любопытство. Вот и долюбопытствовалась!
Оказывается, в рюкзаке Артемыча лежала детская игрушка — микрокомп с небольшим экранчиком на десяток фильм-файлов. Суровый и, похоже, сильно пьющий Артемыч недолго думая закачал в эту пустяковину самой низкопробной порнушки, сколько влезло. Дабы скрасить свое скитание по пустыне вместе с дружками. Вот Лилька и сунула свой нос в игрушку! Зия вычистил эту пустяковину до последнего файла. А потом и закачал в нее несколько забавных фильм-файлов из тех, что так нравятся четырнадцатилетним девчонкам.
«Ничего страшного, — подумал счастливый и умиротворенный от многочисленных знаков внимания Егор. — На выданье девчонка, не малявка какая-нибудь! Но Артемыча за такие штучки даже в Челябе бы упекли. Запрещено! Уж десятка три „горячих с оттяжкой“ он бы точно получил! Есть греховное? Не носи с собой, держи дома, подальше от детей! С собой носишь — получи по закону».
Видимо, по поводу драгоценной Лилии своей Ромка-джи был другого мнения. И решил успокоить бедное дитя. Дитя с удовольствием поддавалось успокаиванию.
Во всяком случае, Ромка-джи появился в фургоне далеко за полночь, вдоволь насидевшись с Лилькой у соседнего костра, к которому их пустили, как друзей того самого Егора, который сегодня такой молодец! Да и то они сидели бы и дольше, но вышедший из-под тента отец шуганул влюбленных, громогласно сказав, что если завтра Лилька хоть раз зевнет, то он собственноручно отвезет ее в логово карачи и на коленях будет просить их забрать эту шайтан-девицу, от которой ее отец скоро окончательно рехнется.
Поутру вышли из караван-сарая. Ромка-джи носом клюет, не выспался. У Егора ребра болят. Ссадины на руках заживать начали. Это уже порода, да! Мама говорила, что на отце, мол, все как на песчанике заживает, лишь бы грязь в рану не попала. А об этом Зия позаботился, обработал ссадины.
— Чего кряхтишь, Егорка? Ребро?
— Ерунда, — попробовал отмахнуться Егор.
— Ерунда — это то, что у вчерашнего мужика, Артемыча, вместо мозгов, а боль понапрасну терпеть — это ни к чему. Давай сюда свое ребро, я тебя быстро в порядок приведу!
Спорить Егору не хотелось, да и боль терпеть тоже. Поэтому он положился на врачевательское искусство Зии. А Зия долго тянуть не стал. Вытащил из аптечки томограф, взял у Ромки-джи его комп, чтобы тот заодно научился, и сканировал Егоровы ребра.
— Ну вот, — сказал он, разглядывая картинку то так, то этак, поворачивая ее под разными углами, — трещин нет! Прекрасно. Просто удивительно прекрасно!
Налепил Егору рассасывающийся пластырь, заклеил его сверху тоненькой дышащей пленкой и похлопал по плечу.
— Можете одеться, больной! Постельного режима вам не пропишу, ибо незачем. А ребра ближайшие пару дней рекомендую пока под сапоги не совать!
Пластырь — штука удивительная. И боль прошла, и настроение поднялось. Жаль только, что много его на Егоровы ребра потрачено. Бывало, сидишь и мучаешься, терпишь, потому что в Городе пластырь только на настоящих раненых да малых детей идет.
Километрах в трех от города Челябы их обстреляли. Караванщики сразу уложили верблюдов, залегли сами, стали ждать. Лупили издалека, явно от бессильной злобы. Егор загорелся ответить, но Савва сказал:
— Это тебе, скорее всего, последний привет от дружков Артемыча. Если они из чего-то более крупного начнут, то тогда придется вылазку делать. А пока просто сиди и жди.
И точно, минуты через три обстрел прекратился. Находящиеся со стороны обстрела «комары» на пределе видимости показали двух человек с калашами. Ничего более солидного у них не было, а близко подойти они явно опасались. Видать, уже наслышаны про нынешний караван. Теперь весь год до будущей ярмарки по всей пустыне будут судачить о том, что городские и куяшские обзавелись технологиями дальними. И гадать, за какие шиши куплено, где и когда. И обязательно кто-нибудь из рассудительных скажет:
— Московские им помогают — это ясно. Однако, мужики, я вот что думаю… а ну как Москва на Челябу нацелилась? А то и на Полевской! Уж не знаю, хорошо ли нам от этого будет или плохо, но на душе у меня неспокойно!
