Том 1. Нравы Растеряевой улицы

Социальная сущность народничества, основными деятелями которого выступали разночинцы, заключается «в представительстве интересов и идей русского мелкого производителя».[6] Основные положения воззрений народников, по определению В. И. Ленина, заключаются в следующем: 1) «Признание капитализма в России упадком, регрессом». 2) «Признание самобытности русского экономического строя вообще и крестьянина с его общиной, артелью и т. п. в частности». 3) «Игнорирование связи „интеллигенции“ и юридико-политических учреждений страны с материальными интересами определенных общественных классов».[7] Движение народников, столь ошибочное по своим исходным теоретическим положениям и по своей тактике («хождение в народ», индивидуальный террор, призывы к укреплению общины и т. д.), уже с самого начала было чрезвычайно сложным и противоречивым явлением. Дальнейшая эволюция народничества заключалась в постепенном перерождении его как революционного течения в буржуазное реформаторство, в либерализм. Но в пору своего расцвета движение народников сыграло известную положительную роль в русском освободительном движении. В. И. Левин указывал, что «социал-демократы… вовсе не выкидывают за борт все народничество…, а выделяют из него и признают своими его революционные, его общедемократические элементы».[8] В числе предшественников русской социал-демократии В. И. Лениным названа и «блестящая плеяда революционеров 70-х годов».[9]

Наиболее типичными выразителями народнических представлений о русской действительности в литературе были такие писатели-народники, как Н. И. Наумов, П. В. Засодимский, Н. Н. Златовратский и др, В сложном отношении к народничеству как идейному течению находился Успенский.

Биография Успенского периода 1870-х годов, особенно второй их половины, бедна сведениями. Скудость материалов здесь в значительной мере обусловлена историческими обстоятельствами, понятным стремлением писателя скрыть от полицейских ищеек свои связи с революционными кругами.

В личной жизни Успенского в эту пору происходят значительные перемены. В 1870 году состоялась его свадьба с А. В. Бараевой, ставшей добрым спутником и помощником писателя до конца его жизни. Александра Васильевна не была в стороне от литературных и общественных интересов своего времени. В 1877 году она выступила с переводом книги французского писателя Леона Кладеля «Очерки и рассказы из жизни простого народа» (предисловие к книге написал И. С. Тургенев), занималась во время пребывания в деревне преподавательской деятельностью. Семейная жизнь в какой-то мере упорядочила быт писателя, яркое представление о котором дает одно из писем Успенского к будущей своей жене. «В комнате и на столе у меня все по-старому, — сообщает он в марте 1869 года, — щетки, окурки, „Современник“ старый… На шкафу висит серое пальто, которым я подметаю пол». Бытовая неустроенность усугублялась и непрерывной нуждой, которая сопровождала писателя-разночинца всю его жизнь.

Творческая деятельность Успенского после создания «Разоренья» по-прежнему характеризуется неослабным вниманием писателя к новым насущным вопросам современности, к общественному движению того времени. Вначале 1870-х годов Успенский совершает ряд поездок с целью изучения русской жизни. Писатель побывал в приволжских селениях и городах, у кустарей с. Павлова, где уже отчетливо сказывались новые процессы в народной жизни, связанные с развитием капитализма. Результатом поездки явились очерки «Путевые заметки», «Из путевых заметок по Оке». Успенский сближается с деятелями революционного народничества (1874 год был кульминационным годом «движения в народ»). Связи писателя с революционерами и характер их оказались в какой-то мере известными и царской полиции. В 1873 году за писателем учреждается негласный надзор, который был прекращен лишь в 1901 году. В карточке поднадзорного, заведенной в 1873 году департаментом полиции, говорилось: «Заподозрен в политической неблагонадежности ввиду стремления к сближению с крестьянами в Саратовской губ. Из наблюдения за Успенским в Петербурге обнаружена его дружба с государственными преступниками: Исаевым и Саблиным и связи вообще с лицами политически неблагонадежными». Хорошо известно, в каких дружественных отношениях находился Успенский с видными представителями революционного народничества: В. Н. Фигнер, Д. А. Клеменцом, Г. А. Лопатиным, С. М. Кравчинским и др.

