– Вы водили роту в атаку?
– Так точно.
– Зачем?
Вопрос сбил капитана с толку. Раз война, хоть и ненастоящая, значит, надо поступать как на войне. Встретил противника – атакуй.
– Зачем? – повторил полковник, надвигаясь на Патлюка. Полы шинели и сапоги его были вымазаны грязью – полковник шел пешком вместе с бойцами. Лицо его багровело, наливалось кровью, белым оставался только лоб.
– Так положено, – ответил Патлюк, глядя на массивный подбородок полковника.
– Командиру положено думать… Да вы вообще-то понимаете, что вы натворили? Вывели роту: полторы сотни живых людей, живых людей, – зло повторил полковник, – не дав отдохнуть, без разведки, на открытый луг, под огонь неприятеля. Будь это настоящий бой, роты уже не существовало бы. Это вы понимаете? Ничего вы не понимаете, – дернул плечами полковник. – Идите, подумайте. О своих выводах доложите командиру батальона. Все.
Из этого разговора Патлюк понял: не суйся вперед. Черт их разберет, этих начальников. Хотел ведь как лучше.
В роту капитан возвратился, когда красноармейцы закончили уже рыть окопы. Место было низкое, в траншеи набралась вода. Пользуясь темнотой, бойцы отдыхали где посуше, на кочках и бугорках. Патлюк вызвал командиров. В «живых» осталось только двое – лейтенанты Бесстужев и Алешкин.
– Как там саперы? Еще не сообщили о бродах?
– Нет.
– Алешкин, пошли отделение за штурмовыми мостиками. Скоро привезут, как бы другие не расхватали. На рассвете атака всем полком после артподготовки. Наша задача – захватить высотку с деревом. Видели ее?
– Оттуда четыре пулемета били, – сказал Бесстужев.
– Ладно, артиллерия подавит.
– А если нет?
– Не мы виноваты будем.
– У меня предложение.
– Выкладывай побыстрей.
Патлюк думал о том, где бы обогреться и просушить сапоги.
– В лоб высотку взять трудно. Понесем потери, могут отбросить.
– Ближе к делу давай.
– Левей высоты есть низина. Заболоченная. – Бесстужев привык к резкости Патлюка, особенно в последнее время. Сам говорил сухо, сдержанно. – Я смотрел в бинокль. Укреплений «противника» в низине нет. Невозможно рыть – затопит. «Синие», наверное, перекрыли низину минами. Но это не страшно. Можно обойти высоту по ложбине и с началом общей атаки ударить «противника» с тыла. Разрешите моему взводу?
– Смеешься, что ли? В роте людей ни черта не осталось, а ты еще свой взвод хочешь угробить.
– Риск есть, но…
– Взвод не пущу, точка.
– Разрешите хоть отделение послать.
Патлюк задумался. Отделением рискнуть можно, глядишь, в самом деле выпадет удача. У Бесстужева крепкая голова, он зря предлагать не станет. Получится хорошо – за дневную атаку ругать не будут. Но, с другой стороны, как бы опять не пришлось моргать перед тем полковником.
– Вот что, лейтенант. Разрешаю тебе послать разведку. Понял меня?
– Понял! – улыбнулся Бесстужев. Было ясно, чего хочет Патлюк.
– Только сам ни-ни! – погрозил капитан.
Патлюк не спросил даже, кто пойдет старшим, умыл руки. Бесстужев обрадовался – будет действовать, как захочет. Во взводе остались «живыми» сержант Мухов, несколько ефрейторов. Ребята хорошие, но как бы не запутались в темноте, в незнакомом месте. Нужен был человек смышленый, на которого можно положиться. Лейтенант остановил свой выбор на Дьяконском.
Виктор в это время сидел в кустах, с Носовым и Айрапетяном. Постелили на бугорок шинель Носова, сверху накрылись еще двумя. Получилось что-то вроде шалаша.
– Наши, которые мертвые, кухню небось встретили, – завидовал Носов. – Жрут кашу горячую, портянки сушат. По правилам меня первым надо было убить. Я самый длинный во взводе.
– Охота тебе трупом быть? – смеялся Виктор. – Думаешь, они бездельничать будут? Их к саперам пошлют, дорогу чинить.
– Лучше пусть сейчас плохо, – сказал Айрапетян. – Потом не стыдно будет. Воевал, а не кашу ел.
– Нравится тебе ж..ой в луже сидеть? – разозлился Носов. – Вот жена посмотрела бы сейчас на тебя, на такого вояку. Кура мокрая!
– А у тебя, говорят, и ребенок есть? – спросил Виктор.
