Ира несколько раз глубоко вздохнула, прогоняя раздражение.
После окончания школы надо ехать на Северный полюс. Во-первых, белые медведи ванну не принимают, во-вторых, там на один квадратный километр три человека, кричи – не докричишься. Холодно – никаких луж. То, что нужно.
Щукин дал о себе знать ровно через два часа. Словно чувствовал, что именно на столько Ира договорилась с первым этажом.
– Где велосипед?
– Твой верный конь ржет и бьет копытом в ожидании хозяина.
– Привози.
По спине пробежал неприятный холодок. Опять эта железная махина. Опять по лужам. Опять в грязь.
– Он немного испачкался. – Об очевидном стоило сказать сразу.
– Дура! Ты бы сначала ездить научилась!
Ира вдруг подумала, что о ее кружении вокруг клуба стало всем известно. Но продолжать Лешка не стал. Бросил трубку.
Ванная комната все еще была занята. Ира сунула джинсы под кровать, достала шерстяные брюки и отправилась в прихожую утепляться.
Ничего, прогулки перед сном полезны для нервной системы. Пара кругов по парку, силовые нагрузки. А если взять фонарик, то и книжку почитать можно. «Бедную Лизу», например. Говорят, там про страдания.
Ира бодро сбежала по лестнице на первый этаж, утопила черную квадратную кнопку звонка. Пока ждала ответа, посмотрела в дырочку деревянной перегородки. Коридор пуст.
Добрый муж затащил грязный велосипед в квартиру? Но у них в прихожей вообще места нет.
Ира снова позвонила. Щелкнул замок дальней двери, раздались знакомые шаркающие шаги. И почему люди так любят шаркать ногами?
– О! Привет!
Муж.
Ира заглянула через его плечо. Показалось. Не увидела за колясками. Упал.
Велосипеда не было. В желудке неприятно похолодело. Некстати вспомнила, что, кроме чая, ничего съесть не успела. В запястьях поселился лед.
– А где техника?
– Какая техника? – Ленивый взгляд поверх очков.
– Велосипед.
Сколько он может стоить? Тысяч десять. Она с Лешкой не расплатится.
– А, так это был твой велосипед? – неловко пошутил муж. – Его Павлентий взял. Ты зайди через пару часиков.
Павел – Верин младший брат. Тринадцать лет. Два часа. Считай, мировая революция уже началась.
– Я не могу через пару часиков. – Это была катастрофа, но Ира еще цеплялась за голую стенку провала, куда стремительно опрокидывалась. – Мне надо его сейчас отдать.
– Погоди. Разве он чужой? А я подумал, что твой.
Кричать? Хлопать дверями? Упасть на пол и забиться в истерике?
Ира молча развернулась и пошла на улицу.
Тринадцать лет… Пашку может куда угодно унести. Велосипед не его, разобьет, не жалко.
Она шагнула на освещенную площадку двора. Может, он где-то поблизости?
Хорошо, что вовремя вспомнила. Встала на приступок, постучала в окно – преимущества жизни на первом этаже, можно общаться не через дверь. Оно же – недостаток. Долго было тихо. Но вот появилось недовольное лицо.
– Есть у Пашки телефон?
– Он дома оставил.
Ира медленно сошла на землю. В принципе – ну и пусть. Ничего не произошло. Не сейчас она этот велосипед отдаст, а через два часа. Правда, будет уже поздно, и ходить темными дворами станет неуютно. Но она же придет к Щукину, он проводит.
Черт! Почему все на нее одну свалилось? Даже улица, еще недавно родная и привычная, стала замогильно-трагичной, полной враждебных шорохов, запахов, чужих желаний. Окликни ее сейчас кто- нибудь, и она рассыплется в прах от ужаса.
Телефонный звонок заставил вздрогнуть.
– Где ты? – сухо поинтересовался Лешка. Он нашел номер ее сотового! Почти подвиг.
– Скоро буду.
А ведь еще месяц назад и внимания бы не обратила. Подумаешь, Щукин. Подождет! Но сейчас что-то болезненно сжималось в груди. Так хотелось, чтобы не ругали, чтобы любили.
– Какое скоро? Сейчас давай! Лисова, ты его продала, что ли?
– Здесь он. Я выйти на улицу пока не могу, – неловко соврала она.
– Вот и сиди на месте. Я сам приду.
Попала!
– Не надо. Велосипед будет у тебя через два часа.
– Что ты с ним делаешь?
Мучительно придумывалась новая отговорка. В голове как назло – ничего.
– Я его мою. Он испачкался. Вымою – привезу.
– Лисова, ты с дуба рухнула? Не надо ничего мыть!
Конечно, не надо! Сейчас она найдет Пашку!
Ира выбежала на улицу, посмотрела направо, налево. Вспомнила вчерашний день. Сделала несколько шагов наверх, к бульвару. Вдруг все показалось бессмысленным. Что она ищет? Пашка может мотаться дворами. Он может уехать на другой конец города. Они непременно разминутся. А если он рядом, значит, сейчас и появится.
Она медленно вернулась к дому, постояла около столба, подпирающего козырек подъезда. Сама не заметила, как села на корточки, опустив голову на руки.
Телефон недовольно заворчал – подол куртки замялся, сдавив карман.
– Лисова, знаешь, кто ты?
– Хорошо, это будет третье желание – подожди немного.
– Дура!
Щукин пришел через десять минут. Очень хотелось поговорить с ним о любви. Спросить – как это происходит у парней. Они чувствуют то же самое? У них так же какой-то зверек поселяется в животе и недовольно точит коготки, отчего весь мир вокруг вдруг становится болезненным, а каждое движение через силу.
Но говорить она об этом не стала. Лешка сухо поинтересовался, что произошло. Ира, испуганно морщась, рассказала, что велосипед взяли и обещали вернуть. Щукин качал головой. Вид у него был такой, словно он собирался кого-то убить.
Ждать им пришлось час. Пашка был перемазан в грязи. Цепь у велосипеда сорвана. Странно, что этот ребенок вообще дотащил машину до дома. Мог и бросить.
Щукин молча забрал велосипед и ушел. Ира попыталась представить – как это, провалиться сквозь землю? Сначала будет асфальт, потом немного мокрой земли, дальше пойдет песок, за ним какая-нибудь прочная порода, гранит или что-то подобное, а потом камни-камни-камни. И где-то там, между камней, ее сдавит, скрутит, растолчет, как кофейные зерна в кофемолке.
Вот бы провалиться сквозь землю.
Глава четвертая
Собака —
лучший друг человека
Записи на вырванных листочках:
