— В эту ночь — нет. — Ульпен явно раздумывал. — А вот в прошлую — снились.
Манрин снова повернулся к Абдарану.
— Чародей, — сказал он. — Вне всяких сомнений.
— А откуда вообще это слово — «чародей»? — спросил Абдаран.
— Ведьмы из Этшара Пряностей говорят, эти чары схожи с теми, какими они пользовались несколько столетий назад, в Великую Войну. Название прижилось, хотя сходство оказалось лишь внешним.
— И много людей поражено?
— Люди лорда Эдерда считают, в Этшаре-на-Песках их несколько сотен, до тысячи. В Этшаре Пряностей, насколько мы знаем, — тоже. В Этшаре-на-Скалах их меньше, самое большее — пара сотен. Что до Малых Королевств и земель севера — оттуда пока известий нет. — Манрин немного помолчал и добавил: — Я не сказал тебе самого страшного. Когда все это только началось, в самые первые часы, сотни людей просто исчезли. Кое-кого видели: все они шли, бежали или, пользуясь новыми способностями, летели на север, если быть точным — на северо-восток. Других просто не стало, семьи хватились их, встав поутру. Никто из них не вернулся; мы понятия не имеем, что с ними сталось. Большинство винит во всем чародеев, и Эдерд раздумывает, выслать их всех или перебить, хоть мне и сомнительно, что он сам додумался до настолько крутых мер. По-видимому, двое других членов Триумвирата настроены так же решительно.
— Неужто вы еще не выяснили, что стоит за всем этим?
Манрин развел руками.
— Мы пытаемся, — проговорил он. — Покуда мы установили, что это не исходит от богов, что, несмотря на сходство, это не ведьмовство и не любая из известных форм магии. — Он взглянул на Ульпена. — А еще мы считали, будто это не затронуло магов. У тебя ведь истинный атамэ, юноша?
Ульпен кивнул и похлопал по кинжалу у пояса.
— Тогда мы оказываемся перед загадкой. В этом ноже — часть твоей души, и, как мы думали, это означает, что волшебник не может заниматься никаким другим видом магии. Именно поэтому наложен запрет на изучение более одного вида: чтобы не дать другим преимуществ. Наша разделенная душа не дает нам вызывать богов и демонов, мешает учиться ведьмовству — но, как выясняется, мы можем быть чародеями. Интересно!
Ульпен с трудом сглотнул.
— Магистр!
— Да? Говори, мой мальчик, не бойся.
—Я не знаю... я не уверен, что остался магом.
Манрин задумчиво посмотрел на юношу.
—Объясни, будь добр.
Ульпен покосился на наставника и глубоко вздохнул.
— Мне не удалось сотворить ни одного заклятия с предыдущей ночи — с того самого времени, когда это все началось. А я ведь пытался — целых четыре раза! Но ничего не вышло, и я воспользовался новой силой.
С минуту Манрин и Абдаран молча смотрели на него. Потом Манрин попросил:
— Абдаран, будь так добр, проверь атамэ этого юноши.
— Проверить?.. — озадаченно переспросил тот. — Как?
Манрин вздохнул. Как только Абдаран умудрился стать магом-наставником, не зная таких простых вещей?
— Коснись острия его атамэ острием своего. Мы получим ясный ответ.
Абдаран нахмурился, но кинжал вытащил. Ульпен обнажил свои и протянул наставнику острием вперед.
Абдаран свел клинки.
Внезапно раздался громкий треск; целый сноп зеленых и голубых искр взлетел над точкой соприкосновения, рассыпался по мастерской и исчез. Пораженный Абдаран выронил свой атамэ, но успел подхватить его, прежде чем он вонзился в пол.
Манрин сдвинул брови.
— Странно, — заметил он. — Вы никогда раньше не делали этого?
— Нет, магистр. — Тон Абдарана был куда более вежлив, чем минуту назад.
— Звук должен быть громче, а цветов — больше, — подавленно объяснил Манрин. — Этот юноша — маг, но с его атамэ что-то не так. Он хороший ученик?
— Достаточно хороший, — признал Абдаран. — Не блистает, но с двенадцатью заклинаниями справлялся.
— Ну, так здесь без сомнения что-то не то. — Он взял с рабочего стола собственный атамэ. — Давайте я вам покажу. — И он протянул клинок.
Абдаран встал с кресла, осторожно двинулся вперед, и наконец кончики кинжалов соприкоснулись. Снова раздался треск и посыпались багряные и синие искры.
Манрин выпучил глаза.
— Но и это не так! Ничуть не лучше. Должно быть, с твоим атамэ что-то не в порядке. Иди сюда, мальчик, испытаем твой.
Ульпен повиновался, но когда его атамэ коснулся клинка Манрина, раздалось только свистящее шипение да вылетело несколько индиговых искр.
— Нет! — пробормотал Манрин, впившись взглядом в клинки. — О нет!..
Части головоломки заняли свои места.
— Магистр! — окликнул его Абдаран.
— Убирайся! -взревел Манрин, указывая рукой на дверь. — Прочь отсюда, немедля! Я должен говорить с мальчиком наедине!
Озадаченный и заметно расстроенный Абдаран попятился к двери.
— Я не... — начал он.
— Вон!
— Но он мой подмастерье...
Манрин взмахнул атамэ.
— Или ты немедленно уберешься, или, клянусь всеми богами, я превращу тебя в жабу!
Абдаран исчез. Манрин закрыл и старательно запер за ним дверь, а потом повернулся к Ульпену.
— А теперь, — сказал он, — расскажи, как ты это делаешь. Двигаешь вещи и вообще... чародействуешь.
— Не понимаю. — Лицо Ульпена пылало. — Что происходит?
— Происходит то, мой мальчик, что у нас с тобой есть нечто общее, хотя я не понимал этого, пока не увидел, что оба наши атамэ каким-то образом истощились. Я был настолько уверен, что магов эта напасть не коснулась, что не замечал очевидного!
— Чего же, магистр?
— Что я тоже чародей! И что именно поэтому в последние два дня я не мог сотворить ни одного мало-мальски сложного заклинания! — Манрин взмахнул атамэ. — Мы по-прежнему с тобой маги — знаем заклинания и наши атамэ при нас, — но эта новая сила подавляет наши умения.
— Вот как? Почему вы настолько уверены?..
Манрин готов был пуститься по мастерской в пляс, но тут замер и посмотрел на Ульпена.
— Простое прозрение — и я смогу быть уверенным, — сказал он, глядя на Книгу Заклинаний, соль, благовония и кровь. — Но чтобы заклинание сработало, лучше пусть его сотворит другой.
— Мне позвать Абдарана?
Манрин поднял руку.
— Не стоит впутывать Абдарана, мой мальчик: он просто деревенский маг. Это же — дело Гильдии. — Он немного подумал. — Нам нужен Серем.