И начнутся споры. К следующей ярмарке все нынешнее такими легендами обрастет, что только держись!
На следующий день все тихо было. Ходко шли, практически без остановок. Зия с Саввой по очереди за джойстик-штурвалом сидели, только по ларингам споры заводили. Кое-что полезное, оказывается, все-таки нашлось для них в архиве Челябы. Как сказал Зия, по крупинкам приходится собирать информацию, по крошечкам. Вроде мозаики получается. Тут узнали, там додумали, здесь прикинули по логике вещей. Вроде довольны оба, да только спорят постоянно.
— Научные споры помогают истину найти! — важно сказал Ромка-джи маленькой Лильке, постоянно прибегающей к ним в фургон и засиживающейся допоздна.
Отец ее уже и рукой махнул — пусть перебесится деваха, пусть! В конце концов, для того ее и в Челябу везли, чтобы среди прочего жениха ей присмотреть. «Ромка-джи — жених, может быть, и не шибко богатый, но голова у него на плечах. И в бою себя неплохо показал, да и руки к месту пришиты, а не к заднице, как у некоторых», — рассуждал хитрый Сяо.
По мнению Егора — правильно рассуждал. Если уж на то пошло, то все для семейной жизни у Ромки- джи есть. Места в Городе навалом, ген-саксаула на всех хватит — выбирай себе делянку и поливай вовремя ген-бродилом. После него хорошей почва становится, плодородной! Тоже, говорят, от Старых Людей технология.
Надо сказать, эти Старые Люди многое чего умели, чего сейчас забыто, да! А вот с демонами сладить не смогли. Почему? Спросить бы у Зии с Саввой. Прямо в лоб и спросить — почему, мол, предки наши со Святым Джихадом справились, Веру-Истину раскрыли человечеству на радость… а с демонами у них осечка вышла? Плохо ли было всей планетой владеть, по всему миру разъезжать?
Да лень спрашивать. Хорошо на крыше лежится. Сегодня солнце каким-то маревом прикрыто, не так сильно печет. А что, дело-то к осени идет! К Новому году и ген-саксаул зацвести должен, как обычно, и дожди пройдут. Хороший праздник этот Новый год! Недаром его и дети, и взрослые любят. Святой Николай подарки делает… то есть это детям, конечно, так говорят, а на самом деле родители да Город стараются.
И обычай на Новый год маски делать тоже славный. На прошлый Новый год Ромка-джи неделю пыхтел. Сделал себе рога и хвост, морду илом вымазал. Хотел злобного демона изобразить, но взрослые, смеясь, ему говорили, что он больше на проказливого бесенка шурале похож. Мол, ничего в тебе страшного нет, а только чумазая глупая мордочка!
Маринка Лунной Девой нарядилась, а Мама-Галя святой Валентиной была, которая первой в космос полетела. Хотели из Егора Гагарина-шайтана сделать, да ему надо было с муллой-батюшкой в дозор идти — не повезло. Поэтому Карима нарядили. И он с Мамой-Галей танцевал, да так хорошо, что всем понравилось. Маринка ходила и гордо принимала поклонения, как и положено Лунной Деве. Ромка-джи на колени перед святой Валентиной вставал, в любви признавался и просил его с собой в космос взять, но святая Валентина его отвергла, и все стали маленького демона-шурале пушистым камышом обратно в ад прогонять. Ну, и рога у него — хлоп! — отвалились…
Староста Володя потом целый фильм-файл этого праздника показывал. Собрались все в Храме на Пасху, на праздник Иисуса-Любви, и смотрели. Здорово получилось! Мулла-батюшка энигму ставил, старики даже прослезились, насколько душевно все в этот раз вышло. На праздник Иисуса-Любви вообще все благостные ходят, только и делают, что друг друга нахваливают и в братской любви признаются. Даже староста Володя добрым становится, несмотря на свою печень.
Да, наверное, все праздники хороши!
Вот у Города, например, свой День Благодарения есть. В этот день предки наши Установку запустили… и кончились для них голодные дни. Перестало их темное будущее пугать, мягким светом надежды озарилось. В это время в Храме целый день праздник! Угощают друг друга и тем самым отгоняют
