птицу» – получали в классе от учителей наказание вместо маленького императора. Если учителя хотели усовестить императора, они обращаясь к его скромно сидевшему соученику говорили типа: «Какой же ты все-таки шалопай!», либо что-то другое в таком же духе.
К тринадцати-четырнадцати годам Пу И прочел немало книг, среди них почти все, что относилось к неофициальным историям и запискам минской и цинской династий; исторические романы, изданные в конце эпохи Цин и в первые годы республики; приключенческие романы об отважных рыцарях и детективные истории, сборники новелл и т.п. Став постарше подросток стал сам сочинять немало «удивительных историй», снабжая их собственными иллюстрациями, затем прочитывая их.
Занятия начинались ежедневно с восьми и длились до одиннадцати часов утра, позже были добавлены еще уроки английского языка с часу до трех. К началу занятий император прибывал во дворец Юйцингун в желтом паланкине с золотым верхом. После его приказа: «Позвать!» – евнухи, следуя императорскому повелению, созывали учителей и соучеников, ожидавших в боковом помещении. Причем в зал они входили в определенном строго установленном порядке: впереди шел евнух с книгами, за ним – учитель, который вел первый урок, после него – соученики. Учитель, войдя в дверь, останавливался замирая по стойке смирно, выполняя церемонию приветствия. По ритуалу мальчик не был обязан отвечать на его приветствие, так как «хотя он и учитель, но подданный; хотя это и ученик, но повелитель». После этого соученики становились на колени и приветствовали Сына Неба. Затем все садились. С северной стороны стола, лицом у юг, по этикету, сидел один император; учитель сидел слева от него. Лицом на запад, около учителя, сидели соученики. Евнухи клали их шапки на специальные подставки и гуськом уходил. Так начинался обычно урок вместе с императором.
По китайскому языку в Пу И было сначала один, а затем три преподавателя. Хуже всего у императора, по его собственным воспоминаниям, было с маньчжурским языком. Он учил его уже несколько лет, но знал всего лишь одно слово – «
К 11 годам императору, помимо китайских наставников, решили найти преподавателя-иностранца. Он должен был учить мальчика английскому языку, быть его дополнительным и надежным «телохранителем», знакомить Сына Неба с современными достижениями европейской науки и техники и обстановкой в мире. Поиски императорских чиновников (последовала рекомендация сына Ли Хунчжана Ли Цзинмая) такого человека удачно закончились на господине Реджинальде Флеминге Джонстоне. Ранее Джонстон, типичный англичанин (шотландец по национальности), магистр литературы Оксфордского университета, служил секретарем у английского генерал-губернатора в Гонконге, был административной главой английской концессии Вэйхайвэй, которую получила Англия в 1898 г. в результате «битвы за концессии». За двадцать лет своего пребывания в Азии он объездил все провинции Китая, облазил известнейшие горы и реки, осмотрел все исторические памятники и достопримечательности Поднебесной. Он хорошо знал историю Китая, нравы, привычки и обычаи населения различных районов страны, изучал философию Конфуция, Мо- цзы, буддизм и даоисизм и особенно любил древнюю китайскую поэзию. Он любил читать танские стихи, покачивая головой, повышая и понижая голос и останавливаясь на цезурах, совсем как китайцы.
Официальное приглашение последовало с китайской стороны после обращения Сюй Шичана в английскую миссию. 4 мая 1919 г. отец императора и китайские наставники официально представили мистера Джонстона императору. «По этикету приема иностранных официальных лиц я сидел на троне, – вспоминал позднее Пу И, – он поклонился мне. Я встал, поздоровался с ним за руку, после чего он снова поклонился и отступил назад. Когда он подошел опять, я ему поклонился – это предусматривала церемония поклонения ученика учителю. Затем в присутствии наставника Чжу Ифаня начался урок» [23].
Как вспоминал Пу И, он первое время чувствовал некоторую скованность в присутствии Джонстона, человека лет сорока с голубыми глазами и светлыми, с проседью волосами, ловкого и быстрого с гладкой китайской речью, которую мальчик понимал даже лучше, чем фуцзяньский диалект своего китайского наставника Чэня или цзянсийский диалект наставника Чжоу.
