материалы и использование стола. Если передумаешь и захочешь что-нибудь рассказать, обращайся в магистрат... — Он повернулся к ночному распорядителю и спросил: — Это ведь Северный Конец, не так ли?
— Большие Ворота. Граница Северного Конца проходит за углом.
— Отлично. Если захочешь, обращайся в магистрат Больших Ворот. Я — Деран, сын Вуллера, Третья Рота, Северные Казармы. Это на тот случай, если потребуются мои показания. — Он зевнул. — А теперь я пошел. Ужасно хочется спать.
Добравшись до башни, где размещалась казарма, Деран хотел сразу отправиться в постель, но чувство долга все же возобладало, и он зашел в комнату лейтенанта.
Это был мудрый поступок, так как лейтенант Сенден ждал его возвращения.
— С ней все в порядке? — нетерпеливо спросил офицер.
— Все отлично, — ответил Деран. — Никаких осложнений.
— Тогда почему так долго?
— Возвращаясь домой, я чуть не споткнулся об алкаша, валяющегося в проулке.
Лейтенант скривил физиономию.
— И ты позвал охотников за рабами?
Деран покачал головой:
— Нет. Это была не его вина. Парня ударили ножом. Я доставил его в ближайшую таверну и перевязал. Ничего серьезного.
— Он сказал, кто это сделал?
— Нет. Но скорее всего девица, к которой он приставал.
— В таком случае все, Деран. Спокойной ночи. И большое тебе спасибо.
— Не за что, лейтенант.
Заваливаясь на койку, Деран подумал, что до побудки оставалось не более трех часов.
Сенден тоже скоро отправился спать. Но на следующий день в результате ночного беспокойства и недосыпания лейтенант был несколько раздражен, рассеян и исполнял свои служебные обязанности менее скрупулезно, чем обычно. Его ежемесячный доклад капитану Тикри — новшество, которое он не одобрял, — оказался довольно кратким. Там было написано: «Охранник Деран доложил, что перевязывал в таверне человека с ножевым ранением. Обвинений в связи с этим предъявлено не было. Арестов не производилось».
Во второй половине того же дня во дворце Верховного Правителя, когда капитан Тикри заканчивал просмотр докладов, поступивших от лейтенантов охраны, в его кабинет вошла Леди Сараи. Капитан вскочил и отдал честь, приложив ладонь правой руки к сердцу.
Леди Сараи поприветствовала его небрежным кивком, и Тикри несколько успокоился.
— Что-нибудь не так, Миледи? — спросил он.
— Нет, нет. Мне просто необходимо было выбраться на несколько минут из этого отвратительного зала, — объяснила Сараи. — И вместо того, чтобы направить посыльного, я пришла сама. Сегодня, капитан, я выступаю сразу в двух ипостасях — как Министр Следователь и как Исполняющая Обязанности Министра Справедливости. У вас есть информация, с которой мне следует ознакомиться?
Капитан Тикри бросил взгляд на только что прочитанные доклады и развел руками.
— Ничего, Миледи, — произнес он. — Абсолютно ничего интересного.
Глава 10
Табеа думала, что необъяснимое ощущение силы и уверенности через несколько минут развеется, как бывает с чувством радостного возбуждения после удачного бегства.
Однако этого не произошло. Вновь обретенная сила не покидала ее. Легкость в голове исчезла, но сила осталась. Более того, она увеличилась.
Девушка спряталась за ларьком какого-то торговца между разбитым дощатым ящиком и каменной стеной зернохранилища — не самое подходящее место для укрытия, — но со стороны беглянку видно не было, а уйти она собиралась с первыми лучами солнца, задолго до прихода владельца ларька.
Несколько минут она неподвижно сидела, ожидая, когда исчезнут непонятные ощущения. Но в конце концов догадалась, что ничего подобного не произойдет. Табеа задумалась.
Итак, она ощутила прилив энергии. Ей казалось, что левая нога наполнилась необыкновенной силой. Табеа помнила, что ранила насильника именно в левую ногу, так что связь здесь была очевидной. Но не иллюзия ли это? Действительно ли ее нога стала крепче, чем ранее?
Надо сказать, что Табеа не владела научными методами измерения силы нижних конечностей. Поэтому она несколько раз пнула ногой ящик, а затем начала прыгать то на почти нормальной правой ноге, то на обретшей новые силы левой.
Ничего определенного сказать было нельзя. Табеа знала, что люди склонны к самообману. Этому научило ее ремесло воровки. Тем не менее девушка все же решила, что ощущение силы является отражением реальности. Каким-то непонятным образом нога стала сильнее.
Совершенно очевидно, она стала сильнее после того, как солдат получил раны кинжалом в левое бедро. И это не случайное совпадение.
Черный Кинжал, уже четыре года находящийся под заклятием, каким-то образом дал силу своей хозяйке, когда она порезала ногу пьяницы.
Да, это была настоящая магия! К сожалению, Табеа пока не знала деталей. Останется ли эта новая сила в ней навсегда? Сработает ли Кинжал снова, или его магическая сила исчерпана? Что явилось источником силы — сам Кинжал или пьяница? На что еще способен Кинжал? Не похитил ли он душу жертвы? Не сожрал ли ее?
Существовало три гипотетических способа прояснить картину.
Во-первых, можно обратиться к магу. Но этот путь, видимо, заказан. Как сохранить в тайне то обстоятельство, что она похитила секрет атамэзации? Даже если сказать, что она нашла Кинжал, большинство магов сразу же обнаружат ложь.
Итак, о том, чтобы просто спросить кого-нибудь, не может быть даже речи.
Во-вторых, можно попытаться проткнуть кого-нибудь или что-нибудь Кинжалом и посмотреть, что из этого получится.
Правда, сейчас она еще не созрела для того, чтобы резать первого встречного.
В-третьих, можно попытаться разыскать раненого насильника и посмотреть, что с ним стало. Не убил ли его Кинжал? Не сожрал ли душу? Может быть, с солдатом вообще произошло нечто ужасное?
Табеа не знала, как зовут ветерана, но прекрасно помнила, где видела его последний раз. С этого места и следует начинать. Но не раньше рассвета. Беглянка устроилась поудобнее, чтобы дождаться первых лучей солнца.
Она проснулась, потому что кто-то тянул ее за ногу.
— Эй! — вскрикнула девушка. — Я сейчас!
— По-моему, спящий цветок пробуждается. — Произнес чей-то голос.
— Ты называешь ее цветком. Да это же оскорбление для всей флоры.
— Ну что ты, — заметил третий голос. — Девица вполне ничего. Если ее умыть, причесать, она даже украсит компанию.
Табеа протерла глаза и увидела голубое небо. Рассвет давно миновал, она проспала между ящиком и стеной до тех пор, пока ее не разбудило семейство торговца или торговки: перед дверью ларька стоял толстый мужчина, а из-за его плеча выглядывали женщина и два мальчика.
— Прошу прощения, — сказала Табеа чуть заплетающимся языком. — Я здесь спряталась.
Мужчина и женщина переглянулись, а старший мальчик — ему было лет четырнадцать — без всякого стеснения спросил:
— От кого?
Судя по голосу, Табеа поняла, что именно он считал сравнение ее с цветком оскорблением для
