— Что представляет собой катапульта? — поинтересовалась Аннара.
Стеррен был очень доволен, что ему самому не придется задавать этот вопрос, демонстрируя полное отсутствие знаний в военной области.
— Она похожа на большой рычаг, укрепленный на раме. К одному концу рычага крепится груз — обычно ящик с камнями, к другому — площадка для метательного снаряда. К площадке привязан канат, за который ее притягивают к земле. Вы грузите на площадку, например, камень, отпускаете канат и... бах! Площадка взлетает вверх, вышвыривая заряд. Катапульта может перебросить через стены замка фунтов триста с расстояния, недосягаемого для лучников. Если вес заряда увеличить, рама может не выдержать.
Стеррен кивнул. Каковы бы ни были недостатки Эмнера, рассказывал он превосходно. Стеррен получил полную картину действия катапульты. Правда, это не означало, что он понял, как будет разделываться с этим оружием:
— Можно ли их сжечь?
Волшебники переглянулись, а Аннара и Эмнер, недоуменно поморгав, пожали плечами.
— Из какого дерева они сделаны? — поинтересовался Хамдер.
— Хм... Скорее всего из дуба. Что-то очень твердое и крепкое, — ответил Эмнер.
— Прошу прощения, но этого мне не запалить, — заметила Шенна.
— Я тоже не смогу, — сказал Эдерд.
Хамдер молча покачал головой.
Стеррен вопросительно взглянул на Аннару.
— Вряд ли мне это удастся, — ответила та. — Драконьей крови осталось совсем немного — на одну маленькую печать.
Это была неприятная новость. Стеррен повернулся к четырем притулившимся у стены семманцам. На их лицах была написана скука.
— Кто-нибудь в замке, — начал он на семмате, — имеет животное, которое... которое дышит огнем?..
Подыскивая слова, он заметил, что волшебники и Эмнер о чем-то перешептываются.
— Дракона? — спросила леди Калира. — В горах к северу от Лумета Башен водятся драконы. Но они никогда не спускаются так далеко на юг.
— Нужен не целый дракон и эта... как ее? Такая красная. Она внутри.
— Кровь? — спросил Алдер.
— Да, да! Кровь дракона.
Семманцы недоуменно переглянулись, затем посмотрели на Стеррена.
— Извините, чего нет, того нет, — ответил за всех Алдер.
Стеррен вздохнул и вновь перешел на этшарский:
— Так что там с этими катапультами?
— Из описания Эмнера ясно, что они очень тяжелые, и мы не сможем их подвинуть, — сказал Хамдер. — Особенно, если это действительно дуб.
— Нельзя ли их как-нибудь разрушить?
Хамдер и Шенна переглянулись, но Эдерд ответил сразу:
— Нет, если они такие прочные, как говорит Эмнер.
Эмнер пожал плечами и извиняющимся тоном произнес:
— Они должны быть прочными, чтобы бросать такие большие камни.
— Ладно. Волшебники ничего не смогут сделать. А как вы, Эмнер?
— Я только могу заставить их свистеть или петь. Прошу прощения.
Он беспомощно развел руками.
Стеррен повернулся к Аннаре, но прежде чем он успел открыть рот, чародейка сказала:
— Без крови дракона — нет.
Остался один ворлок.
— Не знаю, — сказал он. — В моем теперешнем состоянии я не смогу поджечь или сломать раму, но, может быть, мне удастся надорвать канаты или причинить другой ущерб. Например, сделать в дереве трещину.
— Трещину? — задумчиво протянул Эмнер. — Если вам удастся надломить главный рычаг в момент подготовки к броску, вся машина рассыплется от напряжения.
— Это было бы превосходно, — бросил Стеррен.
Ворлок пожал плечами:
— Я могу попытаться.
— Прекрасно, — ответил Стеррен. — Вы обязательно попытаетесь!
Глава 22
— Этого достаточно? — спросил Стеррен.
Ворлок подполз поближе:
— Вполне. Я прекрасно ее вижу.
— Ну и ладно, — удовлетворенно кивнул Стеррен. Ближе нам все равно ничего не найти.
Ворлок покосился на него:
— Зачем вы пошли со мной? Это же опасно?
Стеррен и сам не знал. Пожав плечами, он ответил:
— Мне надоело выслушивать донесения, и я решил сам поучаствовать в деле.
Больше он не желал распространяться на эту тему. Ситуация была действительно опасной. Они примостились на крыше дома в каких-то ста ярдах от вражеского лагеря. Военачальник предпочел сменить тему.
— Как сегодня ваша голова?
— Лучше. — Ворлок помолчал и неуверенно произнес:
— Может быть, я просто привык к боли.
Стеррен отметил, что его таинственный, облаченный в черное спутник сегодня необычно разговорчив, и решил воспользоваться этим, чтобы получить ответы на некоторые давно волнующие его вопросы.
— Знаете, — начал он, — я никогда не слышал, чтобы ворлоки страдали от головных болей.
— Я тоже, — усмехнулся ворлок.
— Видимо, это каким-то образом связано с вашей магической силой? — спросил Стеррен.
— Полагаю, что да. — После недолгого колебания маг в свою очередь задал вопрос: — А вы сами — ворлок? В Этшаре мне казалось, я улавливаю это, но здесь на далеком юге я утратил способность к тонкому восприятию.
— Не совсем, — признался Стеррен. — Я не выдержал ученичества.
— О, тогда все понятно! Прошло много времени, прежде чем я решил, что вы один из нас — ваше поведение было нетипично для ворлока, но вы много знали о ворлокстве. Кроме того, в вас ощущалось присутствие Силы. Я решил, что вы по каким-то причинам скрываете это.
— Нет, — ответил Стеррен, — возможно, во мне и есть следы Силы, но я — не ворлок. В Этшаре я выигрывал в кости чаще, чем положено, но это все.
Ворлок посмотрел ему в глаза:
— Значит, вам незнакомо это чувство?
— Какое?
— Очень трудно объяснить. Кажется, что-то — именно что-то, а не кто-то — шепчет прямо в вашем мозгу. Понять шепот невозможно, мы даже не уверены, что он состоит из слов. Вы впитываете звук шепота и перевоплощаете его в Силу, способную влиять на внешний мир. Вы понимаете меня?
Стеррену показалось, что он понял.
