спокойствием, что Дон замер за своим пультом.
— Конечно, Нейл, — невозмутимо ответила Уна. — Именно это я без устали твержу каждому идиоту, у которого хватает наглости повторять разные сплетни. Но ты ведь должен знать, что о тебе говорят.
— Зачем? Разве я смогу помешать людям чесать языки?
— А разве я тебя к этому призываю? Просто я считаю, что ты должен знать, вот и все. Ненавижу, когда человек, о котором распускают сплетни, узнает о них последним. Так что, если начнешь замечать, что люди косо поглядывают на тебя и перемигиваются, знай, что это тебе не привиделось.
Нейл сверху вниз взглянул в лицо Уне — сморщенное маленькое личико, похожее на карту путевых дорог, и неожиданно рассмеялся.
— Что ж, ты права. Чувствуешь себя как-то не по себе, когда при твоем появлении моментально стихают все разговоры.
— Ну, а чтобы тебя немного утешить, скажу, что большинство слухов о вас с Эллис вовсе не похожи на грязные сплетни и носят преимущественно дружески-одобрительный характер.
Невелико утешение, думал Нейл по дороге в кабинет. Вряд ли Эллис порадует подобное «дружеское одобрение».
Мужественно не обращая внимания на рождественский венок, которым неизвестный доброхот украсил дверь его кабинета, Нейл отпер замок, вошел и опустился в облезлое кожаное кресло перед еще более обшарпанным письменным столом.
Итак, мисс Эллис была права насчет опасности людских толков. Нейл прожил большую часть жизни в больших городах, где люди моментально превращались в слепоглухонемых, когда на их глазах убивали ближайшего соседа. Когда живешь в зоне боевых действий, именуемой городскими трущобами, тебя меньше всего интересуют такие пустяки, как кто с кем спит. Тебя волнуют куда более важные вещи — например, не бандит ли твой сосед, а в случае если самые худшие опасения все же оправдались, то ты не спишь ночей, думая, как бы ненароком не увидеть того, за что тебя завтра зарежут.
Пока ты ребенок, тебе это еще удается. Ну а потом у тебя два пути: либо стать таким же бандитом, либо завербоваться в армию, чтобы уехать подальше от этих мест. А потом, если ты вырос крепким и стойким, если получил образование и, несмотря на это, остался законченным кретином, тогда ты вернешься в родные трущобы, чтобы очистить их улицы ради будущих мальчишек, которых, возможно, минует чаша сия.
Да, если ты законченный кретин, ты поступишь именно так. И будешь жить на лих улицах, на долгие месяцы забыв собственное имя, рискуя стократ больше, чем если бы просто остался на стороне закона. Да- да, надо быть последним идиотом, чтобы пойти на это.
Нейл Морфи оказался именно таким идиотом и заплатил немыслимую цену за это.
Тяжело вздохнув, Нейл раздраженно потер виски кончиками пальцев. Странное напряжение, с утра терзавшее его, все росло. Он с ужасом чувствовал, как смыкается круг, а это значит, что скоро ему предстоит стать участником событий, вынести которые окажется выше его человеческих сил. Он привык к собственной двойственности, свыкся с тем, что существуют два Нейла Морфи и каждый живет своей жизнью. Однажды эти две жизни уже столкнулись друг с другом в катастрофе, лишившей его всего, что было ему дорого. И вот теперь чувства, казалось давно развеянные пеплом, вновь подняли голову и готовят новую катастрофу — на этот раз в его душе.
— Проклятье! — С этим глухим напутствием Нейл захлопнул дверь склепа, где покоилось его прошлое, и обратил взоры к настоящему.
Сначала нужно позвонить в лабораторию и узнать у Фила Скотта, что удалось выяснить по поводу вчерашних трупов. К сожалению, Фил сам не проводит вскрытий, но как ассистент он должен знать, что выяснили патологоанатомы. Именно Фил в прошлый раз сообщил Нейлу, что мнения двух ветеринаров- патологоанатомов резко разошлись в оценке характера ран, нанесенных скоту Сэма. Похоже, этот человек чувствовал, что Морфи можно и нужно сказать все, а не только ту безликую информацию, которую знающие люди считают благоразумным пустить в массы.
