Интересно, когда Чемоданов найдет стул, он его ленточкой обвяжет?
Костик как-то странно посмотрел на Лизу. Слишком долго. Неправильно долго. Словно сканировал ее мозг, проверял закоулки памяти, подчищая битые файлы.
– Коврик – это идея, – согласился он. – Коврик может пригодиться.
– Там же сыро!
Нет, конечно, если лето – то хоть на голой земле, но сейчас осень, дожди. Даже в кедах не походишь.
– Там не сыро. Там хорошо. – Костик пил, мучился, обжигался.
– Где?
– На крыше. Я ей ход один показал на старую пятиэтажку. Вид – любуйся закатами. И бегать никуда не надо. Сиди на приступочке и балдей.
– Она сверзится.
– Зачем? Там парапет высокий. Только если специально лезть.
Лиза нахмурилась. Не нравилась ей эта идея с крышей. Парк лучше. Безопасней.
– Так, все понятно! – Костик с грустью изучил опустевшую упаковку из-под печенья. – Ты можешь мне показать место, где оставила стул?
Лиза посмотрела в окно. До заката оставалось еще часа два.
– Я никуда не пойду. – Физика! Точно! Ей надо учить физику. Да и неудачу с парнем еще стоило пережить, попереживать, поболтать об этом с Галей. «Переговорить беду», как говорит ее мама.
Костик вздохнул, смял пустую упаковку и, склонившись, посмотрел под стол. Лиза тоже нагнула голову. Ей вдруг показалось, что там кто-то сидит. В следующую секунду она уже была в коридоре – Костик бесцеремонно поволок ее за собой.
– Небольшая прогулка – это то, что нужно! – кричал он.
– Никуда я не пойду! – Лиза попыталась за что-нибудь зацепиться, но в руках у нее оказалась куртка. Да и дверь поступила совершенно не по-товарищески – открылась от одного пинка.
Костик выпихнул Арзамасцеву на лестничную клетку, придерживая одной рукой за талию, стал закрывать дверь.
– Ого!
В какой-то момент Лизе показалось, что это дурной сон. Из лифта вышла Соня Томилова.
Услышав ее голос, Костик сильнее прижал к себе Лизу, словно явившееся новое лицо в их пьесе каким- то образом могло претендовать на его добычу.
– Не ожидала! – В руках у Сони была бутылка воды. Она медленно отвинтила крышечку. Сделала глоток. Как будто хотела смыть наваждение.
– Да отпусти ты! – высвободилась наконец Лиза.
– Ну ты, подруга, даешь! – Соня была поражена. Она переводила взгляд с Костика на Лизу и обратно, не зная, как себя вести.
И тут Лиза все вспомнила. Четыре часа. Ответный визит. Печенье.
– Это не то!
– Ну конечно! – Соня улыбалась. Словно до этого она все решала и никак не могла справиться со сложной головоломкой. А тут вдруг – раз – и сложилось.
– Ты меня не поняла.
– Не поняла, – довольно закивала Томилова.
– А чего такого-то? – Вот уж кто точно был не в теме – так это Чемоданов.
– Ничего! – Это уже слишком. Лиза бросилась к лестнице – пути отступления к собственной квартире перекрывал ее похититель.
– Стоять! – Костик изловчился ухватить Лизу за локоть, но она увернулась и шагнула к лестнице.
Мир рухнул. Лестница неожиданно приблизилась. Лиза перекувыркнулась, пересчитывая ребра ступенек.
Но вот все закончилось. Лиза почувствовала себя сидящей на полу. Было неприятно мокро, в голове стоял странный гул. Но хуже всего было то, что она совершенно непроизвольно раскачивалась – вперед- назад, вперед-назад – и ничего не могла сделать, чтобы остановить это. Рукой она держалась за макушку. Волосы были мокрые. Уборщик здесь, наверное, целое ведро вылил. Устроил бассейн для морских котиков. Окружающие предметы стали предельно четкими и как будто хрупкими – сделаешь резкий поворот головы, и действительность расколется.
Поэтому Лиза не стала дергаться. Она медленно приподнялась, все еще покачиваясь. И упала опять.
– Чего стоишь? – кричала над ней Соня. – Звони! Вызывай «Скорую»!
– Как тут звонить-то? – гудел Чемоданов. – Сто двенадцать, что ли?
Пищали сигналы набора номера.
«Скорая помощь», вызванная вовремя появившейся мамой, отвезла Лизу в больницу. Мир вокруг все еще подозрительно покачивался, оставаясь все таким же хрупким. Лиза старалась не шевелиться, но все почему-то продолжало колыхаться и подергиваться. Волнами подкатывала тошнота.
– Что с нею? Она здорова? – Мама заглядывала в лицо принимающему их врачу, словно собиралась с ним целоваться.
– Юлия Сергеевна, – отстранялся врач. – Сейчас нет полностью здоровых детей.
Звучало почти как приговор. Лиза закрыла глаза.
– Она умерла! – заорала мама так, что врач уронил ручку.
– Да не переживайте вы! Ничего страшного нет! – В руках врача зашуршали снимки. – Сотрясение мозга. Это никак не мешает жизни. Небольшую рану зашьем, через десять дней приходите снимать швы.
– Слава богу! – как-то слишком бурно обрадовалась мама.
Врач глядел на Лизу и улыбался.
– Постарайся больше не падать. Побереги голову. И принимай таблетки. Рецепт я сейчас выпишу.
Лиза поискала взглядом маму. Та сидела с закрытыми глазами и плакала. Наверное, все-таки ведро было не совсем полное – странное какое-то счастье получилось. С нагрузкой. Как у Пушкина.
До дома они добирались пешком. Медленно. Чтобы лишний раз не сотрясать мозг. Выстриженый участок головы приятно холодил вечерний ветерок. Шов чесался. Через рану как будто выветривались мозги, потому что во всем ощущалась неожиданная легкость и пустота. Все, что Лизу волновало до этого, теперь было совершенно неважным.
– Доча, – осторожно начала мама. – Скажи, пожалуйста, что с тобой происходит?
– Голова болит, – соврала Лиза. Сейчас ей меньше всего хотелось говорить. Не о чем. Что она расскажет? О несуществующем котенке? О том, как вчера ела печенье в гостях? О Горюновой? Как-то все очень быстро запуталось. С чего все началось? С ее собственного предательства?
– Ты влюбилась?
Лиза споткнулась и чуть не сделала то, от чего так заботливо предостерегал врач.
– Почему это? – проворчала она, думая, кто мог выдать ее мысли? Уж не кресло ли в кабинете отца? Или этажерка в прихожей? Или круглый стол на кухне? Эти вещи такие болтливые.
– От чего еще девушки бегают сломя голову, не глядя под ноги?
– От глупости.
– Доча! – Мама потянула Лизу за локоть. – Это Костя Чемоданов?
– Вот еще! – дернулась Лиза.
– Тогда кто?
Кто? Знать бы, кто тот голубоглазый вихрастый блондин, что одной левой выжимает пятьдесят килограммов, она с удовольствием еще раз полетела бы с лестницы. Даже специально попросила бы таджика снова налить воду на ступеньки в их доме. А то теперь возьмется за тряпку не раньше чем через месяц.
– Мама! Ни в кого я не влюбилась! Я просто споткнулась! – Звучит-то как глупо… – А с чего ты взяла, что это Чемоданов?
– Он провожал тебя до машины «Скорой помощи». Ты не помнишь?
Дожили! Этот момент биографии был намертво стерт с карты памяти. Интересно, что она еще забыла?
