помощь, услыхав эти вопли, но его тревоги оказались необоснованными. Когда Крушила, лишившись последних сил, уже засыпал, он вдруг подумал о том, что путешествовать, несмотря на то что ему внушали с детства, ему очень нравится.
Избранный герой проснулся на рассвете, когда Верховная жрица покинула его постель. Подбежав к окну, Крушила успел увидеть, как она перепрыгивает через перила в объятия своего мокрого супруга. Несколько мгновений спустя в дверях комнаты возник Копол, чтобы поторопить Крушилу с уходом.
— До Оленьего Хребта отсюда дальше, чем до Безумного Дуба, — сказал проводник. — Если мы хотим добраться туда до заката, надо отправиться в путь как можно раньше.
После рассвета прошел лишь час, но они, оставив позади деревянную изгородь с вырезанными на ней многочисленными молитвами, уже успели углубиться в дикую, необжитую местность. Теперь они шагали на юг по склону хребта, а под ними в том же направлении струилась река Зеленой Долины.
Река Долгой Долины текла с юга на север, и Крушила вначале был слегка обескуражен обратным ходом воды, однако вскоре приспособился.
Когда они достигли поселения Олений Хребет, солнце уже почти касалось западных вершин горного кряжа. Все жрецы Оленьего Хребта были мужчинами, повидавшими не менее восьмидесяти весен. Местные лерры чтили только возраст. Хотя проводник и доставил Крушилу в дом для гостей, говорить с путником там никто не пожелал. Никто из местных жителей не признался, что знаком с Лордом-Чародеем или знает, где тот появился на свет. После ничем не примечательного ночлега они двинулись в Кривой Пик, с его полудюжиной самых заурядных жрецов и жриц, нисколько не отличающихся от привычных Крушиле служителей культа. Однако у обожающих яркую одежду жителей Кривого Пика существовал обычай собираться по вечерам в странном павильоне с земляным полом и рассказывать друг другу истории. Крушила выслушал несколько замечательных рассказов о Лорде-Чародее, но ни один из них не принял на веру. Он почему-то сомневался в том, что Лорд-Чародей может летать на луну и способен состязаться с самим солнцем в разгадывании загадок. Не верил он и тому, что Лорд-Чародей построил башню из перьев ара для того, чтобы укрыть свою возлюбленную морскую фею от глаз других магов. Поскольку у Крушилы не было занимательных рассказов, которые он мог бы подарить взамен, встреча с местными жителями оказалась короткой и прохладной.
На следующий день они дошли до Устья Долины. Этот большой город располагался на границе со Среднеземьем и был обнесен стеной. Многочисленные жрицы общались с леррами в гигантском каменном храме, а бесчисленные святилища обслуживались лишь юными девицами. Лерры этих святилищ терпели только девственниц, и к молодым жрицам приближаться запрещалось. Смотреть на них разрешалось не более нескольких секунд, а о том, чтобы заговорить, даже речи быть не могло. Остальные жители города держались вполне дружелюбно, но на все вопросы отвечали на удивление однообразно.
«Мне надо посоветоваться со жрицей», — говорили они. Кроме того, горожане верили, что любое упоминание Лорда-Чародея приносит несчастье. Если правитель подумает о них скверно, считали они, хорошей погоды им ни в жизнь не видать.
В каждом поселении проводник приветствовал местных жителей как старых друзей и всегда знал, где можно найти кров и пищу. В Зеленых Водах он привел Крушилу в озерный павильон, в Оленьем Хребте — в гостевой дом, в Кривом Пике — в общежитие холостяков, а в Устье Долины путники поселились в мансарде торговой фактории. Но помощь проводника по большей части этим и ограничивалась. В новых местах Крушиле приходилось самостоятельно приспосабливаться к местному говору, а в Устье Долины дошло до того, что он просил повторить некоторые слова. Но он и без проводника легко справлялся с этими задачами. Ему также пришлось знакомиться с новыми обычаями и искать общий язык с местными леррами. Хотя ни в одном из поселений он не встретил той враждебности, которую ему пришлось испытать в необжитых местах, у каждой общины были свои законы, свои молитвы, восприятия и оценки.
Проводник — несмотря на обычаи обитателей большинства поселений, Крушила так и не смог заставить себя называть его Кополом — иногда ему помогал, но, как предупредила жрица Шилил, предпочитал хранить свои маленькие тайны. Копол получал удовольствие, когда его подопечный испытывал смущение, встречаясь с новыми для него порядками и обычаями.
