После этого вечера в кафе молодые люди стали часто встречаться. Вечером Рауль заходил за девушкой и они вместе отправлялись в бар. Им нравилось вечерами гулять по городу, молча стоять на древнем мосту над рекой Кэм, подолгу глядясь в неторопливую воду. Перила этого моста украшали четырнадцать каменных шаров, в одном из них, как в арбузе, была вырезана долька. Старая легенда гласила, что архитектору, который строил мост, недоплатили за работу. Тогда он решил отрезать у одного из шаров кусочек и тем самым показать, что работа не закончена. В колледже «Clare», около которого располагался мост, бытовало поверье: если просунуть руку в вырезанную дыру, то можно разом получить знания, накопленные университетом за века. Иногда веселые студенты выливали в прорезь шара бутылку кетчупа и развлекались от души, наблюдая за реакцией ничего не подозревавших туристов.
Зимой на Рождество приехал Фернандо. Лара увидела рослого, статного парня с гордо посаженной головой, и внутри у нее что-то вздрогнуло. А Фернандо лишь мимоходом кивнул ей, не дав себе труда припомнить, кто она такая. Все его внимание было приковано к спутнице, белой красавице с идеальной фигурой и правильными чертами безучастного лица. Девушку звали Кристиной, и она училась вместе с Фернандо в Бирмингеме. Даже невооруженным глазом было видно, что их роман в самом разгаре.
Сидя в баре, Лара наблюдала, как белая красавица льнет к черному гиганту, и странная иголка все не уходила из ее сердца.
— Когда крестины у тебя с Кристиной? — подшучивал над влюбленными Рауль.
— Стань сначала президентом, как твой папаша, — в ответ смеялся Фернандо, — тогда у тебя появится шанс стать крестным отцом.
Ларе было неприятно чувствовать непробиваемое равнодушие Фернандо.
Прикусив нижнюю губу, она внезапно поклялась, что рано или поздно заставит его обратить на нее внимание. К Раулю она обращалась с подчеркнутой нежностью, но думала при этом об одном Фернандо.
Вчетвером молодые люди ездили на уикенд в Лондон, раскинувшийся в шестидесяти милях от Кембриджа. Там они посещали театры, осматривали картинные галереи и исторические места. Рука Рауля покоилась на талии Лары, ее щека доверчиво прижималась к его Плечу — они напоминали сладкую парочку, которая ничего вокруг себя не видит. Однако в уме Лара бесконечно прокручивала одну и ту же мысль: замечает ли их идиллию Фернандо, обращает ли на это внимание или ему все равно. А тому действительно было все равно — белокожая, холодная как мумия Кристина поглощала все его мысли.
А Лара и Рауль между тем все больше сближались друг с другом. Вскоре, пресытившись суетой студенческого кампуса, они решили снять квартиру в городе.
Это было дороже, чем жизнь в общежитии, зато намного комфортнее и уютней.
В первую же ночь Рауль пришел в комнату Лары, и она его не прогнала.
Она нежилась под его поцелуями и думала о том, скоро ли вновь увидит Фернандо и будет ли он по- прежнему с этой выдергой Кристиной. Может быть, их роман уже закончен, и тогда…
На летние каникулы Лара собиралась отправиться в Россию, навестить мать, но отец не смог собрать ей денег на билеты. К сожалению, высокое положение деда не влекло за собой автоматически финансовое изобилие. С иностранной валютой в стране было туго. Горсть алмазов — это куда ни шло, а вот доллары…
Пришлось все лето проторчать в Луанге, плавясь от жары. С Раулем в то время она встречалась довольно редко. Нгола — это вам не либеральная Англия, где об их отношениях знали все и одновременно никто. Здесь каждый шаг нужно было делать с оглядкой, не изменит ли он внутреннее равновесие сил в стране.
Фернандо каникулы провел в Швеции, на родине Кристины. Лара не видела его целых три месяца.
Осенью она опять вернулась в Кембридж. И опять потекли размеренные серые дни, заполненные учебой, скромными развлечениями и несбыточными надеждами. Иногда приходили письма от матери. В них мать раз за разом повторяла, твердя одну навязчивую мысль: учись, дочка, и ни за что не возвращайся сюда, в бывший Союз. Здесь — гибель, смерть, забвение…
«Я вернусь, мама, — отвечала Лара на эти заклинания. — Я стану юристом и вернусь за тобой… И мы начнем новую жизнь сначала, с белого листа».