Через пятьдесят минут, оглушенный твердыми заверениями Фила, Нейл снова поднял трубку и набрал код Восточного Берега.
— Кабинет профессора О’Брайена, — ответил мелодичный женский голос.
— Привет, Мэгги. Это Нейл Морфи.
— Нейл! О Боже! Сколько лет, сколько зим! Где ты? В городе?
— Нет, я осел в Айдахо.
Короткая пауза, а затем осторожный вопрос:
— Могу я спросить или мне лучше промолчать?
— Просто перемена мест, Мэгги. Удачная перемена, как мне кажется. Работаю у местного шерифа. С тех пор как перебрался сюда, не встретил ни одного наркомана и ни одного продавца травки. Даже кокаинисты тут не водятся. Говорят, здесь где-то все же должен быть один, но я его пока не видел. А Питер здесь?
— Сейчас он в лаборатории, а потом у него семинар. Попросить его перезвонить?
— Я послал ему толстенный конверт в прошлую субботу и хотел узнать, получил ли он его. Меня интересует его мнение по поводу одной карточки, я вложил ее в письмо.
— Я пока не видела твоего письма, Нейл. Даю голову на отсечение, что не пропустила бы конверт из Айдахо. Может, ты оставишь мне телефон, чтобы Питер перезвонил попозже?
Нейл продиктовал ей телефон своего кабинета и номер Эллис, поинтересовался здоровьем мужа и детей, задал пару вопросов по поводу эрдельтерьеров, которых разводила Мэгги с мужем, и распрощался.
Руки его дрожали, ладони вспотели от волнения. Нейл бесстрастно отметил это, понимая, что только что переступил один из невидимых барьеров, которые он возвел между собой и своим прошлым. Голоса старых друзей оживили воспоминания и стерли временные границы.
И снова он безжалостно подавил подступающие чувства. Поднял трубку и позвонил Солу Грину, чтобы выяснить, не сможет ли он прислать кого-нибудь из своих людей помочь погрузить четырехметровую елку на крышу пикапа. Сол пообещал отрядить своего сына.
Ну а теперь, мрачно подумал Нейл, задвинув кресло и снимая с вешалки куртку и шляпу, теперь настало время взглянуть в лицо рождественским теням.
5
Сын Сола Грина оказался здоровенным футболистом, прибывшим домой из колледжа на рождественские каникулы. Четырехметровую елку он нес легко и небрежно, как пушинку, так что Нейлу осталось только помочь привязать ее на крышу машины.
— Не думаю, что вернусь в Берли на весенний семестр, — говорил Берт. — Весной в питомнике слишком много работы, а отец постоянно нервничает из-за того, что уже не может справляться с ней так, как прежде.
Boт, скажем, с этой елкой. Он дергался и дергался, как я ни уговаривал его, что Билл Хаском отлично справится и без него. Ну как же, отец убежден, что никто, кроме него, не способен выбрать елку, достойную мисс Эллис! В конце концов, две недели назад я приехал домой и сам занялся этой елкой.
— Право, отличная елка, — заверил Нейл, помогая обвязывать ее веревкой. — Мисс Эллис будет в восторге.
— Я ездил за ней на ранчо к Моргану. Старик давно еще завел лесополоску, чтобы увеличить доходы, всегда сам ухаживал за ней, но вот два года назад он умер. Сейчас его внук поселился с бабушкой и взял дела в свои руки.
И все же, деревья слегка потеряли форму. Теперь они уже не такие, как прежде…
— Так значит, сама по себе елка не вырастет в такую красавицу?
— Никогда. Необходимо подрезать и подравнивать дерево, чтобы придать ему ту пышность, которая так ценится покупателями. Кроме того, ели нужно гораздо больше влаги, чем дарит им наша природа.