Крушила узнал, что появление лерров в виде искорок или теней, столь характерное для Безумного Дуба, в других поселениях событие довольно редкое. Жрицы Безумного Дуба постоянно уговаривали лерров сотрудничать с людьми, в других же местах духи помогали людям без всяких уговоров и лести. Религиозные обряды, стиль одежды и манера речи людей различались гораздо больше, чем предполагал Крушила, пускаясь в путь. Даже больше, чем он считал возможным. И это в одной лишь Зеленой Долине.
Крушила побывал уже в нескольких поселениях, но познания их обитателей о Лорде-Чародее, похоже, ограничивались легендами, знакомыми ему с раннего детства, да нелепыми россказнями вроде тех, что ему довелось слышать в Кривом Пике.
Но в Устье Долины он наконец узнал нечто новое об одном из восьми Избранных.
Оказалось, что Вожак, или Заправила, как, по словам Старого Воина, любил называть себя этот человек, пару раз появлялся в этом поселении Долины. Очевидцы утверждали, что это высокий и, как положено вожаку, весьма представительный мужчина, с густой черной бородой и карими глазами. Поговаривали, что некоторые жрицы были сражены им наповал, но ни одна, разумеется, не уступила его чарам, ибо те, что не устояли, тут же перестали бы быть жрицами. Правда, ходили слухи, что в прошлом несколько молодых женщин предали своих лерров ради красавца Заправилы, однако никто не пожелал посвящать Крушилу в интимные подробности этих скандальных историй. Вероятно, местные жители опасались, что он может употребить полученные сведения для того, чтобы соблазнить пару-тройку служительниц культа. Большинство жриц были слишком молоды, чтобы пробудить желание, но Крушила краем глаза заметил несколько дев, вполне заслуживающих некоторых усилий.
Молодой Воин не решался покидать Устье Долины, хотя близлежащие поселения были видны с городских стен. Открытый, плоский как стол ландшафт Среднеземья плохо действовал на его психику. Всю свою жизнь он провел меж двух поросших лесом горных хребтов. Его мир охраняли могучие Восточные Утесы, которые сейчас были настолько далеко, что казались едва заметной серой линией на горизонте. Горных хребтов, как и лесов, в этих краях не было вообще. Все пространство, насколько хватал глаз, занимали поля, усадьбы, города и села. Повсюду виднелись пограничные святилища, деревянные ограды и сложенные из валунов стены. Вдоль некоторых дорог стояли дома, и тогда казалось что это не дороги, а самые обычные улицы. Ровная поверхность позволяла использовать колесный транспорт, поэтому города и села стояли здесь не на берегах рек или озер. Торговля в Среднеземье в основном велась сухопутным путем, и товары доставлялись не на барках, а на громадных колесных экипажах, с впряженными в них волами. Экипажи эти именовались фургонами.
Крушила впервые увидел волов только в Устье Долины, и животные ему сразу не понравились: слишком медлительные, слишком крупные, слишком сильные — и страшные.
Города и села Среднеземья располагались так близко друг к другу, что проводников здесь не было, и чтобы пройти из одного поселения в другое, Крушиле пришлось бы без сопровождения шагать по диким местам. Даже при наличии дорог это его пугало.
— Я здесь ходил, — сказал Копол. — Это вовсе не сложно.
— Но ты же проводник! — запротестовал Крушила.
— Только не в Среднеземье. Моя мать показала мне все безопасные пути в Зеленой Долине и часть относительно спокойных троп в Долгой. Но в Среднеземье я самостоятельно брел куда глаза глядят, и все закончилось благополучно.
— Но все же…
— Отныне ты сам себе хозяин, — пожал плечами Копол. — Я утром отправляюсь на север, а ты двинешься куда захочешь. Холмы Гэлбек где-то на юге, на том конце Среднеземья. По дороге ты всегда сможешь уточнить.
Но Крушила продолжал сомневаться.
На следующий день проводник Зеленых Вод, как и обещал, ушел, оставив Крушилу в одиночестве в комнатушке под крышей фактории.
Пробыв в Устье Долины четыре дня, он наконец набрался мужества двинуться дальше на юг. В Бочонок он прибыл живым и невредимым после ничем не примечательного перехода.
Там ему впервые пришлось учиться пользоваться деньгами. Обитатели Долгой Долины товарами и
