Дверь распахнулась.
– Жанна д’Арк недобитая! – первой в ванну ворвалась Вера. Она рванула ручки крана над ванной. Пламя зашипело, нехотя поддаваясь воде.
Милу вытолкнули в коридор, а вся компания набилась в ванную комнату.
– Зачем ты сожгла роман? – ахала Лена, пытаясь сбить тлеющий пепел с обгоревшей тетради.
– А что-нибудь поумнее, чем учебник по физике, ты сжечь не могла? – Вера морщила нос – недогоревшая бумага неприятно чадила.
– О! Верещагин, это, кажется, твое! – Белов выбрался в коридор, вытирая о штанину залитую книгу. Все потянулись обратно, и большой коридор стал маленьким от обилия людей.
Все молча смотрели друг на друга. Из открытой двери полз удушливый дым.
– Боже мой! Что здесь творится? – суетилась за спинами ребят мама.
– Ну, чего? – Вера бросила погоревший учебник физики обратно в ванну. – Пошли?
– Пошли, – закивал Белов и повернул в сторону прихожей.
– Мы потом уберем! – Лена подхватила Милу под локоть и, словно ничего не произошло, попробовала увлечь ее за собой. Ошарашенная таким приемом, Мила сделала несколько шагов, но вдруг опомнилась и вырвала свою руку.
– Никуда я не пойду! – истерично взвизгнула она.
– Правильно! Кто же ходит в таком виде. Надо одеться, – согласилась Лисичкина, похлопывая себя по карманам куртки, словно одежда Милы была именно там. – Верещагин, где куртка?
Антон выдвинулся вперед.
– Ботинки у Белова в пакете.
Леха с готовностью протянул ей пакет.
Происходящее казалось сном.
Кто это? Что они здесь делают?
– Я не пойду, – замотала головой Мила и стала отступать к спасительной ванной комнате.
– Никто никуда не пойдет, пока не объяснит, что здесь происходит! – Мама пыталась докричаться до не замечающих ее ребят.
– Белов, сгоняй на кухню, – негромко попросила Вера.
– Зачем? – заулыбался Леха. – Есть будем?
– Веники вязать! – гаркнула Вера. – Неси воды в кастрюле, мы выльем Кудряшовой на голову, чтобы она соображать лучше стала.
Белов нырнул на кухню, загремела посуда.
– Стакан подойдет? – высунулся он в дверь.
– Стаканом по лбу себе стукни, а нам неси кастрюлю, – скомандовала Лисичкина.
– Может, не надо кастрюлю? – Мама уже со всем смирилась. – Здесь на полу ламинат. Он может испортиться.
– Белов вытрет, – заверила ее Вера.
Мила пискнула и попыталась протиснуться между стеной и большим Верещагиным в комнату.
– Пустите меня! – вопила Мила, в который раз за сегодняшний день вырываясь из крепких рук Антона.
– Будешь сидеть, страдать и лить горькие слезы? – голосом садиста поинтересовалась Вера.
– Я буду делать то, что хочу! – выла Мила.
– Ты хочешь пойти с нами, только еще не знаешь об этом, – отрезала Вера. – Замятина, чего рот открыла? Куртку на нее, и пошли. Там народ ждет!
– Я никуда не пойду! – Мила из последних сил цеплялась пальцами за стены.
– Белов, лей прямо на лицо! – скомандовала Вера.
– Не надо на лицо! – испугалась Мила и прыгнула в прихожую.
– Явный прогресс, – довольно потерла руки Лисичкина. – Ботинки!
– Не пойду я! – Голос не выдерживал. Мила начала хрипеть.
– Не пойдешь, – успокоила ее Вера, – понесут. Мальчики, займитесь.
– Куда же вы? – запоздало вышла вперед мама.
– Она скоро вернется, – улыбнулась ей Вера и выбежала на лестничную клетку.
– Не пойду, не пойду, не пойду! – зажмурилась Мила.
– Ну-ка, отойди, – Антон отстранил Белова, все еще обнимающегося с кастрюлей. Он накинул на плечи Миле куртку, взял под мышку пакет с ботинками, чуть присел и взвалил одноклассницу себе на плечо.
Мила негромко охнула, в панике хватаясь за Верещагина.
– Будешь дергаться, уроню, – тяжело отдуваясь, предупредил Антон.
– Дверь! – завопила Мила, врезаясь на повороте в косяк двери.
Белов бросился вперед вызывать лифт.
– Че, так с кастрюлей и пойдешь? – Лена с любовью посмотрела на своего кавалера.
Леха поставил кастрюлю на коврик и сконфуженно потер руки.
– На обратном пути занесем, – пробормотал он.
– Оставьте меня, – заметно сдалась Мила. – Я вам не нужна.
– Нужна. – Лифт все не шел. Вера начала нетерпеливо постукивать мыском ботинка. – Без тебя нам скучно.
– Вы опять начнете издеваться, – скулила Мила. Живот наливался тупой болью – лежать на плече у Антона было неудобно.
– Здрасте! – Лисичкина приникла ухом к дверцам лифта. За ними стояла тишина. – Это кто еще над кем издевается? Заставила меня в выходные горбатиться над швейной машинкой. Весь класс встряхнула. И сразу в кусты? А отвечать кто будет?
– Никто меня не любит, – выдвинула последний аргумент Мила и безвольно обвисла на своей жесткой подпорке.
– Никто, – согласилась Вера. – Белов, неси кастрюлю. Приступ опять начался.
– Не надо кастрюлю! – Мила соскользнула на пол. – Меня, вон, Верещагин любит, – ткнула она пальцем в Антона.
– Ну, люблю, – прогудел Верещагин, смущенно отводя глаза.
– А давно? – Мила не смогла скрыть довольной улыбки. Антон засопел, стремительно краснея.
– Ну ладно, я пешком, – Вера с места взяла резвый галоп, скатываясь с лестницы, Лена с Беловым побежали следом. И уже снизу раздался возмущенный вопль Лисичкиной:
– Дубина! Кастрюлю-то ты куда поволок?
– Ну, с того момента, когда ты принялась доказывать, что я не Близнец, – выдавил из себя Антон.
– Это же совсем недавно, – удивилась Мила. По ее глубокому убеждению, влюбиться так быстро было просто невозможно.
– А чего тянуть? Я же тебя знаю, – прочитал ее мысли Антон. – Даже если бы я тебя в первый раз увидел – Близнецы, они…
– Близнецы и есть, – подсказала Мила. – Вечно сомневающиеся…
– И вечно стремящиеся вперед, – закончил Антон. – Ну, там, в той книжке, которая сгорела, это было. Хорошая была книжка.
– Ой, подумаешь, – поморщилась Мила, натягивая ботинки и продевая руки в рукава куртки.
– Не подумаешь, – с напором ответил Антон. – Если тебя просят с книжкой быть осторожной!..
– Начинается, – фыркнула Мила, лукаво улыбнулась и вдруг сделала шаг вперед. – Обними меня, – попросила она и сразу спрятала лицо на груди Антона. – И не отпускай!
– Да уж, куда мы теперь друг от друга, – усмехнулся Верещагин и зарылся лицом в Милины волосы. Пахло от нее гарью и почему-то сладкой малиной.
Из подъезда они вышли вместе. В ближайших кустах сиротливо пристроилась кастрюля, а наверху перемигивались звезды.
Зажигались
