теологии, столетиями спорили и грызлись. Вы хотите, чтобы люди отвечали за то, что им непонятно… Вы, доктор, наивны и в то же время великолепны. Вам удалось то, чего я не мог сделать за полторы тысячи лет: вы расшатали устои Его власти. Поэтому мы в преисподней затеваем большие приготовления. Нам не хочется из-за недостатка помещения попасть в безвыходное положение, как это было во времена крестовых походов.
Нет, вы, доктор, просто восхитительны в своей наивности! Вы хотите пробить брешь в устоях и думаете, что здание будет стоять по-прежнему. Вы столкнули камень с вершины горы и надеетесь, что он остановится на полпути. Что бы из вас вышло, если бы вы, кроме теологии, изучали еще физику и архитектуру? Ровно ничего, В гениальности — много односторонности и близорукости.
Вы обещаете им спасение только через веру — без добрых дел. Без чувствительной денежной жертвы за отпущение грехов — за одно платоническое признание в грехах. А это и есть то, чего они все хотят. Разве трудно покаяться и сказать: «Ну, конечно, господи, конечно — мы нагрешили». Вы отнимаете у религии последнее, чем она держала людей в страхе. Знаете, доктор, кого мне напоминает христианин по вашему рецепту? Крестьянку, едущую в город на рынок. Вы останавливаете ее на дороге, выпрягаете лошадь, снимаете колеса. Она продолжает сидеть с вожжами в одной руке и кнутом — в другой, а вы только подбадриваете ее: хлестни же, хлестни, и ты скоро доедешь! Хе-хе-хе! Ей уже никогда не доехать, но зато она наверняка попадет ко мне. Мы возим на собственных лошадях, без остановок, к тому же в кредит — хе- хе-хе! Премного благодарен вам, доктор!
Вы подрываете доверие к старым церковникам и хотите, чтобы люди почитали новых. Вы опустошаете прекрасные, богато украшенные церкви, которые своим блеском напоминают нищим людям о красотах потустороннего мира, и думаете, что они станут собираться в каких-то сараях или даже под открытым небом… Я должен сделать небольшую поправку к тому, что недавно сказал о людях и вашей же чернильнице, — как видите, честный черт тоже сознается в своих ошибках. Вы искажаете сущность религии, ибо сущность ее только в форме — так уж обстоит дело со времен апостольских общин и особенно после того, как открыватели Америки открыли также, что земля имеет шаровидную форму, о чем, кстати, ничего не известно моим старейшим слугам, — и разные изобретатели придумали порох, книгопечатание и тому подобные штуки, считавшиеся до сих пор Его неприкосновенной личной собственностью.
Вы просто гениальны, доктор. Вы видите, что уже творится? Изображение святой девы выкидывают из церквей, сжигают на кострах. Это делают люди, которые вчера еще были готовы трижды сгореть на костре ради святой девы. Монахи и монахини убегают из монастырей и ради земных радостей забывают о трапезах, уготованных им на том свете. В городах бедняки отказываются платить налоги и грабят булочные и мясные лавки, потому что им кажутся слишком далекими молочные и медовые реки, которые им сулят на будущее. Крестьяне поднимаются на поставленных Им господ: убивают их, жгут их замки и, как голодная саранча, наводняют своими отрядами страну. Но это только начало. Вы, доктор, толкнули камень, и он не остановится и не может остановиться на полпути. Вы хотели исправить один ничтожный винтик в системе небесного царства и католической церкви, но невольно затронули весь механизм — и все в нем пошло вверх тормашками. Завертелся и земной механизм — он размелет все святое, все неприкосновенное, как мельничные жернова размалывают сухие зерна. А весь этот помол сыплется в мои мешки. Мешки мои разбухают, амбары мои наполняются доверху… я опять разбогатею. И всем этим я обязан вам, доктор, только вам. Вы мой друг, а своих друзей я не забываю. Когда настанет и ваш черед… отправиться ко мне… трогайтесь смело. Вы не пожалеете. Мы тоже знаем толк в культуре и ее благах. Разрешите пожать вам руку, доктор.
Поднявшись на ноги, он протянул через стол руку. Из перчаток вылезли желтые ястребиные когти. Кругом запахло погребом и плесенью.
Разъяренный и смертельно испуганный, в порыве страшного отвращения, доктор Мартин схватил что- то со стола. В руке оказалась чернильница. Она со свистом описала в воздухе дугу. Короткий треск — и все затихло.
Доктор Мартин стоял, склонившись над столом, широко раскрыв глаза; колени его дрожали. В комнате было пусто и тихо. На дворе тоже темно и тихо. Только на стене виднелось большое уродливое чернильное пятно.
Примечания
Рассказ под заглавием «Д-р Мартин и черт» (с пояснением: «По мотивам Гейне») впервые опубликован в сборнике «Метаморфозы» (1923). В 1930 году под настоящим заглавием включен в сборник «Рассказы о пасторах». В 1932 году под тем же заглавием опубликована инсценировка рассказа.
Основатель лютеранства Мартин Лютер (1483–1546) в начале своей деятельности резко выступал против догматов католической церкви, особенно же против торговли индульгенциями — папскими грамотами на отпущение грехов, и т. д. «В этот первый период деятельности Лютера его сильная крестьянская натура проявляла себя самым бурным образом» (Ф. Энгельс. Крестьянская война в Германии. — К. Маркс и Ф. Энгельс, Сочинения, т. 7, стр. 305). Резкие выступления Лютера положили начало Реформации — широкому общественному движению против католической церкви. Народные массы понимали Реформацию как начало революционного выступления против феодализма. В обстановке все обострявшейся классовой борьбы Лютер постепенно отступал от своих прежних позиций. «Он отрекся от народных элементов движения и перешел на сторону бюргеров, дворян и князей. Его призывы к истребительной войне против Рима замолкли; Лютер стал теперь проповедовать
1
2
