на милость.
— Вон, у нее спросите, где здесь можно заблудиться, — он ткнул грязным пальцем в Руту Олеговну. Та гневно сверкнула глазами, повела в воздухе рукой, словно проклятие наложила, и удалилась с этажа.
Над головами пронесся вопль одобрения. Все кинулись к Макс Максу, совали ему в руки хлеб, повидло, предлагали чай. Жуя и чавкая, он рассказывал, как бросил Кудряшову около церкви, как спрятался за оградой. Хотел-то всего ничего, обойти вокруг и по дороге назад немного попугать Таньку. Но дороги назад не оказалось. Улицы были похожи одна на другую, строгие ряды домов, темные окна. Бесконечное кружение и холод — пошел-то он в одних трусах — было единственным, что он отчетливо запомнил. Пару раз ему удавалось вырваться, он добирался до гостиницы, поднимался на третий этаж, и тут его ждал новый ужас. Ребята, кого он знал уже семь лет, были те, да не совсем. На вопросы не отвечали, молчали, стекленели взглядом, когда Макс Макс на них смотрел. И вот наконец он вернулся. Словно время мучений кончилось, аттракцион со страшилками прекратил свою работу.
— Петуха не слышал? — задал первый дельный вопрос Сарымай.
— Не было никого, — откинулся на спинку стула Макс Макс. Вид у него уже был совсем не испуганный, вполне довольный и явно объевшийся. — Теперь бы поспать, — похлопал он себя по пузу.
— Зачем спать? — раздался звонкий голос.
С лестницы вновь послышались шаги. Девчонки сгрудились и отступили за стол.
— Такой чудесный день, я вас жду, жду…
В коридоре показался экскурсовод Эдик. Он был полон утреннего света и добродушия. Но вот улыбка у него потускнела. Он с недоверием оглядел Макс Макса.
— А вы почему не одеты?
— Ой, Эдик, — вышла вперед Зоя Игоревна. Она держалась за голову, будто боялась, что та укатится после всех последних событий. — Я совсем про вас забыла. Мы никуда не поедем.
— Почему? — Эдик похлопал себя по карманам, нашел бумажку и по ней прочитал, словно не доверял своей памяти. — У нас сегодня экскурсия на смотровую площадку Олевисте, на озеро Юлемисте и в Пириту.
— У нас девочка пропала и мальчик в беду попал. Я боюсь, нам не до экскурсий. Нам, наверное, лучше вообще не выходить из гостиницы.
— Как не выходить из гостиницы? — взвыли девчонки, не бегавшие ночью по городу и вполне готовые сегодня вновь по нему побродить. К тому же Эдик так мило улыбался, с такой готовностью подавал руку и вообще был душка.
Зоя Игоревна жалобно посмотрела на экскурсовода, словно просила у парня помощи. Против ожиданий, Эдик не стал ни ужасаться, ни вопросы задавать. Он как-то понимающе хмыкнул и опять улыбнулся.
— Хорошо, что я вас нашел, — прошептал он, присаживаясь к столу. — Вы когда уезжаете?
— Через три дня.
— Три — замечательное число, — согласился Эдик.
— Это алмыс ее увел, — подошел ближе Сарымай. — Максимихина вернул. И ее вернет. Ждать надо.
Эдик переводил взгляд с одного лица на другое, а потом вдруг хлопнул ладонями по столу и бодро встал.
— Надо двигаться! Нельзя стоять на одном месте. Она найдется.
— Но ее всю ночь не было! — Слабая надежда, что Полина, как и Макс Макс, вернется сама, заставляла учительницу оставаться в гостинице. К тому же хотелось спать, хоть на пару часов забыть обо всех ужасах. — Ребятам показалось, что начался пожар, они стали кричать, и она ушла. Пошли искать, вот, один только сейчас вернулся. Нет, мы останемся. Я за всеми не услежу.
— А давайте и правда пойдем, — вдруг подал голос Хазатов. — На улице мы ее и встретим.
