«комары»!
— Ромка-джи, Егор — из машины! Быстро! — скомандовал Зия резким скрипучим голосом. Лицо его моментально осунулось. — Савва! Наведение?!
— Пока нет, — сосредоточенно сказал, почти пропел Савва, — нас на мушке пока не держат… только наблюдают. Ромка-джи, вали отсюда, кому говорят!
Егор выпрыгнул из кузова и, пригибаясь, отбежал в сторону. Из кабины вывалился обиженный Ромка-джи и нехотя поплелся к Егору.
— Пригнись, чучело!
— Пригибаться еще… нет никого! Экраны…
— Экраны тебе схрон не обнаружат! — оборвал его Егор. — Держи левый сектор, а я сейчас…
Егор перекатился вправо, пробежал, петляя, метров тридцать и залег в кустиках ген-саксаула. Эх, хорошая все-таки штука — Саввин комп! Нам бы такой — в дозор…
В ушах вдруг скороговоркой пробормотал Зия:
— Пацаны, лежите спокойно, договориться пытаемся! — И отключился.
Егор пролежал довольно долго, вдыхая сладковатый запах колючек и мелких синих плодов дикого ген-саксаула. Неосторожно повернувшись, укололся. Черт, как только этот кошмар верблюды едят? Не переставая следить за окрестностями, поглядывал на рукав комбинезона, где маленькая дырочка от колючки уже затягивалась сама собой. Перед носом пробежала ящерица, остановилась, глядя бусинками глаз Егору в лицо… точь-в-точь карачи! Те тоже — замрут на бегу и не то принюхиваются, не то прислушиваются… жутковато так… бр-р-р!
Егор осторожно взял камушек и после долгой паузы резко бросил его в ящерицу. Как всегда, реакция ящерки была лучше. Егору показалось, камень еще не вылетел из его руки, как ящерица мгновенно метнулась в сторону и убежала.
Ишь ты… опять обставила!
Вспомнилось вдруг, как в прошлом году они работали с Маринкой, Ромкой-джи и прочей ребятней на грядках. Скучная работа — ходи да поливай вонючей бурдой-бродилом грядки — аккуратные холмики песка, внутри которых посаженные месяц назад пустые обоймы от калаша уже пустили временные корни и качали кремний, железо и прочие элементы, формируя патроны.
Маринка была отчего-то грустна, и они с Ромкой-джи пытались ее развеселить. Ромка-джи изобразил, как староста гоняет Русланчика из зала Совета, а Егор рассказал, как старый Ким намедни опять приплелся в Храм с расстегнутыми штанами и был высмеян женщинами.
В конце концов Маринка рассмеялась, обняла Егора за шею и от души звонко чмокнула в обе щеки. Ромка было заворчал, но Маринка поцеловала и его. Ребятня вокруг заголосила, заулюлюкала… а Ромка-джи изобразил «разрыв сердца от восторга» и упал на грядки, плюхнувшись спиной в лужу свежей бурды- бродила, отчего месяц потом ходил с чешущейся и облезающей кожей…
А по осени Селим-Веня, дозорный в районе Каслей, напоролся на шатун-банду и сгинул. И мулла- батюшка выдал Егору калаш и комбинезон… все дедушкино, как новенькое, прямо со склада! И стал Егор совсем взрослым. Дозорным, имеющим право и самостоятельно, одному дозорить.
— Егор, в машину!
— Значит так, молодежь, — хмуро сказал Савва. — Сейчас комбинатовские нас примут. За час мы до них пешим ходом доползем. Рта не раскрывать, лишние вопросы не задавать. Ромка-джи, это к тебе в первую очередь относится, понял? Держитесь пока тупо и молча…
— Вы у нас дикие туземцы-проводники, — весело сказал Зия. — Мы этих комбинатовских с трудом уломали на разговор… Фирман-Москва помог. Мы представляем интересы президента-эмира и Святой Академии Наук — вот и все, что вы знаете!
— Да мы и на самом деле только это и знаем, — кисло сказал Ромка-джи.
— Вот и прекрасно! Меньше знаешь — меньше грешишь. Потерпите пока! Изображайте смирных ручных обезьянок при красивых и богатых путешественниках…
— Очень весело! — проворчал Егор. — За дикарей каких-то держат… за хунхузов диких… ха-ха-ха, сейчас описаюсь…
— Не надо описываться, надо молчать и хмуро глядеть по сторонам тупым армейским взглядом. Кстати, оружие ваше при вас останется — это я выторговал… а вот «комаров» пришлось отозвать. Ну да и хрен с ними… главное теперь — переговоры.
