чем волшебство, и ведьмы, как и те, кто прибегал к их услугам, были народ нешумный. Однако и здесь на улицах и в дверях, обсуждая происходящее, роились люди. И здесь тоже одеты они были во что попало; Ханнер заприметил даже одного в желтой тунике и красном килте городской стражи.
Разглядев наконец знакомое лицо — его-то он и рассчитывал увидеть, — Ханнер окликнул:
— Матушка Перреа!
Пожилая женщина в центре одной из групп обернулась.
— Лорд Ханнер! — Она поманила его, и он, забыв о боли в ногах, подбежал к кучке людей вокруг нее, пыхтя и отдуваясь.
— Правитель прислал вас, милорд, или ваш дядя? — спросила тем временем ведьма.
— Ни тот, ни другой, — помотал головой Ханнер. — Я пришел сам.
— Вы пришли задавать вопросы или отвечать на них?
— Боюсь, что задавать, — сказал Ханнер. — Хотя готов ответить на любые, на какие смогу.
— Тогда позвольте мне сразу ответить на самый очевидный и сказать, что мы не знаем, кто или что в ответе за этот всплеск магического безумства.
Лицо Ханнера вытянулось. Насмотревшись на то, что творилось на улице Волшебников, он говорил себе, что такой ответ наиболее вероятен, но все же продолжал надеяться.
— Но хоть что-нибудь вам известно? Не неудачное ли это заклятие волшебников — вроде как легендарная Башня Пламени?
Перреа махнула рукой.
— Мы не знаем, что это, — проговорила она, — но зато знаем, чем это не является.
— Все лучше, чем ничего, — пробормотал Ханнер.
— Это не магия вообще, — продолжала ведьма. — Понятия не имею, выяснили ли это уже сами волшебники, но уверяю вас — это не они. Ощущение совершенно иное.
Ханнер удивился; он не думал, что что-нибудь, кроме волшебства, может оказать настолько мощное хаотическое воздействие.
— Тогда ведьмовство?
— Больше похоже на него, да. Но это и не ведьмовство. Ни у одной ведьмы недостанет сил сотворить то, что мы видели. Это также и не колдовство, и не дело рук жрецов — некоторые из них обращались к Унниэль и Абиму, их ответ: нет.
— Демонология?.. — Ничего больше предположить Ханнер не мог. Было совершенно невероятно, чтобы виновниками происшедшего оказался кто-нибудь вроде гербалистов.
— Тут у нас уверенности нет, хотя никаких подтверждений пока не найдено. — Перреа указала на человека в черном в нескольких футах от них. — Это Аббен Черный, великолепный демонолог, ему можно верить не меньше, чем любому из них...
— Не слишком надежная рекомендация, а? — перебил ее Ханнер.
Перреа улыбнулась.
— Пожалуй, так. Но он заверил меня, что подобными чарами демонологи не владеют, и говорил вполне искренне. Мой дар позволяет различать, когда человек искренен, а когда — нет, и хотя с демонологами это срабатывает не всегда, ему я верю.
Прежде чем Ханнер успел задать следующий вопрос, его прервали:
— Ты пришел из дворца правителя?
Ханнер почти не обращал внимания на окружающих, но теперь взглянул на спросившую и лицо его вспыхнуло. Гибкая, сильно накрашенная, чуть ниже среднего роста женщина была одета в ярко-алую, расшитую золотом тунику с очень глубоким декольте и бордовую юбку с разрезом почти до бедра. Ее длинные густые волосы были огненно-рыжими — совершенно необычного цвета, хотя Ханнер слышал, что в отдаленных краях вроде Тинталлиона или Мероа такие встречаются. Было совершенно ясно, чем она занимается, и Ханнер не был достаточно искушенным, чтобы скрыть, что он это понял. Он не привык встречать уличных девок в Волшебном квартале — да и вообще нигде, где бывал часто. Обычно они крутились возле ворот, доков или у казарм, куда Ханнер обычно не ходил.
— Не совсем, — поспешно ответил он, пытаясь скрыть замешательство. — Я был на Новом рынке, когда все началось, и побежал сразу сюда.
— Значит, и на Новом рынке то же самое? — спросил мужчина в серой домотканой одежде.
— И на рынке, и в Старом городе, и у Арены — всюду, где я видел.
— Но что делается во дворце, ты не знаешь? — настойчиво переспросила шлюха.
— Не из первых рук, — признал Ханнер.
— Сперва мы думали, это коснулось только района Казарм, — проговорил мужчина в сером. — А теперь оказывается — оно везде.
— Мы сначала решили, что это нападение на солдат, — добавила рыжая. — Несколько исчезло прямо из лагеря — улетели, и не похоже, что по своей воле. Вот я и подумала, не случилось ли чего с правителем.
Такая возможность Ханнеру в голову не приходила.
— Не знаю, — смущенно признался он. — На рынке народ ломился в дома и лавки, летал и вопил, и я подумал... Kтo-то сказал, надо обратиться к магу. В был смысл, вот я и помчался сюда.
— И мы тоже, — сказала шлюха.
— Рудира моя постоянная клиентка. — пояснила Перреа.
— Она предложила спросить совета у матушки Перреа, — сказал человек в сером, — так что мы явились сюда вшестером.
Названной шестерки Ханнер, однако, не заметил: беседу вели матушка Перреа, женщина в красном, человек в домотканой одежде и он сам, а подле мялась парочка молчаливых юнцов.
— Когда я не помогла, остальные ушли, — объяснила Перреа, заметив выражение его лица.
— Со мной пришел Йорн. — Рудира показала на растерянно переминавшегося с ноги на ногу в сторонке стражника. — И вон еще тот; сказал, его зовут Элькен. — Человек, на кого она кивнула, был одет в лохмотья; с совершенно ошеломленным видом он сидел, привалившись к стене. Волосы и борода у него были настолько длинные и спутанные, что почти скрывали лицо, и понять, сколько ему лет, Ханнер не смог.
Сведя брови, Ханнер старался сообразить, что ему теперь делать и какие вопросы задавать. Взгляд его привлекла желтая тупика солдата.
— Этот стражник, — сказал он. — Он в форме. Он что, стоял на часах, когда все началось? Он оставил свой пост, чтобы прийти сюда, или его прислали?
— Думаю, он пришел сам, — сказала Рудира.
— Ему следовало дождаться приказа своего капитана. Стража должна поддерживать порядок.
— Полагаю, он перетрусил, — заметил человек в сером.
— Стража не должна трусить.
— Летать страж тоже не должен, — возразила Руднра.
Ханнер обернулся.
— Он... что?!
— Ну, не совсем летал, — проговорила Перреа. — Я, во всяком случае, не видела.
— Ну, ладно, пусть не Йорн, — сдалась Рудира. — Но многие солдаты летали, и большинство их улетели и не вернулись. С Йорном этого не случилось, потому-то он и пришел со мной сюда — он тоже получил силу, правда, не такую большую. Он считает, это ловушка или проклятие, и пришел за советом.
— Но с ума он ведь не сошел?
Рудира уперла руки в бока.
— Я тоже не сошла, — сказала она.
Рот Ханнера приоткрылся — и тут же захлопнулся.
— Смотрите, — сказала Рудира. Она подняла руки и тихонько поплыла примерно в футе над землей, потом опустилась. — Почему бы еще я пришла?
— Э-э... узнать, что происходит, — растерянно предположил Ханнер.
— Да, разумеется, — согласилась Рудира, — но какое мне было бы дело, если оно не коснулось
