— Да я ветеран! — закричал Дебиленко. Он распахнул пальто. — Вон у меня сколько орденов на груди. Да я весь израненный. Вон у меня сколько ран на груди. — Он распахнул рубашку.
— А что это у вас на груди написано, товарищ ветеран?
— «Как мало прожито, как много сделато!» — прочитал сам себя Дебиленко. Он схватил тележку и побежал дальше к выходу из парка.
А Колбочкина стояла и думала: «Какой-то странный лозунг типа призыва. Где-то я его уже видела».
Она думала целых десять минут и она вспомнила: «Да это же я читала на стенде „ИХ РАЗЫСКИВАЕТ МИЛИЦИЯ“».
Колбочкина достала радиопереговорное устройство и сказала в микрофон:
— Колобок, Колобок. Я только что упустила кривоватого Дебиленко. Я стою около ворот парка, рядом с объявительной доской.
— Ждите меня! — закричал Колобок. — Считайте до пятидесяти. Я иду к вам вместе с Мухтаром. — Колбочкина не успела досчитать и до сорока девяти с половиной, как появился Колобок с Мухтаром на поводке.
— Вот, — гордо сказал Колобок, — взял взаймы у милиции на пару недель. У них с кормами плохо. Докладывайте.
Колбочкина доложила о происшедшем и показала Колобку вещественное доказательство — «пиражок». Колобок бросил пирожок на землю и скомандовал:
— Мухтар, нюхай! Мухтар, след! Мухтар, взять!
Но Мухтар не понял приказа. Он съел пирожок и облизываясь радостно смотрел на Колобка. Вдруг он заскулил, закрутился на месте и изо рта у него пошла пена.
Колобок вытащил рацию и закричал:
— Скорая ветеринарная помощь! Скорая ветеринарная помощь! Экстренный вызов, отравление служебной собаки.
Как раз в это время подошел мальчик Леша с Бобиком на руках. И ветеринарная скорая помощь забрала собак вместе.
Прошло два дня.
В этот раз на производственном совещании Колобок был мрачнее тучи. Он докладывал сотрудникам:
— Хвастаться нечем. Мухтар в больнице, Бобик при смерти, преступник Дебиленко на свободе.
— Шеф, — сказал Булочкин. — Это поражение. Нам придется уходить в отставку или переходить в другой парк, где нас еще не знают.
— Ни за что! — возразил Колобок. — От постоянных поражений мы становимся все крепче и крепче. Потому что постоянно учимся.
— Я абсолютно согласна с Колобком, — сказала Колбочкина. — На ошибках учатся. А мы так хорошо учимся, что у нас одни ошибки.
— Сегодня Дебиленко будет взят! — сказал Колобок.
— Будет поголовная облава? — спросил Булочкин. — Будем брать всех?
— Будет хорошо продуманная операция под названием «Доктор Колобков». Преступник будет доставлен на дом.
— Кем? Милицией? — спросил Булочкин.
— Нет. Самим собой.
— Но почему, шеф? — спросил Булочкин.
Вместо ответа Колобок протянул ему центральную московскую газету «Вечерний парк».
— Читайте. — Всю? — испугался Булочкин.
— Нет. Объявление в игривой рамке на последней странице.
Булочкин прочитал:
«Вывожу надписи-татуировки специальной жидкостью. Особенно на груди. Исправляю ошибки. Доктор Колобков. Обращаться в кооператив „Звездочки“ в Краснопресненском парке».
— Шеф, но ведь это обман, — сказал Булочкин. — Мы же не умеем выводить татуировки.
— Это не обман. Это военная хитрость. Зато когда его посадят в тюрьму, он сможет в окошко видеть звездочки. И это будет правда. И у нас теперь вывеска над дверью другая!
— Шеф, а почему он придет?
— Потому что за ним много преступлений. Внешность можно менять. А надпись на груди — особая примета. В первой же бане его захватят наши боевые товарищи пенсионеры.