Зия был весел — ну дальше просто некуда. Он, можно сказать, светился от восторга. С чего бы только? В самые атомы тащимся, в самую радиацию, чтоб ее!.. Нашел, тоже, радость святую, великую…
Егор вздохнул и прочел про себя краткую молитву. Так, мол, и так, Господь-Аллах, убереги нас от черных дел Комбината, спаси души и тела наши, аминь!
Эх, совсем взрослым стал… молиться совсем разучился. Все на ходу да бегом. Раз-два, трали-вали, хлоп-шлеп, трали-вали — вот и помолился!
В детстве, бывало, сидишь рядом с отцом и дедом в Храме, в темноте, смотришь на экран и энигму слушаешь. Светло на душе… и плакать хочется… И Ромка-джи, друг верный, рядом сопит, глаза таращит… и Маринка Маму-Галю за руку держит.
Ох, вроде и всего ничего времени прошло, а как будто в прошлом веке все это было! И дед еще крепкий — седой и веселый, и он, Егорка, вместе с Ромкой-джи… ковыляют босиком по песку, собирая верблюжий навоз в ведерко… и Маринка-две-косички с вечно расцарапанными коленками… и мулла- батюшка весь в повязках, только-только в Городе появился, с дедом за столом по вечерам тихонько толкуют… два воина Николая…
— Все, ребята, сбор! Договорились все-таки! — сказал в ухе Зия. — Сбываются мечты могучего Саввы и красивого лицом и телом хитроумного Одиссея, вашего покорного слуги Зии-уль-Закарии! Ну-ка, не копайтесь, шагайте сюда!
Егор был не в духе. Ему не хотелось самому себе признаваться в том, что в глубине души он надеялся, что комбинатовские откажут им в визите. Повернули бы тогда назад, домой…
— Давай-давай, Егорушка, нос не вешай! — хлопнул его по плечу Зия. — Разгони печаль-тоску нечестивую, у нас впереди жизнь интересная, не пресная! Правду говорю, Саввушка? А?
— Ее, правду-матушку родимую, — проворчал Савва. — Угомонись, Зия, к черту в пекло лезем, угомонись! Теперь слушайте диспозицию: я в кабине, Егор — со мной на всякий случай. А вы с пацаном сидите и бдите. «Комаров» нет, так что придется нам на сканировании попотеть… Эх, черт, там ошибки- то… ошибочки… дырочки в скан-полях полезут… — вдруг забормотал он, явно обращаясь уже не к ним. — Вот дьявол-шайтан… а мы их по градиенту, по градиенту… по полям вероятностным… эх, жаль, что по градиенту, дьявол-шайтан… там тоже худо…
Так и бормотал невесть что, вылезая наружу.
— Угробит он нас! — вскричал Зия, воздев руки к небесам, как статуя Небесной Девы. — Точно угробит! Нельзя ему, рассеянному, за джойстик-штурвал в состоянии научного поиска садиться!
— Заткнись ты, ради Господа-Аллаха! — послышалось уже снаружи. — Ромку-джи подопни, что он там ковыряется?..
Егор старался не смотреть на расплывчатую татуировку — «R» — на потном лбу комбинат-мастера. Старухи говорили, что это — атом-заклятие… плохо на него глядеть! Но здесь, внутри, у себя в логове, комбинатовские закрывающих повязок на лбу не носят. Вон оно, на самом виду, демонское клеймо — спаси Господь-Аллах — так и синеет!
Однако неплохо пристроились древневеры, а? Пользуются всей этой благодатью, что наворотили Старые Люди! Длинные коридоры, переходы, полы из нержавеющей стали, бесконечные уровни комнат и тоннелей, соединяющих разные залы, битком набитые странными механизмами. Что-то ржавое и перекрученное страшным образом, а что-то совсем новое на вид. Хоть сейчас крути краны, дергай за мудреные рычаги, нажимай на кнопки и тяни за подъемные цепи полиспастов. Знать бы только, зачем все это… и как оно действует?
Теперь Егор сам убедился, всей шкурой прочувствовал, что его Город действительно когда-то работал только на Комбинат. Потому и большой такой был и красивое имя имел — Озерск. Во времена Старых Людей и Челяба был Челябинском с населением больше миллиона! С ума сойти, сколько народу. И чем они
