отношений своеобразен: качества мужчины, его геройство через посредство любви передаются любимому мальчику, – писал И. Блох. – Поэтому общество считает желательным, а государство даже настаивает, чтобы выдающиеся мужчины любили мальчиков; поэтому мальчики предлагают себя героям. Для мальчика считалось позором не найти себе возлюбленного, и считалось за честь – которую на Крите праздновали и публично, и в семье, – если мальчик приобрел любовь уважаемого возлюбленного и торжественно соединялся с ним».
Античная любовь к мальчикам покоилась на старинной вере, что при половом сношении душа, ум, характер любовника переносятся на мальчика и что таким образом из чисто чувственного акта возникает душевное взаимодействие значительно более индивидуального характера, чем была в то время гетеросексуальная любовь. Высокая оценка любви к мальчикам как политическо-педагогического учреждения относится к У1 и У в. до н.э., до наступления персидских войн. С ослаблением отношений между юношами и взрослыми мужчинами в эллинскую эпоху – быть может, в связи с выступившими в ту пору на сцену гетерами – индивидуальный, душевный и социальный моменты в гомосексуальной любви все более и более отходили на задний план, уступая место чисто физическому влечению. Римляне переняли от греков уже только эту сторону любви к мальчикам.
Итак, если принять во внимание всеобщее распространение педерастии в классической древности и ее публичность, нетрудно понять, что и мужская проституция пользовалась тогда почти равными правами с женской и достигла таких размеров, о которых в настоящее время невозможно себе составить истинного представления.
В Китае не было намека даже на эстетику духовную вообще и на красоту телесных форм в частности. Известно, что китайцы относились в высшей степени равнодушно к мужской телесной красоте, а красоту в женщинах признавали в изуродованных ножках, в ярко раскрашенном румянами лице, когда невозможно различить, где кончается краска и начинается кожа лица, в плоских грудях, которые специально с подросткового возраста затягивались специальными корсетами и бинтами, чтобы придать им такую форму и т.д. Для китайца педерастия не являлась половым извращением, а служила только одним из способов удовлетворения общей чувственности, находящим себе полное объяснение в складе его общественной жизни, которую он проводил исключительно в мужском обществе, к которому он принадлежал с самых ранних лет, с самых первых пробуждений полового влечения. Детство и отрочество он проводит в школе, не только чуждаясь, но и воспитывая презрительное и пренебрежительное отношение к женскому полу. Китаец подросток и юноша первое пробуждение чувства любви и половой жизни отдает своим товарищам и впервые пользуется педерастией, в которой проявляется чувство дружбы, любви и находит удовлетворение своему назначению мужчины. Начавшись пробуждением юношеской силы, педерастия становится уже постоянной спутницей в жизни китайца мужчины, который не может найти в своей семье ничего, кроме грубого удовлетворения половых сношений с женщиной, обязанной своим положением только служить этому удовлетворению.
Многовековая история Китая знает немало примеров гомосексесуальных историй.
О гомосексуальных наклонностях августейших персон открыто сообщается в официальных историографических хрониках уже древнего Китая. Как утверждается в них, во П – 1 вв. до н.э. в штат императорского двора стали включаться мальчики-фавориты. В начале новой эры в период династии Хань жили императоры, чье увлечение гомосексуализмом превратило их почти в садистов. Часто любовниками императоров становились и евнухи, либо последние участвовали в оргиях, устраиваемых во дворце. Известно, что у одного старшего военачальника ханьской эпохи Лян Цзи любовником был евнух Цинь Гун. Как утверждает китайский историк Лю Дацзянь в книге «Секс и китайская культура» из 25 императоров периода поздней Хань по меньшей мере 10 человек – то есть 40% – были гомосексуалистами. Как явствует из китайских исторических хроник, императоры и их родственники помимо этого, довольно часто вступали и кровосмесительные отношения с сестрами и другими родственниками, а над своими женами издевались, насколько им позволяла фантазия.
Так князь Дуань страдал «ослаблением сексуальной потенции» и ему становилось плохо всякий раз, когда нужно было приблизиться к женщине. При этом у него имелся юный возлюбленный, которого он убил собственноручно, обнаружив, что тот вступает в запретные сношения с дамами из его гарема.
