нагрудном лозунге.
И все, кроме двух кикимор, вспомнили, что у дядя Коли на груди написано: «Выхожу один я на дорогу».
А кикиморы долго расспрашивали дядю Колю, что такое нагрудный лозунг. Может ли он играть воспитательную роль в наглядной педагогической работе. И просили дядю Колю показать.
Пришлось дяде Коле снимать свою кольчугу из водопроводных гаек, рубашку и майку. Он на какое-то время стал совсем беззащитным богатырем. Он очень стал похож на учебное пособие, на котором школьники показывают ребра и другие кости. Зато две педагогических тети сумели его почитать для пользы педагогической науки.
Их очень сильно поразил второй лозунг-призыв, который был написан на дяде Коле: «Эх, яблочко, куда ты ко…?» Они никак не могли понять, при чем тут яблочко и куда оно ко?
«Интересно, — подумала тов. Кнопкина, — а что написано на нашем педагогическом богатыре товарище Коридорове? Наверное, что-нибудь очень значительное. Например: „Любите книгу. Она — источник педагогических знаний!“ Или: „Кто педагогику в сердце носит, тот стране своей пользу приносит!“» Потом она поняла, что такой лозунг, пожалуй, слишком длинноват и что его пришлось бы писать не поперек товарища Коридорова, а вдоль. Но тогда его уже очень неудобно читать.
Ирина Вениаминовна спросила Емелю:
— Какое дело ты задумал?
— А вот какое. Мне папа три Щучьих Веленья подарил. Одно я использовал, когда улицу маршала Дурасова сделал Красной. Другое — вчера, когда сказал: «А ну, печь, пора тебе домой бечь!» Одно у меня еще осталось. Вот я и хочу сказать: «А ну, пара лопат, давай копай скорее клад».
— Но ведь ты хотел ребят в детском саду на празднике удивить блинами с потолка, — сказала Ирина Вениаминовна.
— Я их и так блинами удивлю, но не с потолка, а с печки. Я сам умею блины делать. А копать, как экскаватор, не умею.
— Ты прав, — согласилась Василиса Премудрая. — Командуй. Только почему «пара лопат»? У нас же их больше.
— Потому что я считать не умею. Сколько у нас лопат?
— Семь, — сказала Василиса.
— По щучьему веленью, по моему хотенью, — сказал Емеля, — а ну семь лопат, давай копай скорее клад!
И тут же все шесть лопат поднялись с земли и начали копать.
А на седьмой лопате летела Бабешка-Ягешка. Лопата из-под нее выпрыгнула, и Бабешка рухнула прямо на водопроводного богатыря дядю Колю. Она буквально по пояс вбила его в откопанный песок. И пришлось всем вместе его выдергивать из песка. А потом выдергивать из земли его водопроводно- богатырские сапоги со шпорами в виде гаечных ключей десять на двенадцать.
Лопаты копали, как японские рабочие. Быстро, в полный захват и без перекуров. Штыковые острые лопаты вгрызались в землю в центре холма, совковые подхватывали песок и отбрасывали его далеко от центра. Холм так и таял.
А пока он таял, Василиса Премудрая продолжала занятия с учениками.
— Нам совсем немного букв выучить осталось. Емеля очень хочет написать на своей печи слова «Тойота-Мерседес». Ему для такой надписи трех букв недостает. Во-первых, буквы «Т». Во-вторых, буквы «С». И в-третьих, самой сложной буквы «Й». Вот как они пишутся.
Василиса написала палкой на песке все эти буквы и попросила учеников сделать то же самое. И каждый из них написал:
«Т», «С», «Й».
— А какие слова начинаются с этих букв?
Ученики закричали:
— Танцы, тройки, темно-вишневые шали. — Сабли, сражения, сапоги-скороходы. — Йех, дубинушка, йухнем! Йех, зеленая сама пойдет!
Василиса Премудрая поправила Емелю:
— Надо петь: «Эх, дубинушка, ухнем…», а не: «Йех, дубинушка, йухнем!». А слов на букву «Й» очень мало. Я назову два самых легких. Это «ЙОД» и «ЙОГ».
— Я знаю, что такое йод, — сказал Кощейчик. — Это такое лекарство. Им раны мажут. А что такое йог?
— Это такой индийский спортсмен! — закричала Бабешка. — На него грузовик наезжает, и ему ничего.
— Значит, это не индийский спортсмен, а индийский Кощей Бессмертный, — сообразил Кощейчик. — На меня тоже грузовик наезжает — и мне ничего. Он только меня в асфальт вдавливает.
Тут раздался первый стук лопаты о деревянную крышку. Потом второй. И тогда лопаты стали работать уже по-другому — не по-японски, а археологически — медленно и аккуратно.
Все участники золотой экспедиции собрались в центре холма и наблюдали, как на свет божий появляется крепкий-прекрепкий дубовый сундук.
Одна кикимора Кнопкина отозвала другую кикимору Хрюкину в сторону и сказала:
— Ой, оттуда как медведь выскочит!
— Это почему?
— Потому что во всех сказках из сундуков медведи выпрыгивают. Помните, они еще перед этим говорят: «Вот как выскочу, как выпрыгну — полетят клочки по закоулочкам».
В ее педагогическом мозгу все сказки перепутались. Но вы-то, читатели, знаете, кто так говорил. Так говорил совсем не медведь, а лиса в сказке про «Зайца и лису».
Когда весь сундук показался из песка, лопаты перестали копать и встали в прямую линию по стойке «смирно».
Дядя Коля Рабинович спустился в яму, поколдовал в замке и со скрипом поднял тяжелую крышку. Там столько золота было, что солнце из сундука так и брызнуло! Все даже зажмурились.
В сундуке лежали монеты с профилем очень бородатого царя. Этот царь был с морским уклоном, потому что в руках он держал трезубец. А на другой стороне монет была изображена золотая рыбка. И еще было много-много жемчуга.
— Почему эти деньги такие? — спросила Василиса Премудрая. — С морской тематикой?
— Не знаю точно, — ответил Кощейчик. — Но, кажется, мой дедушка Кощей морского царя победил. Они под водой сражались. Морской царь под водой всех побеждал. Там богатырям воздуха не хватало. А мой дедушка мог без дыхания жить.
— Ой, какие мы теперь богатые! — закричала Бабешка-Ягешка. — Мы все теперь можем купить.
Но товарищ Хрюкина встала на сундуке, как Ленин на броневике, и строго возразила:
— Нет. Это не мы теперь богатые. Это наше государство теперь богатое. Потому что все найденное в земле надо сдавать государству.
— Почему? — спросил Емеля. — У нас такой закон. Гриб нашел — он твой. Ягоды нашел — они твои. Рыбу поймал — твоя рыба.
— У вас неправильный закон. Вот у нас закон такой: все, что нашел, отдай государству. И оно даст тебе 25 процентов. Мы обязаны отвезти клад в Москву и сдать в банк.
— Но почему? — спросила Бабешка-Ягешка.
— Потому что все это принадлежит народу.
— А разве мы не народ? — спросил дядя Коля Рабинович. — Мы ведь тоже народ.
— Вы не народ, — ответила кикимора Хрюкина. — Вы — набор случайных личностей. Педагогически говоря — временный трудовой коллектив.
— Вы должны нам помочь отвезти это богатство в столицу нашей Родины — Киевский вокзал, — торжественно произнесла кикимора тов. Кнопкина.