Раздался стук в дверь.
— Ну что, будем брать или будем либеральничать? — спросил Колобок.
— Будем брать, — решился Булочкин.
Дверь открылась и вошла гражданка Четверухина с судками. Все как навалились на нее. Судки так и покатились во все стороны. Особенно разлился суп.
— Вы что, с ума сошли? — закричала Четверухина. — Я вас полюбила как родных, я вам еду принесла. И котлеты для Бобика. Я его иду навещать, а вы на меня набросились.
— Это мы не на вас набросились, — объяснила Колбочкина. — Это мы на опасного преступника набросились. Мы в засаде сидим. Он сейчас придет. Это кривоватый Дебиленко с саблей.
— А вы смело идите навещать Бобика, — предложил Булочкин.
— Нет, уж лучше теперь я смело останусь здесь. Я никуда не пойду. Я боюсь этого вашего кривоватого Дебиленко с саблей.
В дверь снова постучали. На этот раз вошел такой уютноватый дедушка в валенках на босу ногу и с усами а ля «молодой Буденный, вьетнамский вариант». Он обратился к присутствующим с таким особым кино-крестьянским акцентом:
— Скажите любезные уважаемые господа, здеся проживает дохтур Колобков?
— Проживает он дома, а работает он здесь! — смело и решительно ответил Булочкин. — А вы кто такой?
— У меня надпись на груди.
— И что же у вас там написано?
— Это военная тайна. Ее нельзя читать посторонним. Что надо, то и написано. Дайте мне специальную жидкость на дом.
— Да что же у вас там такое написано? — удивилась Колбочкина. — Может быть, «Не забуду мать родную», а может быть, вообще что-нибудь ругательное?
— У меня написана шифровка генерального штаба. Ее писали для конницы Буденного. Это когда я служил личным шифровальщиком товарища Ворошилова.
— Протяните руки, товарищ шифровальщик! — сурово приказал Колобок.
— Зачем? Вы дадите мне жидкость?
— Я вам надену наручники, гражданин Дебиленко. Ваша игра проиграна!
Гражданин Дебиленко, а это именно он скрывался под видом уютного дедушки, прыгнул вверх и каратистским ударом разбил настольную лампу Колобка.
Все начали скользить и падать на пролитом супе. А кривоватый Дебиленко кричал:
— Не подходите ко мне, я психованный. У меня сабля.
Когда наконец в домике снова зажегся свет, все увидали кривоватого Дебиленко, крепко-накрепко привязанного к стулу резиновыми подтяжками. А Колобок ходил, придерживая штаны руками.
— Унести его в милицию и сдать там вместе со стулом! — приказал Колобок. — Операция «Доктор Колобков» окончена.
Колбочкина и гражданка Четверухина с удовольствием потащили кривоватого Дебиленко в участок.
Булочкин был в очередной раз потрясен:
— Шеф, я все в жизни понимаю. Но я не могу понять, как это вы не испугались подойти к нему и связать его, ведь у него была сабля, засунутая в валенок.
— Булочкин, Булочкин, думать надо. Ведь у него была не простая сабля, а сабля товарища Крылатенко. А товарищ Крылатенко был боевой командир, он шутить не любил. У него была сабля полуторного размера. Ею не то что рубить в НПДД невозможно, ее из ножен-то вытащить нельзя: потолок мешает.
А через несколько часов в НПДД зашли мальчик Леша и гражданка Четверухина с большим тортом в руках. Она сказала:
— Колобок, Колобок, мы хотим подарить вам то, что больше всего необходимо вам в вашей опасной и сложной работе.
— Торт! — сразу понял решительный Булочкин.
— Да ничего подобного! — закричала гражданка Четверухина и открыла крышку.
Под крышкой сидела живая и здоровая собака Бобик. Она радостно и во весь голос сказала:
— ГАВ!
АННА ИВАШЕНЦОВА
