Том 1. Нравы Растеряевой улицы

— Все опасаюсь за Никитича, — добавил он, обращаясь к нам.

Мы пошли чрез огород.

В тени низенького, расплюснутого сарая лежал Никитич в расстегнутом полукафтанье, открывавшем грязную, потную узенькую рубаху. Он был совершенно трезв — причесан, конфузлив и молчалив. Года научили его прятать эту конфузливость под каким-то насильственным смехом, который, впрочем, сразу давал знать, что ему вовсе не смешно… Дьякон, разъяснявший эту конфузливость и молчаливость желанием выпивки, старался отвлечь мысли Никитича от такого соблазнительного предмета и поэтому занимал самыми разнообразными разговорами: то начинал он рассказывать содержание какой-то превосходной проповеди, в которой он как на грех забыл всю середку, то заводил речь о какой-то битве с поляками, причем тоже плохо помнил, в чем дело. Но скоро истощился предмет разговоров, и настало тупое молчание.

Никитич лежал и молча гладил рукою волосы назад; глаза его, смотревшие в сторону, были как-то упорно вдумчивы.

— А что, отец дьякон, — произнес он вдруг, как бы вследствие долгой, решившейся только теперь думы: — что я вас хочу спросить: как вы посоветуете? хочу я владыке прошение подать…

Дьякон соображал…

— По крайней мере, что-нибудь уж одно… хоть бы знать, что я такое?.. Ей-богу…

— Что ж, прошение — ничего, — подумав, вяло заключил дьякон…

Мы постояли еще здесь с минуту и пошли в контору.

Комментарии

Растеряевские типы и сцены^*

Весь цикл рассказов печатается по изданию: Сочинения Глеба Успенского в двух томах. Том первый. Третье издание Ф. Павленкова. СПБ., 1889.

Рассказы, входящие в эту серию, сначала неоднократно печатались Успенским как самостоятельные произведения. Цикл рассказов под названием «Растеряевские типы и сцены» впервые был сформирован самим писателем в первом издании его «Сочинений» (т. I, 1883). Однако количество рассказов с «растеряевской» тематикой далеко не исчерпывается шестью произведениями разных лет (1862–1877), печатающимися в данном цикле, о чем говорит и сам автор в предисловии к первому тому первого издания своих «Сочинений» (см. выше, стр. 523). Место действия в этих рассказах — город Тула 40-60-х годов.

Бойцы^*

Впервые рассказ напечатан в журнале «Будильник», 1867, № 5 от 3 февраля, и № 6 от 10 февраля, под заглавием «Бойцы (Из провинциальных заметок)»; с довольно большими сокращениями в описаниях и диалогах, а также со значительными стилистическими исправлениями рассказ перепечатывался в сборнике «Нравы Растеряевой улицы», СПБ., 1872 года и во всех изданиях «Сочинений».

Описаниями закоулков окраины Тулы и жизни ютящихся там в лачугах мастеровых рассказ значительно дополняет первые очерки «Нравов Растеряевой улицы», посвященные изображению быта и нравов тульских ремесленников. «Понятливый» мастеровой Гаврила Иваныч, автор обличительных произведений против «разных неправд», напоминает Михаила Ивановича в «Разорении», в прошлом рабочего тульского Оружейного завода. Фамилия Салищев выбрана Успенским, видимо, не случайно — она упоминается в материалах Центрального военно-исторического архива, в делах по расследованию волнений тульских оружейников в 1863 году; Салищев является одним из доверенных от рабочих, выбранных для разговоров со следственной комиссией и для составления жалобы царю на командира завода (Ученые записки Тульского гос. педагогич. института, вып. II, Тула, 1951 г., стр. 48–62).

Нужда песенки поет^*

Впервые рассказ напечатан в журнале «Дело», 1866, I, под заглавием «Нужда песенки поет (Из провинциальных заметок)»; с незначительными сокращениями и изменениями стилистического характера перепечатывался в сборнике «В будни и в праздник», СПБ., 1867 года (под заглавием «Фокусник»), в сборнике «Очерки и рассказы», СПБ., 1871 года и во всех изданиях «Сочинений».

«Нужда песенки поет» — рассказ о бедняке, кз нужды сделавшемся фокусником, — в 90-е годы и в начале XX века неоднократно издавался в сериях изданий для народа. Высокий гуманизм рассказа обеспечил ему большой успех в широких народных массах. Известно, что в 80-90-х годах этот рассказ нередко читался крестьянам, всегда выслушивался ими с большим интересом, глубоким сочувствием к Иванову и его жене и вызывал горячие рассуждения по поводу затронутых в рассказе вопросов.

Г. И. Успенский сам читал этот рассказ уже в 1887 году на литературном вечере в Москве, в дни своего юбилея, 25-летия литературной деятельности, что свидетельствует о высокой оценке рассказа самим писателем.

Рассказ основан на материале, собранном Успенским во время его поездок в Тулу в 1865–1866 годы.

Каббалистика — средневековые магические «науки».

— Ескамотирование (правильно эскамотирование) — здесь: фокусы, основанные на ловкости рук.

Камилавка — высокий головной убор православных священников, жалуемый им в знак почета.

Идиллия^*

Этот первый рассказ Успенского появился в печати под заглавием «Отцы и дети» в московском журнале «Зритель общественной жизни, литературы и спорта», 1862, № 46, от 10 ноября. При перепечатке его в сборнике «Очерки и рассказы» 1866 года (в разделе «Эскизы», под заглавием «Идиллия. Из чиновничьего быта») Успенский значительно улучшил текст рассказа: внес существенные дополнения, сделал сокращения и произвел большую стилистическую правку. В сборнике «Разоренье» 1871 года рассказ без изменений был перепечатан в разделе «Мелочи». В «Сочинениях» Успенский продолжил стилистическую правку, сократил некоторые части рассказа и изменил характеристику сына гостя-чиновника, — в ранних редакциях это был юноша неопределенного «нигилистического» типа: «Непочтителен, груб, безбожник. Постоянно дуется»; в «Сочинениях» ему приданы более определенные черты — слова «Постоянно дуется» заменены словами: «Сидит за книжкой — молчит».

Рассказ «Идиллия» («Отцы и дети») является откликом на один из вопросов, волновавших в то время русское общество. В марте 1862 года появился роман И. С. Тургенева «Отцы и дети», вызвавший большую полемику в печати. Успенский в октябре того же года своеобразно отвечает на одну из проблем, поставленных в романе Тургенева, а именно на проблему взаимоотношения отцов и детей в пореформенное время, несколько иронически показывая ее в иной сфере — в среде мелкого чиновничества. Перед нами два представителя поколения «отцов», открыто говорящих об источнике своего материального благополучия — (взяточничестве, и два сына различных убеждений: один — ловкий хищник, счастливый соперник своего отца по части взяток и грабительства народа; другой — отщепенец чиновничьего мира, «нигилист».

Рассказом «Идиллия» открывалась целая серия произведений Успенского «из чиновничьего быта», в которых он показывает внешнее однообразие, внутреннюю пустоту, низменность жизни этой мелкой