На трибунах болельщиков оказалось неожиданно холодно. От сектора к сектору перекатывался гул голосов. По диагонали через поле на верхних лавках сидело несколько рядов яростных фанатов. Они выкрикивали речевки под ритм небольшого то ли барабана, то ли тамтама. На нижней ступеньке спиной к полю стоял парень и без устали взмахивал рукой, обозначая начало и конец речевки.
– Он же ничего не увидит, – удивилась Дина, не в силах оторвать взгляд от согласованного действия двух, если не трех, десятков людей.
– Они болеть пришли, а не на игру смотреть.
Дина с жалостью поглядела на фанатов. Вот людям делать нечего.
Вадим напряженно смотрел на поле, словно это ему сейчас было идти на лед. Дина опять рассеянно посмотрела по сторонам, только сейчас заметив, что сидят они в секторе, где у многих бело-красные шарфы. Шумные болельщики размахивали флагами того же цвета. За ними шел пустой сектор, потом в разнобой сидела небольшая группа людей с синими шарфами.
– Почему их так мало?
За трибуной с обладателями синих шарфов шло два пустых сектора, и только потом начиналось море голов.
– Это болельщики другой команды, из Питера приехали.
Дина оценила силу желания поболеть за своих на территории противника и стала смотреть только на них, хотя подпрыгивания фанатов с тамтамом сильно отвлекали.
Первые несколько минут Дина честно пыталась вникнуть в суть игры, казавшейся бестолковой. При этом она искренне старалась запомнить, за кого они болеют. Невольно поймала себя на мысли, что бойцы в синей форме играют лучше, да и болельщики вели себя заметно скромнее. Поэтому когда шайба оказалась в воротах «красных», Дина невольно радостно вскрикнула.
– Ты что делаешь? – впервые с начала игры повернулся к ней Вадим.
– Неплохо играют, – ответила Дина, глазами находя игрока под номером «15». Он ей понравился.
– Прекрати! – зашипел Вадим, дернув ее за руку, чтобы она оторвалась от игры. – Мы болеем за красных!
– Не забывай, что я будущий учитель. Оценку ставлю не потому, что кто-то за кого-то болеет, а по факту.
Муравейник на поле снова сместился к воротам «бело-красных», заставив Дину невольно улыбнуться. Она и не думала, что может с таким интересом следить за мельтешением десятка человек по залитому льдом пятачку.
– Привет!
– Что ты здесь делаешь?
– По долгу службы!
Они сидели на высоко загнутом вверх скате крыши, чутко улавливая все, что происходит в ледовом дворце. Ангел-Дина поначалу все пыталась отодвинуться от неприятного соседа, но в конце концов убегать стало бессмысленно, и она стала смотреть вниз, сильно перегнувшись через край.
– Что портит женщине настроение? – Ангел-Артур нежно улыбался.
– Порванные колготки, севшая батарейка в телефоне и потерявшаяся в сумочке губная помада.
– Забыла добавить – появление неприятного соседа.
– Неприятный сосед повышает настроение. Если он знает, что он неприятен, то это заранее выигранный бой.
– Ты уверена?
Дина выпрямилась, недобро сощурив глаза, посмотрела на Артура.
– Чего ты добиваешься?
– Я был в Канцелярии. Кажется, там недовольны тем, что ты так сильно влияешь на судьбу своей подопечной. Ты не даешь исполниться предначертанному.
Дина отвернулась. Она ни с кем не собиралась обсуждать свои дела.
– Вот бумага, которую ты выбросила.
– Отдай!
На секунду воздух взвихрился белым облаком, но Артур оказался быстрее. Дина первая выпала из этого водоворота и села в сторонке с независимым видом.
– Не переиначивай правила игры, – медленно заговорил Артур. – Они четко определены, как в хоккее. У нас на руках карта судьбы, и мы ведем по ней человека, оберегая от ошибок, помогая проявить себя. Судьбы Артура и Дины связаны. Это вижу я, это видишь ты. Да, они не всегда будут вместе, но ты сама говорила, что страдать полезно.
– Ты что, хоккеист? – Глаза Дины холодно сверкнули.
– Я просто хотел тебе кое-что напомнить. Ангелы не должны так грубо вмешиваться в судьбу. Это бунт. И ты знаешь, что бывает с оступившимися.
– Не хочу тебя слушать! Будет так, как я сделаю.
– Но почему?
– Потому что я вижу карту судьбы Дины! Ее избранником будет вовсе не твой подопечный! Я так хочу! Предположим, из-за тебя. Предположим, мне не нравятся твои уши.
– Ангелам не может что-то нравиться или не нравиться!
– Считай, что я особенная. Ведь до этого никто так себя не вел. Пришла пора попробовать. Ангелов сонмы, и мы все ведем себя правильно. Но происходит сбой, и кто-то один все переиначивает. Рискует. Делает нечто новое!
Артур медленно сложил бумагу, из-за которой только что было поднято столько небесного шума, положил топорщащийся складками листок на ладонь и легонько хлопнул по нему другой рукой. Взметнувшаяся белая пыль сообщила о том, что предмета спора больше нет.
– Вон, твой идет, – Дина показала на площадку перед стадионом, где появились Артур с Костиком. – Беги, а то опоздаешь. Машин здесь, знаешь ли, много ездит.
– Все закончится не так, как ты это себе представляешь.
Дина дернула плечом и тут же исчезла, словно сквозь крышу провалилась. Вся сложность ее работы заключалась в том, что она не могла контролировать слова и поступки других людей, а поэтому не всегда успевала правильно настроить свою подопечную. Она знала, кто нужен Дине, и сидящий сейчас рядом с ней парень никак не подходил под это описание. Одно расстраивало – появляющаяся каждое утро бумага из Небесной Канцелярии сильно все осложняла. Ей надо было торопиться. Времени осталось слишком мало, чтобы предначертанное не сбылось.
К концу тайма игра стала вялой. Игроки устало катались по полю, так что Дина теперь смотрела только на табло, где огромные электронные часы отсчитывали последние секунды.
Правое плечо зачесалось. И тут она поняла, что ей все надоело. Что ей все наскучило – и эта игра, и неинтересный Вадим. Она представила, как он, перед тем как выйти, снова будет долго копаться в сумке, что-то доставать, что-то убирать. Она физически ощущала, что внутри у нее как снежный ком ширится уже знакомое раздражение.
Уж не месячные ли грядут? Да вроде нет, рано еще. Почему каждый раз мысль о ком-то вызывает у нее странную реакцию?
Дина поднялась. Вадим не смотрел на нее. Подали сигнал к остановке игры, и только тогда он обернулся.
– Я пошла на улицу, – быстро заговорила Дина и, не давая Вадиму возможности возразить, добавила: – Догоняй!
Она помчалась по ряду, чувствуя спиной, что к ее раздражению добавляется еще и недовольство тех, кому она сейчас мешала. Вот-вот тучи столкнутся и «граахнет гром»[4] со всеми вытекающими последствиями.
На улице падал легкий снег. Она видела его через большие стекла, пока бежала по бесконечному полукругу холла. Печальный снег расстроил ее еще больше, ей надо было хоть с кем-то поговорить.
– Ташка! – кричала она в трубку. – Это вообще мрак какой-то! Ты где? Нам надо срочно встретиться!
Она набрала воздуха, чтобы объяснить причину такой спешки, как вдруг закашлялась и невольно
