Друзья Ли Шусянь часто интересовались ее домашней жизнью с бывшим императором, ведь это было так необычно и интересно. Она однажды рассказывала своим подругам: «Скажу я вам, и не боюсь, что вы будете смеяться, Пу И такой человек, кажется как будто он никогда не отходит от меня. Я всякий раз, когда выхожу на улицу, он тащится за мной, не было такого случая, чтобы он меня не сопровождал. Дома он также все время вертится вокруг меня. Даже тогда, когда я мою лицо, он стоит рядом и смотрит когда я закончу. Я на кухне готовлю еду, он следует за мной спереди либо сзади, как хвостик вертится туда сюда».
Пу И всегда ходил к больнице встречать свою жену после смены. Если она задерживалась, он педантично ждал, когда она освободиться со смены. Часто он ждал ее до 11-12 часов ночи. Если ее очень долго не было, он приносил ей вещи либо что-то съестное. Когда начальство больницы узнало об этом, то приняло решение освободить товарищ Ли от ночных смен. Жена рассердилась на Пу И. «Ты зачем все время ходишь за мной: Боишься, что я убегу!», – как-то заявила она. – «Раньше я не знал, что такое любовь, только лишь встретив тебя, я понял, что среди людей существует такая сладкая вещь» [344], ответил он на ее реплику.
«Я нашла Пу И довольно честным человеком, – рассказывала Ли Шусянь в апреле 1995 года, – человеком который безнадежно нуждался в моей любви и был готов дать мне столько любви, сколько мог». Она рассказывала, что когда они заболевала, он очень опасался, что она могла умереть, и просиживал целые ночи напролет у ее кровати, пока она не выздоравливала.
Когда жена болела, он вел маленький дневник, где отмечал все изменения происходившие с ней, записывал в нем какое лекарство она принимает, какова температура. За ночь он вставал несколько раз, готовил ей лекарство, мерил температуру, приносил кипяченую воду. Днем она любила сидеть перед окном и спокойно наблюдать, что делается на улице. Он, опасаясь, что она может простудиться от сквозняка, тихонечко прикрывал окно, либо опускал штору.
Эта внимательность Пу И глубоко трогала супругу. Когда Пу И тяжело заболел и его прооперировали, отняли левую почку, затем встал вопрос и о правой, она по собственной инициативе предложила пересадить ему ее собственную почку [345].
Вдова вспоминала, что ее супруг был совершенно не приспособлен к домашним делам. Из-за этого у них иногда возникали стычки.
Так, в первый месяц после женитьбы Пу И решил, что в связи с тем, что он по время свадебной церемонии купил только минимум вещей, так как их оплачивало государство, докупить то, что не было куплено тогда. Получив зарплату, он, не советуясь с женой, пошел в универмаг и купил кучу вещей: одеколон, масло для волос, туалетное мыло, зубную пасту, полотенца, нижнее белье, что в то время считалось почти «предметами роскоши». Когда он с этими вещами пришел домой и радостный развернул и показал свои покупки жене, неожиданно для него супруга очень рассердилась. «А твоя зарплата? – спросила недовольно жена. Он, как нашкодивший маленький ребенок, показал ей пустой кошелек. – „Как ты можешь так попросту тратить деньги? Это никуда не годится. Разве эти красивые, но бесполезные вещи можно есть? Мы живем только на зарплату. Если сразу же попусту истратить зарплату, то, на что мы должны жить дальне?“ [346]. Вечером, немного успокоившись Ли усадила супруга и стала растолковывать ему как складывается семейный бюджет. Опечаленный супруг, наконец, понял, что он совершил серьезную ошибку, он дал супруге слово, что больше не будет зря тратить деньги. Он сказал, что за бюджет семьи теперь будет отвечать жена, и все полученные деньги он будет отдавать ей на ведение хозяйства.
Он не мог сам даже постирать свои носовые платки. Однажды, когда она не выдержав его беспомощности и неуклюжести, вскипела и заявила, что разведется с ним, Пу И услышав это упал перед ней на колени и со слезами на глазах просил ее простить его. «Я никогда не забуду, что он сказал мне: „Я не смогу существовать в этом мире без тебя, ты являешься моей женой. Если ты уйдешь, и я умру“.
