сказал, воздвиг свое жилище на вершине каменистой осыпи впритык к утесу. Когда он строил, один из его соседей, помогавших ему в соответствии с обычаями севера, поднял глаза вверх и увидел, что высоко- высоко над ними, на самой вершине утеса имеется трещина, из которой выдается скала пятнадцати или двадцати футов в ширину. «Ты не должен здесь строить. Посмотри, этот камень того гляди упадет и раздавит тебя», — сказал сосед. Все другие, взглянув вверх, подтвердили его слова. Но строитель в ответ лишь рассмеялся: «Этот камень торчит здесь давным-давно и не падает. Его, наверное, удерживают лерры, или тот угол, на котором он держится, гораздо прочнее, чем кажется снизу. Я буду здесь в такой же безопасности, как и все вы». И он, завершив с помощью соседей строительство, переехал в новый дом. Он жил там в мире и покое — возможно, даже большем покое, чем рассчитывал, ибо соседи заглядывали к нему неохотно, опасаясь нависшей угрозы.
И вот десять лет спустя, в один далеко не прекрасный день, камень без всякого предупреждения рухнул и разнес дом в щепки, убив владельца и его юную дочь. Его жена была внизу у реки и поэтому осталась жива. Но она потеряла семью и дом. Ты, Вожак, если желаешь, можешь жить под нависшей скалой, но мы этого не хотим. Мы видели, на что способен Лорд-Чародей, и не испытываем желания увидеть это снова.
— Всезнайка, — произнес Избранный Вожак, — Лорд-Чародей будет у нас всегда, и вопрос не в том, грозит ли нам его безумие, а в том, заслуживает ли конкретный Лорд-Чародей устранения. Вы все, как я вижу, уверены, что данная скала создает слишком большую опасность и должна быть устранена ради спасения жизни находящихся под ней людей. Но мне представляется, что она безопасна, и гарантией тому служат пять последних лет. Да, в ней когда-то появилась трещина, но сейчас она прочна как никогда.
— Человек, строивший дом, тоже считал, что скала никогда не рухнет, поскольку не рухнула сразу после возникновения трещины, — заметил Ведун.
— Заправила, — вмешалась Ясновидица, — если Лорд-Чародей пребывает в здравом рассудке и никому, как ты говоришь, не угрожает, то почему бы ему не признать, что наши тревоги обоснованны и не отречься от власти? Ведь это обещает ему долгую и мирную жизнь члена Совета Бессмертных, в то время как отказ от отречения и попытки сопротивления грозят смертью. Возникает вопрос, насколько он разумен, если отказывается добровольно отречься от власти.
— Разве он отказывается? Вы его об этом просили?
— Да, мы предложили ему этот вполне разумный выход, — ответил Ведун.
— И он сказал?..
— Возможно…
— Не кажется ли вам, что все разговоры о необходимости его убийства несколько преждевременны? Возможно, он сам откажется от власти, и все наши тревоги исчезнут сами собой.
— Этого нельзя исключать, — согласилась Ясновидица. — Учти, я считаю, что за содеянное им пять лет назад он заслуживает смерти, но если правитель отречется от власти, то мы как Избранные будем считать, что выполнили свой долг.
— А я что говорю?
— Он не отрекся, — продолжила Ясновидица. — Мы не разговаривали с ним… некоторое время.
— Почти месяц, — уточнил Ведун. — И это молчание само по себе весьма красноречиво. Ему известны наши намерения, и он мог сказать, что отказывается от власти, если бы действительно этого хотел. Лорд- Чародей мог бы с нами поторговаться. Но и на это он не пошел.
— Возможно, он посчитал, что вы все же образумитесь и поймете, что мы вовсе не когорта героев из древних легенд.
— Но мы
— Мы — современные и вполне разумные люди.
— Мы — Избранные, и мы — больше, чем простые смертные, — пропела Говорунья.