Первое время Пу И, побаиваясь своего нового учителя, который называл своего маленького ученика «ваше величество», прилежно занимался с ним английским языком, не смея поступать так же, как с китайскими наставниками, с которыми он вел себя довольно фривольно: когда ему надоедало заниматься начинал болтать, либо вовсе отпускал их, заявляя, что он устал, зная что ему не будут перечить. Если мальчик был повинен в чем-то, то один из маленьких евнухов должен был быть за него отбывать наказание.
Когда императору надоедало заниматься, либо он уставал, Джонстон, отложив книгу в сторону, начинал о чем-либо интересном и занимательном рассказывать своему ученику. Для лучшего усвоения английского языка учитель предложил на уроках английского языка заниматься вместе с еще одним соучеником. Усилия Джонстона не пропали даром, как отмечали многие из тех, кто встречался с Пу И позднее, император очень хорошо владел английским языком, у него было отличное оксфордское произношение. Джонстон проявлял большое терпения в обращении с маленьким императором и во время его учебы.
За хорошую работу Сын Неба пожаловал английскому наставнику шарик первого класса, и тот с благодарностью принял это награждение. Джонстон специально сшил себе полный комплект придворной одежды образца цинского двора. В этой одежде он позировал перед фотокамерой, стоя у входа в свою загородную дачу в горах Сишань, позднее он раздаривал эти фотографии родственникам и друзьям.
Департамент императорского двора снимал в районе Дианьмэнь Пекина для Джонстона дом в китайском стиле с четырьмя соединяющимися двориками, который новый хозяин обставил строго, как жилище сановника цинской империи. При входе, в нише ворот, можно было увидеть четыре надписи черными иероглифами по красному фону – так называемые парные надписи на воротах. По одну сторону были написано: «Компаньон дворца Юйцингун» и «Удостоен разрешения ездить в паланкине с двумя носильщиками». На другой стороне надписи гласили: «Награжден шариком первого класса» и «Разрешено носить соболью куртку» [24].
Чтобы еще больше походить на китайцев Джонстон придумал себе литературный псевдоним –
Джонстон пытался научить своего ученика и хорошим западным манерам, чтобы Сын Неба был похож на английского джентльмена. Когда Пу И исполнилось пятнадцать лет, произошел курьезный случай. Юноша решил одеваться по европейски точно так же, как его английский наставник. Он попросил у евнуха купить ему в городе европейскую одежду. Его желание было исполнено, костюм доставлен. Он надел новенький костюмчик, который был ему необычайно велик, и висел как вешалка, а галстук болтался как веревка, повязанная поверх воротника. Когда в таком довольно странном виде он появился во дворце Юйцингун, Джонстон велел своему воспитаннику немедленно вернуться и переодеться в привычную одежду. На следующий день он привез с собой портного, который снял с Пу И мерку и сшил английский костюм. Позднее англичанин говорил воспитаннику:
– Чем надевать костюм не по фигуре, уж лучше носить традиционный халат. А в одежде, купленной в магазине, ходят не джентельмены, а – но кто именно, он не досказал.
– Если ваше величество когда-либо появится в Лондоне, – говорил он Пу И, – вас будут постоянно приглашать на чай. Это довольно важные светские беседы, и проводятся они в большинстве случаев в среду. Там можно встретить членов палаты лордов, ученых, знаменитостей, а также различных людей, которых вашему величеству необходимо видеть. Одежда не должна быть слишком строгой, чрезвычайно важны манеры. Нельзя пить кофе, как кипяток, и есть печенье, как простой хлеб; нельзя звенеть вилками и ложками – все это считается неприличным. В Англии кофе и печенье – нечто освежающее, а не только еда…
Влияние, которое в те годы оказывал английский наставник на императора было огромным. Пу И приказал Департаменту двора купить для него иностранную мебель, во дворце Янсиньдянь был сделан деревянный пол, а столик из красного сандалового дерева с медными украшениями на кане по приказу императора сменили на столик, покрытый масляной краской, с белыми фарфоровыми ручками, после чего
