превратится в заурядного чародея, с которым вполне способны справиться даже заштатные жрецы, не говоря уж о Совете Бессмертных.
Крушила довольно долго думал, а затем проговорил:
— Возможно, я не так готов, как мне казалось. Мне было известно, что существует какой-то талисман, который не без помощи магии должен перейти ко мне, но я понятия не имел ни о том, что он будет прикован к моей душе, ни о том, что при помощи ряда талисманов я окажусь связанным с самим Лордом- Чародеем… — И он содрогнулся всем телом.
— Ты хочешь сказать, что можешь вообще отказаться от поста?
Крушила глубоко вздохнул.
— Нет. Я очень хочу стать Избранным. Просто мне надо лучше усвоить то, что я услышал. Если ты призовешь чародеев, то как скоро можно ожидать их прибытия?
— Кто знает? — пожал плечами Старый Воин. — Ведь они же чародеи.
— Зови, — решительно бросил Крушила. — К тому времени, когда они явятся, я, наверное, буду готов.
— Хорошо, — ответил старик. — Очень хорошо. — Он с некоторой тревогой посмотрел на молодого человека, потрепал его по плечу и проговорил: — На сегодня достаточно. Теперь давай поищем теплое место.