— Послушай, — вмешался Лучник, — если Лорд-Чародей отречется, вместо того чтобы схватиться с нами, мы будем только рады. Но пока он этого не сделал, наш долг состоит в том, чтобы двинуться в холмы Гэлбек и там его прикончить. Именно так мы и намерены поступить, хочешь ты того, Вожак, или нет. Если он заявит, что уходит на покой, мы сразу остановимся, но пока он этого не сказал, мы должны продолжать. Если мы будем торчать в Зимовье и вести бесконечные споры, он решит, что мы пустые болтуны, неспособные на серьезное дело. Если же мы двинемся на Гэлбек, то у него либо сдадут нервы, что избавит нас от всех забот, или же мы, добравшись до места, лишим его жизни. В любом случае наша миссия будет успешно завершена, и мы вернемся к своим, с позволения сказать, очагам. Итак, в поход! Это и разумно, и совсем по-геройски.
— Верно, — поддержала Лучника Ясновидица. — Нам надо выступить с таким видом, словно мы твердо решили его убить.
— Мы действительно хотим его прикончить, — сказал Крушила. — Но он может избавить нас от хлопот, заявив об отречении.
— Справедливые слова, — согласился Вожак. — Вы все говорите очень верно. Итак, мы отправляемся в холмы Гэлбек. А теперь скажите, почему Избранный Вор отказывается нас поддержать?
— Мы не смогли ее убедить, — сказала Ясновидица. — Возможно, тебе это удастся сделать.
— А как насчет Красавицы?
— С ней мы пока не говорили, — ответил Ведун. — Сначала мы нашли тебя.
— Значит, настало время найти ее, не так ли?
— Видимо, так, — буркнула Ясновидица.
— Так сделаем это! Ты сказала, что Красавица в полумиле от нас.
— Вон там. — Ясновидица указала большим пальцем через плечо.
— Стоит ли идти к ней нам всем? — спросил Ведун. — Я считаю, что небольшая делегация принесет больше пользы. Избранная Красавица довольно долго живет среди гостеприимцев, и большая группа чужаков, навестившая одну из их женщин, может произвести ложное впечатление.
Избранные обменялись вопросительными взглядами.
— Прекрасное предложение, — согласился Вожак. — Ясновидица, чтобы ее найти, понадобится твоя помощь. Я, естественно, иду, и нас двоих, как мне кажется, вполне достаточно, чтобы…
— Третий, — прервала его Говорунья. — Лерры говорят, что должны идти трое.
— Согласна, — сказала Ясновидица. — Я предпочла бы, чтобы с нами пошел еще кто-нибудь.
— Если тебе так хочется… — пожал плечами Вожак, и обвел взглядом присутствующих.
— Я, пожалуй, подожду здесь, — заявил Ведун.
— Улицы не дарят мне радости, — сказала Говорунья, — а слова Избранной Красавицы не нуждаются в толковании.
Итак, выбор сократился до двух человек: лучшего в мире лучника и столь же непревзойденного воина. Вожак посмотрел на обоих и сказал:
— Пошли, Меч. Совместный поход позволит нам лучше узнать друг друга.
— Наслаждайся зрелищем прекрасных форм, парень, — сказал Лучник, изобразив негодование. — Надеюсь, что и мне скоро представится возможность их разглядеть.
Эти слова напомнили Крушиле, что большинство его товарищей пока не встречали Красавицу. Из всех, с кем он странствовал, Избранную Красавицу видел лишь Ведун. Когда они спустились по ступеням в главный зал, Крушила спросил у Вожака:
— А ты когда-нибудь ее встречал?
— Нет, — ответил Вожак, глядя на Крушилу. — Когда я стал Избранным, она уже вела жизнь отшельницы.
— Совершенно верно, — согласилась Ясновидица.
— Как давно она стала Избранной? — поинтересовался Крушила, когда они шагали через зал к выходу. — Я хочу сказать, что, если она самая красивая женщина в мире, то… То есть…
— Ты хочешь спросить, не должна ли Избранная Красавица быть молодой? — помогла ему Ясновидица. — Скажем так, она не может занимать свой пост вечно. Ныне действующую избрали в возрасте пятнадцати-шестнадцати лет, и она пребывает в этой роли чуть более двух десятилетий. Пока ей еще не надо искать замену, но Красотке придется уйти задолго до того, как она доживет до моих лет.
Крушила понятия не имел, сколько лет Ясновидице, но у него хватило ума не спрашивать. На вид ей
