«Я вам позвоню! – мысленно пообещала Мила, кладя трубку. – Я вам в понедельник так позвоню!»
Она решительно прошла в комнату родителей. Ей нужны были символы, по которым пары должны были узнать друг друга. Пока бежала до комнаты, решила, что символом будет звезда. Пятиконечная, шестиконечная, семиконечная… – сколько их там понадобится. Все звезды надо будет по-разному разрезать. Искать они друг друга станут, как пазлы в картинку собирать.
Мила крутанулась на пятках и побежала обратно. Черный картон она купила заранее, и сейчас он был как нельзя более кстати. Быстрыми движениями она нарисовала звезды.
Ленка придет – сядет их вырезать.
Замятина, чего ты застряла?
Мила метнулась к окну. Сладкая парочка все еще стояла во дворе. Ленка жмурилась на закатное солнце.
У Замятиной по весне совсем крыша уехала? Чего она в Леху вцепилась? Белов, он же… он же… Водолей! Водолеи Рыбам не подходят!
Мила взяла белый с голографическим рисунком лист бумаги и начала с остервенением резать его на прямоугольники для приглашения.
А теперь текст!
Мила снова все бросила и побежала в комнату родителей – текст можно было набрать на компьютере, распечатать, а потом наклеить на картонки.
Здесь она снова выглянула в окно. Белов с Замятиной не сдвинулись ни на сантиметр.
Да сколько же это будет продолжаться? Чтобы не отвлекаться, Мила зашторила окно, придавив штору цветочным горшком, и села за стол.
Что у нее там по тексту? «Пока солнце находится в равновесии…»
А бумажка-то где?
Мила снова побежала в свою комнату и против своей воли посмотрела на улицу.
Они все еще стояли. Теперь говорила Лена, а Леха мял в руке несчастную ручку пакета.
Будь у нее под рукой ведро, она точно вылила бы на них воды! Какое они имеют право у нее на глазах разговоры разговаривать? Им что, гороскопы по боку?
– Замятина! – Мила рванула на себя тугую, еще не открывавшуюся после долгой зимы фрамугу. – Ты чего?
– Ой, Мила. – Лена подняла голову и глупо улыбнулась. – А мы тебе книжки несем.
– Вы их пасете, а не несете! – С каким наслаждением Мила сейчас кричала. Большего бы удовольствия она себе доставить не могла! – Сколько можно ждать? Или ты мне помогать не собираешься?
– Ой, ну, давай, – словно опомнилась Замятина и помахала Лехе рукой. Но Белова это не удовлетворило. Он сначала махнул ей в ответ, а потом цапнул ее за локоть.
Мила подавилась воздухом и отскочила от окна.
Чего это ее последнее время так крутит?
Тревожно тренькнул звонок.
«Ты сама не знаешь, что хочешь», – вспомнила она Веркин возмущенный голос.
А что она хочет? Она хочет глобальной справедливости! Чтобы стало так, как должно быть!
Звонок снова напомнил о себе. Мила на ватных ногах добралась до прихожей, щелкнула собачкой замка.
– Ты представляешь, – затараторила Лена, – у него дома аквариум. И сборные модельки самолетов.
Мила прошла в комнату, села на диван. Ее сердце разрывалось от совершенно непонятного, разъедающего раздражения. Может, она взвалила на себя слишком большую ответственность за чужие судьбы? Но она ведь знает, что всем от такого разделения будет только хорошо. Почему же ей сейчас так плохо?
– Чаю надо выпить, – пробормотала Мила, медленно выходя из комнаты. Лена все еще возилась с верхней одеждой.
– Ой! – Замятина не замечала плохого настроения подруги, ведь какой-нибудь час назад та была весела и готова перевернуть мир. – А я у Антона поела. Он тоже все поначалу кормить не хотел, но Белов настоял, напокупал там всего…
– У меня конфеты, – холодно отозвалась Мила. Ей сейчас самой кусок в горло не пошел бы.