Три первых императора династии Хань – это Гаоцзу (так называемый Лю Бан, основатель династии, умер 53 лет от роду, на троне с 206 по195 г. до н.э.), его сын Хуйди (195-187) и Вэньди (179-157 гг. до н.э.) – были несомненно бисексуалами: помимо регулярных любовных утех с бесчисленными дамами и наложницами из гарема, у всех троих были связи с молодыми людьми. В правление Хуйди, который вступил на престол в 11 лет, вместо него правила мать Люй Тайхоу, его дворцовые евнухи и молодые «любовники»-слуги были одеты как чиновники высокого ранга в позолоченных шапках с фазаньими перьями, с поясами, усыпанными драгоценными камнями, они переодевались в женское платье, румянили и пудрили лица и постоянно находились в опочевальне императора. Сын Неба решил также, что слишком многие из его подданных не живут интимной жизнью, и поручил особым чиновникам (
Хронист в жизнеописании Чжоу Жэня сообщает, что когда тот стал фаворитом императора Цзинди (156 -141 гг. до н.э.) его пригласили в императорские спальные покои и позволили присутствовать в тот момент, когда император «тайно забавлялся» с женщинами своего гарема. Из летописи «Цянь Ханьшу» следует, что от какой-то болезни гениталии Чжоу Жэня усохли. Когда он в результате этого превратился в подобие евнуха, Цзинди сделал его своим гомосексуальным любовником.
Гомосексуальные наклонности побочного сына Гаоцзу Вэньди, умер 46 лет (79-157), стимулировались его даосскими увлечениями. Как-то ему приснилось, что некий лодочник перевозит его в обитель бессмертных. Впоследствии он познакомился с молодым и красивым лодочником по имени Дэн Тун, который напомнил ему красавца-юношу из сна, и тогда он сделал его фаворитом, осыпав почестями и одарив богатством. Увлекался мальчиками и его сын Цзиньди (157-141), а также император Чжаоди, который умер молодым в 22 года (86-74). Особенно известен в китайской истории император Уди, который прожил 71 год (140-87 до н.э.). У Уди ханьского, по данным историка Лю Дацзяня, было более пяти таких «любовников». С детских лет у Сына Неба был приятель по имени Ханьянь. Юноша был человеком очень способным и оставался любовником Уди на протяжении многих лет, пока он не был оклеветан и погиб. Помимо Ханьяня у императора постоянно находилось рядом еще двое любовников, один из которых вступил в незаконную связь с наложницами из гарема, и тогда другой убил его. Император, не зная причины, пришел в страшную ярость, по после выяснения обстоятельств, Уди расплакался, и с той поры Сын Неба испытывал к этому убийце еще более глубокие чувства. Четвертым любовником был некий Ли Яньнянь, актер, которого за какую-то провинность оскопили. В результате этого унижения он приобрел прекрасный голос, чем снискал симпатии императора. Как гласят хроники, император в то же время был страстно привязан к сестре этого актера, госпоже Ли, после кончины которой оставался безутешным. Бисексуалами были и император Сюаньди, умер 43 лет (73-48); его сын Юаньди (48-33); сын Юаньди Чэнди, умер в 45 лет (32-7); и, наконец, его племянник последний император династии Ранняя Хань Айди, который умер в 26 лет (6-1 гг. до н.э.). У Айди было тоже несколько юных любовников, более известный из которых был некий Дун Сянь. Пристрастие к «любовникам» даже получило свой особый термин в литературе «отрывание рукава». В основе его лежит следующее историческое повествование: Дун Сянь (1 в. до н.э.) попал во дворец Айди путем протекции и по заслугам отца. Он вошел в необыкновенный фавор у государя, который стал его быстро выдвигать и отличать и, наконец, не расставался с ним ни днем, ни ночью. Однажды днем, когда император делил ложе с Дун Сянем, и они оба спали, Дун повернулся и лег на рукав государя. В это время императора пригласили для участия в торжественной церемонии и ему необходимо было встать с царского ложа, но Дун не просыпался. Тогда государь оторвал (по другой версии отрезал мечом) рукав, чтобы не потревожить сон возлюбленного, и поднялся, оставив юношу спать. С этих пор в китайской литературе и существует такой эвфремизм (