После свадьбы они жили в маленьком одноэтажном домике во дворе НПКСК. Хотя там было и не очень просторно, но они были довольны, считая и это гнездышко можно со временем сделать теплым и уютным, где им будет радостно жить. Однако в связи с интересом, проявляемым к Пу И и его семейной жизни китайскими и зарубежными корреспондентами и гостями, руководство обсудив этот вопрос, решило предоставить ему квартиру побольше. И вот в июне 1963 года он переезжает жить в другое место: в западный район Пекина (
У Пу И осталась любовь к чтению книг, однако интересных книг в то время было ни так много. Он заново перечитывал один из замечательных памятников китайской литературы ХУШ в., роман Цао Сюэциня (1724- 1764) «
В романе на фоне экономического упадка и духовного вырождения феодальной аристократии была показана судьба трех поколений китайской аристократической семьи, от ее возвышения до трагического финала. Автор романа сумел на фоне жизни китайского общества ХУШ в. создать замечательные образы, отличающиеся тонкостью психологического анализа, глубиной и меткостью характеристик.
Пу И иногда зачитывался до глубокой ночи. Его интерес к роману был вызван также и тем, что в то время когда он сидел в китайской тюрьме, в КНР развернулась идеологическая кампания вокруг романа «Сон в красном тереме», отзвуки которой проникали за тюремные решетки. Два молодых литературоведа, Ли Сифань и Лань Лин, в 1954 г. опубликовали в провинциальном научном журнале статью с критикой посвященных роману работ известного ученого старой школы Юй Пинбо. Непосредственным объектом критики была публикация в 1954 г. статьи «Коротко о „Сне в красном тереме“ в журнале „Синь цзяньшэ“ № 3, но досталось и главной работе Юй Пинбо – книге „Исследование „Сна в красном тереме““, опубликованной еще в 1923 г. и переизданной без концептуальных изменений в 1952 г. Молодые критики, явно не без подсказки сверху, объявили эти работы методологически порочными, написанными с позиций буржуазного идеализма. Они упрекали Юй Пинбо в отрыве литературного анализа от социального и исторического фона; в том, что он, увлекшись фактологическими изысканиями, за деталями и незначащими мелочами не увидел большого общественного значения романа.
Эта статья «привлекла внимание» Мао Цзэдуна. И он 15 октября 1954 г. написал специальное закрытое «Письмо по поводу исследования романа „Сон в красном тереме“ в адрес членов Политбюро ЦК КПК и других заинтересованных товарищей. „Прилагаю к письму две статьи, критикующие Юй Пинбо, прошу с ними ознакомиться, – писал Мао Цзэдун.– За последние 30 с лишним лет впервые серьезно открывается огонь (Мао Цзэдун очень любил термин „открывать огонь“, и неоднократно в истории КНР сам его „открывал“, вспомните хотя бы его первую в „культурной революции“ августовскую „дацзыбао“ 1966 г. „Открыть огонь по штабам“, которая стала сигналом к погромам в этой кампании – В.У.) по ошибочным воззрениям так называемого авторитета в области исследования романа „Сон в красном тереме“. Авторы – два члена Союза молодежи. Сначала они запросили журнал „Вэньи бао“, можно ли критиковать Юй Пинбо. Запрос был оставлен без внимания. Им ничего не оставалось, как написать письмо своему преподавателю в родной вуз – Шанхайский университет. Там их поддержали, а печатный орган университета – „Вэньшичжэ“ – опубликовал их статью с критикой „Заметок о романе „Сон в красном тереме““. Вопрос опять вернулся в Пекин. Некоторые предложили перепечатать эту статью в газете „Жэньминь жибао“, чтобы вызвать дискуссию и развернуть критику. Но их предложение под разными предлогами (главный из которых, – это-де „статья маленьких людей“, „партийный орган – не место для свободной полемики“) было отвергнуто некими людьми и не смогло осуществиться. Дело кончилось тем, что пошли на компромисс и разрешили перепечатать эту статью в журнале „Вэньи бао“. После этого газета „Гуанмин жибао“ в рубрике „Литературное наследие“ опубликовала еще одну статью этих двух юношей, критикующую написанные Юй Пинбо „Исследования романа Сон в красном тереме““ [347]..
Далее в письме он обрушился на «большие фигуры» в идеологическом руководстве, которые-де не только зажимали «маленьких людей», критикующих буржуазные концепции, но и «образовали единый фронт с буржуазным идеализмом… с готовностью стали пленниками буржуазии» В том же «Письме» было как бы вскользь сказано и о необходимости борьбы с «буржуазным идеализмом группировки Ху Ши