Через год в Луанге вновь обострилась обстановка. Борьба за алмазные копи, выливавшаяся в противостояние политических группировок, вновь переросла в вооруженный мятеж. Восточные провинции страны, осиное гнездо повстанцев, вновь спешно вооружались. Ополчение потрясало автоматами и требовало похода на столицу. Предлогом было то, что правительство будто бы не выполняет договоренностей по совместному использованию алмазных месторождений и дележу доходов.
Однажды Лара пришла с занятий и увидела на столе записку, оставленную Раулем: «Меня вызвали в посольство. Вечером позвоню».
Девушка вскрыла пакет с хлопьями, налила стакан молока и уселась с ногами на диван перед телевизором. Было тревожно. Она чувствовала: что-то случилось.
Вечерние новости были кратки. Картинка показывала карту Нголы со стилизованным язычком пламени на востоке страны. Во время рассказа диктора язычок расширялся, охватывал все большие пространства, точно лесной пожар.
Диктор говорил о том, что коалиционное правительство ведет переговоры с повстанцами. Президент Касабланка принял решение лететь на восток, в логово бунтовщиков, чтобы утихомирить мятежников.
Потом картинка сменилась, последовали новости из Ближнего Востока, Китая, Индии… Лара уже хотела выключить телевизор, но не успела.
— Срочное сообщение! — объявил диктор, холеный красавец с идеально правильными чертами лица и бесстрастными пустыми глазами. — Самолет президента Нголы Хосе Элоизио де Касабланки сбит над территорией, контролируемой ОПЕН.
Правительственные войска ведут поиски рухнувшего лайнера.
Сообщение подкреплялось картинкой из архива телекомпании: охваченные пламенем останки самолета, поломанные деревья в лесу. Вооруженные до зубов чернокожие солдаты радостно таращатся в камеру.
— По всей видимости, президент Касабланка и его сопровождающие погибли…
Лара вскочила с дивана, расплескав молоко. Нужно бежать, нужно что-то делать, нужно кого-то спасать… Погиб отец Рауля. Что теперь будет? Опять война? Опять выстрелы, кровь, трупы на улицах?
Что теперь будет с ее отцом, с дедом Жонасом, что будет с ней? Сможет ли она закончить учебу? Она приложила прохладные ладони к щекам, стараясь успокоиться.
Загремели шаги в коридоре, дверь квартиры распахнулась, на пороге возник Рауль с побледневшим, точнее, посеревшим решительным лицом. Лара бросилась навстречу. Она хотела утешить его, ободрить, помочь. Но он не нуждался в утешении.
— Я приехал за вещами, — отрывисто бросил он. — Я лечу домой, в Луангу, мое присутствие сейчас нужно там. Если опять начнется война, страна вновь окажется отброшенной на десять лет назад…
Внизу, под окном, тревожно посигналила машина.
— Ты уезжаешь. — Лара печально опустила голову. Уезжал единственный близкий ей человек, он помогал ей, опекал ее, сочувствовал. И может быть, даже немного любил… — А как же я?
Рауль остановился. Взглянул на нее тревожным, обеспокоенным взглядом.
Нахмурился.
— Поедем со мной, — неожиданно предложил он. — Ты мне нужна. Ты будешь моей женой.
Это было не предложение. Это был военный приказ. Лара от неожиданности застыла, не зная, что ответить..
— Кстати, не знаю, сообщили ли тебе… Твой дед Жонас… Он тоже был в том самолете…
Лара замерла, не смея поверить в случившееся. Дед-Жонас погиб, опора ее семьи в одночасье рухнула. Что же будет теперь с отцом и с ней самой? Только высокое положение деда до сих пор позволяло им безбедно существовать. Теперь деда не стало — и прощай благополучная, обеспеченная жизнь, прощай учеба в Кембридже и надежда на будущее?
— Так ты едешь? — нетерпеливо спросил Рауль, Машина требовательно сигналила под окном.
— Еду! — твердо произнесла Лара и бросилась одеваться.
Ее судьба была решена в одну минуту.
Глава 3
