ослабевшие русские государства, он обогатил класс воинов, чем обеспечил себе поддержку в своих претензиях на титул Великого князя. Через несколько лет Литва стала признанным государством.
Очевиден урок, который следовало извлечь из этого. Власть папы была велика, и ее следовало принимать в расчет, даже когда он был не прав. Меченосцы полагались на помощь императора – и обманулись в своих надеждах. В будущем, при новых столкновениях папы и императора, тевтонским рыцарям, занявшим место Меченосцев в Ливонии, приходилось каждый раз тщательно взвешивать позицию, которую они займут в том или ином конфликте. Эта ситуация вызывала ожесточенные споры внутри ордена, но в конце концов тевтонцы предпочли оставаться нейтральными, насколько это было возможным, и сохранять хотя бы видимость дружбы с обоими своими повелителями и покровителями.
Вторым уроком, извлеченным из длительных войн, последовавших за Вендским крестовым походом (1147 год), стало понимание, что всегда легче обратить в христианство население, действуя через местного властителя. Следовало найти или сотворить такого правителя, который мог и хотел бы стать феодалом, правя своими новообращенными подданными с помощью иноземного оружия и советников. Сообразительный местный правитель, используя церковь против своих алчных соседей, мог стать независимым и относительно могущественным. Это было вполне приемлемым для большинства христиан, которые знали, что династические союзы собирают земли куда вернее и с меньшим риском и затратами, чем войны. Такое решение было приемлемым и для Тевтонского ордена в той мере, пока оно не грозило им потерей земель, завоеванных дорогой ценой.
Третий урок также не был забыт, по крайней мере в этом поколении: Меченосцы не попали бы в трудную ситуацию, если бы не домогались земель в Эстонии. Тевтонский орден, насколько это было возможно, старательно избегал споров со своими могущественными христианскими соседями из-за земель. Это не значило, что братья-рыцари легко сдавались, когда какой-нибудь герцог или князь требовал их землю или пытался ввести новый налог, но они избегали вооруженного конфликта, приглашая в судьи нейтральную сторону, в частности папских легатов, чтобы рассудить их, и скрупулезно исполняли вынесенное теми решение. Это предотвращало многие возможные трудности для войска ордена.
Великий магистр Герман фон Зальца был в Вене с императором, когда услышал, что братство Меченосцев потерпело катастрофу, но дела призывали его на юг, в Италию, а не на север, в Марбург, где специальный Капитул был готов обсудить отчаянный призыв Меченосцев о помощи. Он отправил двоих братьев-меченосцев, посланных к нему, к Великому капитулу, который обсудил их просьбу, не придя ни к какому решению. Наконец капитул предоставил решение этого вопроса своему Великому магистру, это должно было произойти на следующем собрании в Вене. Этот Капитул должен был представлять собой внушительное событие. Присутствовали Герман фон Зальца и Герман Бальке, к тому же в Вене в это время находился император Фридрих II. Так и не придя к какому-либо решению, Капитул отправил делегацию к папе Григорию IX, который в этот момент был в Витебо, убежище папы в холмах к северу от Рима. Там Герман фон Зальца и меченосцы подали папе петицию с просьбой о присоединении ордена Меченосцев и всех их земель к Тевтонскому ордену. Папа удалился на личное совещание с Великим магистром, а затем призвал обоих меченосцев и нескольких свидетелей. Приказав меченосцам преклонить колени, он снял с них все предыдущие клятвы, объяснил им кратко устав Тевтонского ордена и спросил, клянутся ли они следовать ему. Когда те согласились, его слуги сняли с них мантии и надели новые – белые плащи с черным крестом на плече. Они и их братья стали отныне членами Тевтонского ордена.