— Максимихин, ты как? — неуверенно спросила Зоя Игоревна.
— Да я гада, что все это устроил, своими руками задушу. — Макс Макс выразительно посмотрел на Хазатова.
— Нет. — Учительница придвинула к себе чашку, обхватила ее гладкие бока ладонями и опустила глаза, не собираясь слушать возражения.
— Может, сделаем так: те, кто устал или плохо спал, останутся с вами, а остальных я хотя бы на смотровую площадку свожу? — Эдик явно хотел честно отработать заплаченные ему вперед деньги.
Это был выход. И плевать Зое Игоревне было на всех детей мира, она хотела спать. А там, глядишь, все как-то само решится.
— А если что-то случится? — для проформы задала она вопрос.
— Вообще-то там все хорошо огорожено сетками.
— Зоя Игоревна! Пожалуйста! — Девчонкам совсем не улыбалась перспектива оставшиеся три дня провести в четырех стенах, да еще без возможности хотя бы побродить по этажам.
— Идите. — Внутренняя борьба была недолгой. — Но к двум часам возвращайтесь обедать.
Снова дружный вопль и топот ног — девчонки помчались собираться. Никто с Зоей Игоревной оставаться не пожелал.
— Тогда я жду внизу. — На лицо Эдика вернулась его улыбка. — А на странности города вы внимания не обращайте. С ним это бывает. Он слишком многолик, в нем очень легко запутаться в безвременье.
Зоя Игоревна не подняла глаз. Она уже мысленно писала заявление об уходе из школы. Второго такого класса она не выдержит.
— А ты чего там болтаешь? — толкнул согнувшегося над столом Сарымая Альберт.
— Заговор говорю. Мне его дед надиктовал. От духов помогает.
— Каких духов, придурок? Ты не у себя в лесу.
Эдик наградил говоривших своей фирменной улыбкой и ушел.
На улицу вышли все, даже сонный Макс Макс, держащийся с Разореновым чуть в стороне и с недовольным прищуром посматривающий на Хазатова. Его взгляд говорил: «Я за тобой слежу». Альберт презрительно фыркнул и присел около стеночки.
Таня очень туго заплела косу. Зудящая боль в голове от сильного натяжения волос заставляла помнить о случившемся ночью. Во-первых, близко к Максимихину не подходить, а во-вторых, ни на что не отвлекаться, чтобы, не дай бог, не отстать от своих. Олёнка бледной тенью ходила за ней. Потеряв подругу, она словно и сама потерялась, не зная теперь, к кому приткнуться.
Солнце, явно гордясь собой и своей работой, золотило макушки храмов, красило черепицу крыш, наполняло воздух запахом лета и тепла. Эдик жмурился, глядя на бирюзовое небо. Девчонки как всегда долго собирались, наводя марафет. Сарымай, бормочущий под нос свое вечное «однако», не выдержал:
— И чего всех к этому Олевисте тянет?
— Место с чертовщинкой. Всем хочется нервы пощекотать, — улыбнулся Эдик.
— Какой черт, если это храм?
— Я же рассказывал вчера историю, — с готовностью стал говорить Эдик. — О том, как эта башня строилась. Купцы наняли строителя…
— Я помню. — Сарымай смотрел на молодого экскурсовода, не отрывая своих желтоватых глаз от его лица. — А как было на самом деле?
— А на самом деле, на строительстве башни убилось семь человек. Каждый, кто поднимался хотя бы на небольшую высоту. Поэтому, когда последний мастер очень быстро смог довести работу до конца, про него и стали говорить, что он заключил договор с чертом.
— Как черт может заключать договор на строительство церкви? — зло уточнила Таня. От сильно затянутых волос начинала болеть голова. А потому раздражало все, особенно самоуверенный Максимихин.
— Черт глупый, — прошептал Ожич. — Его легко обмануть.
— Это если он сам не успеет то же самое сделать, — не позволил торжествовать победу Эдик, но вдруг добавил: — А чаще его, конечно, обманывали. Заключая договор, вряд ли он рассчитывал довести