– У него знаешь сколько книг, – весело щебетала Лена, по-хозяйски суетясь на кухне – достала чашки, налила в чайник свежей воды, откопала новую пачку чая, поставила на стол сахар. Мила не шевелилась. Стояние около окна ее словно заморозило. – Все стены стеллажами заставлены. А мама его историк. И компьютер у него навороченный. Он мне игрушку показывал. Белов говорил, что там картинка крутая. А на окне, представляешь, фиалка завядшая стоит. Он говорит, что это напоминание об одном событии. А чай у него, представляешь, прямо в чашки заваривают, и он получается такой крепкий-крепкий, почти черный. – Лена наконец заметила, что Мила молчит, и осторожно села на табуретку. – Что-то случилось?
– Ничего не случилось, – отмахнулась Мила, отворачиваясь. – Ты чай пей, я не хочу.
– Тебе опять плохо? – забеспокоилась Замятина, отставляя коробку с чаем. – Давай Антону позвоним, он с Пингвином свяжется.
– Да пошел твой Антон знаешь куда?! – взорвалась Мила. – Мне про него вообще надоело слушать! Влюбилась, вот и носись со своим ненаглядным Баркасом под мышкой. А меня от него уже тошнит!
Она с ненавистью отпихнула табурет и выбежала из кухни.
Какой же она была сейчас злой! Раздражение накрыло ее с головой, в глазах на мгновение потемнело. Она ворвалась в свою комнату, смахнула со стола подготовленные для вырезания звездочки.
Зачем она все это делает, если это никому не нужно?
– А с книжками чего? – робко заглянула в дверь Лена.
– Можешь отнести их обратно, – злорадно произнесла Мила. – Без его книг обойдемся!
Лена выскочила в коридор и там затихла. Мила последний раз стукнула кулаком по столу и стала медленно остывать. Идея с вечеринкой ей теперь казалась совершенно бессмысленной.
В прихожей зашебуршались. Видимо, Замятина предпочла ретироваться с поля боя.
– Завтра придешь? – Мила стояла в дверном проеме, все еще демонстративно глядя в сторону. – Лис первый плащ принесет.
– Ну, я же не нарочно задержалась, – шмыгнула носом Лена.
– Книги оставь, я посмотрю, – разрешила Мила.
Замятина сунула пакет под вешалку и юркнула на лестничную клетку.
Мила чувствовала себя опустошенной. Давно у нее на душе не было так сумбурно.
Она взяла книги и вернулась в комнату.
«Звезды и судьбы». В этой книге, казалось, было все. Гороскопы, характеристики знаков Зодиака, гороскопы друидов, цветочный гороскоп, гороскоп восточный и западный, детский, эротический, тайны камней, хиромантия и даже гадание по китайской классической «Книге перемен».
Мила до того увлеклась чтением, что не заметила, как пришли родители. Она даже не стала отвечать, когда мама из своей комнаты начала ругаться, что Мила оставила включенным компьютер. Второй всплеск крика произошел, когда мама добралась до кухни и увидела перевернутые табуретки.
А Мила все читала. Она все больше и больше поражалась, насколько мир вокруг предсказан. И даже не предсказан, а угадан заранее. Она открывала характеристики разных знаков и пугалась, насколько все написанное подходило людям, рожденным в это время.
Это было невероятно. Это было страшно.
Она подняла обалдевший взгляд от книжки, с удивлением заметила, что на улице уже темная ночь. И ей вдруг захотелось какого-нибудь звука, какого-нибудь доказательства жизни.
Она врубила музыку на полную громкость. Комнату заполнил освобождающий от всех мыслей грохот. Басы выбивали мозг как старый пыльный коврик. Все ненужные размышления со звоном падали на пол, и она топтала их ногами, словно пыталась доказать, что она жива, что она сможет сделать то, что хочет.
А потом вдруг все закончилось. Музыка еще бушевала в комнате. Стучала в стенку мама. Бросалась в глаза ночь из окна. Но Мила успокоилась.
– Милая Мила миру вредила, – хмыкнула она, даже не заметив, что невольно переняла игру