Двое посланников были столь ошеломлены быстротой церемонии, что едва дождались возможности спросить Великого магистра об условиях союза с Тевтонским орденом. В ответ прозвучало, что этот союз заключен безо всяких условий. К тому же Эстония должна быть возвращена Дании. Бывшие меченосцы были неприятно поражены, но, несмотря на свое разочарование, они остались верными клятве послушания. 12 мая 1237 года был оглашен папский эдикт об объединении орденов:
«Так как мы не ставим ничего выше, чем распространение католической веры, мы надеемся, что набожное прошение магистра и братьев достигнет желаемой цели и что милостью Господа братья Госпиталя (имеется в виду полное название Тевтонского ордена.–
На следующий день Григорий IX отправил послание своему легату в Прибалтике Вильяму Моденскому с приказом начать переговоры между королем Вольдемаром и Тевтонским орденом, чтобы решить спор об эстонских территориях. В июне состоялся еще один капитул в Марбурге, на котором собравшиеся представители решили отправить шестьдесят рыцарей (а всего около 650 человек) в Ливонию немедленно и возложить на Германа фон Балька руководство этой областью. Герман собрал своих рыцарей в монастырях северной Германии, так как они понимали нижненемецкий диалект, на котором говорили Меченосцы и большинство светских рыцарей и горожан в Ливонии. На 500 марок, пожертвованных императором, он снарядил их и отправил морем из Любека в Ригу, до того как зимняя непогода прекратит навигацию.
Эти подкрепления спасли Ливонский крестовый поход. Фон Бальке распределил своих рыцарей по замкам так, чтобы они смогли поближе познакомиться с местностью, местными жителями и противником. В 1238 году, на встрече в Стенсби, он вернул Эстонию королю Вальдемару, завоевав ордену нового союзника.
Отказ от наиболее значительных завоеваний подтвердил худшие опасения уцелевших Меченосцев. Они перебрались из реформируемых монастырей на север, на границу с Русью, и стали настолько осложнять жизнь Герману фон Бальке, приплывшему из Дании, что он поспешил в Италию, чтобы переговорить с фон Зальца и Григорием IX о том, что рыцари отказываются признавать его власть. Однако папе было не до него, так как спор между ним и императором ожесточился настолько, что проблемы далекого пограничья казались несущественными. Вскоре Герман фон Зальца умер в Салерно. Это был удар по умеренным группировкам в обеих партиях: в церкви и в государстве. Они, несмотря ни на что, надеялись если не на мирное разрешение проблемы, то хотя бы на то, что смертельное столкновение будет отложено, а этого времени Господу хватит, чтобы сотворить чудо. Фон Зальца был одним из немногих людей, которые были бы способны сотворить такой подвиг.
Еще до прибытия Германа фон Бальке в Ливонию крестовый поход там принял необычный оборот: казалось, стечение обстоятельств неожиданно сделало целый православный мир доступным обращению в католичество.
Православие «перешло к обороне» начиная с последних десятилетий XI века, когда турки внезапно вторглись в Малую Азию и разбили армию Византии. Именно приближающееся крушение Византийской империи спровоцировало тот призыв к Западу о помощи, что в итоге обернулось Первым крестовым походом. Хотя армии крестоносцев и разбили силы тюрков, ослабив их давление на Константинополь, но затем они проследовали дальше к Иерусалиму, не устранив мусульманской угрозы в целом. Со временем тюрки оправились и стали даже еще сильнее, в то время как Византия и Запад стали еще более подозрительными по отношению друг к другу. Этот взаимный страх и отчуждение наряду со внутренней смутой в Византии привели к тому, что Четвертый крестовый поход закончился не в Египте, а в Константинополе. С 1205 по 1261 год Константинополем правили католики, а некоторые наиболее важные островные владения Византии попали в руки итальянских городов-государств.
Русь была следующим православным государством, ощутившим натиск восточных кочевников. На этот раз это были монголы, посланные на Запад Чингисханом. Хотя их основной целью было завоевание Туркестана, одна из их армий вторглась в земли степняков к югу от Киевской Руси. Посадив пехоту на лошадей, в 1223 году русские князья повели свои армии в степь. Но они были сломлены неожиданной тактикой нового врага – внезапный бросок и отступление, ливень стрел и завершающее бой смертельное окружение. К счастью для уцелевших князей, армия монголов исчезла на востоке так же бесшумно и загадочно, как пришла. Смерть Чингисхана в 1227 году, возможно, заставила некоторых князей поверить, что опасность миновала, хотя существует мало свидетельств об их информированности о монгольских делах. Новый великий хан оказался не менее честолюбивым. Монголы вернулись в 1237 году с еще большим неистовством, и в этот раз они не собирались возвращаться домой. В конце кампании, к 1240 году, они завоевали все русские государства, за исключением Новгорода. Православие пошатнулось. Русские князья слали призывы о помощи своим западным соседям – в Польшу и Венгрию, папе и даже язычникам Литвы, но только Миндаугас предложил свою помощь, хотя и на жестких условиях: он будет признавать православие
