заставляя то крупно появиться время, то открыть папку с эсэмэсками.
А лес вокруг ухал и вздыхал. После освещенного экрана парк казался особенно мрачным.
Позвонить Лешке. Он где-то рядом. Уже нашла его имя в списке контактов, остановилась. А если она звонком выдаст его? Или подойдет кто-то чужой? Его поймали, обыскали, телефон взяли.
Ира сунула руку в варежку – от холода нестерпимо ломило пальцы. Домой тоже не позвонить. Кто ей там будет помогать? Пока придут, она в Снегурочку превратится.
И тут телефон ожил сам. В снежной тишине звонок показался глухим и безжизненным. Номер не знаком.
– Алло!
– Здравствуйте! – Голос далекий, словно специально трубку подальше отводили.
– Здравствуйте. – Кто? Вроде что-то знакомое…
– Как дела?
– Кто это? – не до церемоний теперь. Хотя вопрос прозвучал резковато.
– Саша.
Ей стало жарко. Это уже было не смешно.
– Какой Саша?
– Ну, Саша, – ответили ясно и четко, и Ире показалось, что она сейчас узнает голос. – Забыла? Где ты?
С Кавказских гор орлом спустился? Что-то быстро? Ира мысленно заметалась, потому что и сама себе не могла ответить на вопрос, где она.
– Что тебе надо?
Это опять был какой-то розыгрыш.
– Думал, встретиться.
И тут Ира встала. Несмотря на боль, обиду и отчаяние.
– А не пошел бы ты… – начала она.
В ответ коротко хохотнули и дали отбой. Не успел экран погаснуть, как телефон снова зазвонил. Кто же это такой шутник!
– Тебя замели?
Она уже открыла рот, чтобы заорать, но остановилась. Щукин.
– Лешка!
Сразу стало холодно и больно.
– Значит, не замели. Елку-то не бросила?
– Ты где?
– В Караганде! Лошадников этих видишь?
– Никого не вижу. Я заблудилась.
– Ну, ты вообще!
– И еще у меня с ногой что-то.
– С головой?
Ира не ответила.
– Парщикова не видела?
– Кого?
И вдруг она поняла, чей это голос был сейчас в трубке, кто ей звонил! Митька! Вот зараза!
– Увидишь, бей, не разговаривая. Это он на нас ментов вывел.
– Зачем?
– Елку бросай и выходи на дорогу.
– Я не понимаю, где здесь дорога.
– Связался я с тобой! – Фоном в трубке раздался какой-то шум, и Лешка, быстро пробормотав: – Погоди, перезвоню, – дал отбой.
Как только наступила тишина, Ира разобралась, где находится. Если она вышла к речке, то надо идти направо вниз по течению, оно выведет к дороге.
Это совсем близко. Что же она сидит здесь и плачет? Все удалось! У нее есть елка! И даже если они ее не смогут вынести, то заберут завтра. Ира найдет веревку, свяжет непокорные ветки, и у нее вопреки всему будет собственный праздник. На две недели раньше, чем у остальных.
Все сомнения и страдания уплыли в прошлое. Она снова была сама собой. Или все-таки чуточку другой? Но точно у нее в душе больше не было ничего от того нескончаемого ожидания, которое растянулось на холодные месяцы осени.
Зазвонил телефон.
– Лисова! Где ты?
– Иду к дороге.
– Стой на месте. Я сейчас.
Она послушно остановилась. Лешка здесь будет через пять минут. Вместе они дойдут до границы этого бесконечного леса, и все закончится.
Она стояла, тяжело опираясь на свою несчастную елку.
Ставить ее надо не дома, а в классе. Ребята укутают ее разноцветной мишурой и серебряным дождиком, у подставки навертят гофрированную бумагу. Красиво.
Чувство эйфории проходило, на ее место возвращалась боль. Ира смутно увидела, как от белой стены деревьев отделилась темная фигура. Она шла, неловко переступая с ноги на ногу, покачиваясь и размахивая руками.
– Дура! – Щукин еще больше замерз и похудел.
– Зачем он это сделал?
Лешка вырвал из ее рук елку. Секунду с сомнением смотрел на дерево, решая, что делать. Пока не поздно, быстро предложила:
– Давай поставим в классе?
– Завтра. – Он с силой воткнул елку в сугроб. Снег хрустнул, принимая подарок. – Что с ногой?
– Не знаю.
– Пошли! – Он подхватил Иру под руку, и они как-то неожиданно легко двинулись по протоптанной Лешкой тропе.
Около выхода из парка черными призраками стояли полицейские на лошадях.
– Что случилось? – свесился один с седла. Ира узнала его, это был тот, что налетел на них, вытянув руку, словно собирался схватить.
– Ногу подвернула, – Щукин уверенно шагал вперед. Даже не приостановился, чтобы ответить.
– Ногу? – Вопрос прозвучал уже в спину. – Может, помочь?
Задержать они их не могли: Щукин с Ирой шли с пустыми руками.
– Не надо. Ничего не надо, – твердил Щукин сам себе, потому что его уже никто не слышал.
А потом Ира почувствовала себя сидящей на снегу. Лешка стремительно убегал. Перед ним рваными скачками неслась невысокая черная фигура. Она петляла, пытаясь увернуться от Лешкиных рук.
– Подожди! – хохотала Ира, глядя, как мальчишки бегают по освещенному пятачку между сугробов. – Не надо!
Глупый Парщиков! Хотел отомстить. И, как всегда, у него ничего не получилось.
Щукин его все-таки догнал. А потом долго макал головой в сугроб, пока снег не начал таять и подтаявшие кусочки льда не стали расцарапывать Митьке лицо в кровь.
– Оставь его! – добралась до дерущихся Ира. – Он же неспециально!
– Ага! Неспециально! – Лешка утер усыпанные снегом щеки. – Тебя, может, и не специально, а меня специально сдать хотел.
– Почему только тебя?
– Молчи! – приподнялся Митька, за что получил пинок и снова опустился лицом в снег.
– Потому что ты у нас особенная! Это его слова.
– В смысле?
Ира посмотрела на Парщикова. Он оперся на лоб, чтобы можно было дышать, но вставать не