Важными событиями в жизни Успенского этих лет были его поездки за границу в 1872 и в 1875–1876 годах. Первую поездку помог Успенскому осуществить Некрасов; о самой цели поездки писатель впоследствии сообщал: «Ехать за границу для меня было необходимо, просто чтобы учиться».

В письмах Успенского ярко запечатлено, как писатель-демократ смог сразу же разглядеть изнанку буржуазной «цивилизации», всю фальшь и лицемерие буржуазных «свобод», буржуазного парламентаризма. Гнев и глубокая скорбь звучат в словах писателя по поводу расправы французской буржуазии над коммунарами. «Здесь, на этом самом месте, — говорится в одном из писем, — версальцы в прошлом году 21-го мая расстреляли 450 коммунистов, вся площадь была залита кровью, — и теперь даже кровь так въелась в камни, что, как ни очищали ее, пегие пятна видны. Я на этой площадке простоял час, словно помешанный или в столбняке, — ноги мои словно прилипли к тому месту, где умерло столько народа». Не менее тяжелое впечатление произвела на писателя и судебная расправа над коммунарами. В том же письме сообщается: «Мы пошли в Военный суд, в котором судят коммунистов… Через 2 минуты подсудимому объявляют решение, по которому он на 20 лет ссылается в Новую Каледонию. В 1 час таким образом при нас захерили на смерть 3-х человек. Возмутительнее я ничего не видел. Вот злодеи! Это злодеи!»

Тяжелые переживания вызывают и другие картины, виденные писателем в буржуазной Европе: беспросветный труд бельгийских рабочих, бедность французской деревни, контрасты роскоши и нищеты Лондона.

Заграничные впечатления Успенского отражены в ряде его очерков и рассказов, созданных и в 1870-е и в позднейшие годы: «Больная совесть», «Из памятной книжки», «Заграничный дневник провинциала», «Выпрямила» и др. Показав в этих произведениях бедственное положение трудящихся масс при господстве буржуазии, Успенский убедительно вскрыл фальшь либеральных россказней о «защите» интересов народа, о парламентских «свободах». О либерале Гамбетте, отказавшемся голосовать за амнистию коммунарам, Успенский в очерке «Заграничный дневник провинциала» писал: «А г. Гамбетта, который отказывается от подачи голоса об амнистии, — это ни старое, ни новое, а просто скверное явление». О республиканской буржуазной партии он говорил, что «она ровно ничего не делает, а продолжает… систематически отлынивать от разрешения самых насущных вопросов».

Глубокого общественно-исторического смысла полно и обличение Успенским милитаризма, особенно прусской военщины, с ее завоевательскими замыслами, причинившими столько бедствий человечеству. В очерке «Больная совесть» писатель яркими сатирическими чертами зарисовал облик прусских вояк, кичившихся тогда победой над Францией.

Важным эпизодом пребывания Успенского за границей является также его поездка в 1876 году в Сербию в связи с развернувшимися там военными событиями. Борьба братских народов за свое национальное освобождение неизменно пользовалась сочувствием русского народа. Это сочувствие нашло отражение и в добровольческом движении 1876 года, когда многие русские пришли на помощь сербам и черногорцам в их борьбе против турецкого владычества.

Но в этом движении участвовали и представители господствующих классов царской России, которым были глубоко чужды освободительные устремления славянских народов, в своем поведении они руководствовались глубоко корыстными, эгоистическими побуждениями. В очерках Успенского «Письма из Сербии», «Не воскрес» и др. проявилось трезвое понимание писателем балканских событий, его горячее сочувствие борющимся славянским народам и возмущение своекорыстной политикой господствующих классов в этой войне. Интерес и сочувствие передового русского писателя-демократа славянским народам сохранились до конца его жизни. Так, в 1887 г. они нашли выражение в поездке в Болгарию, запечатленной в ряде ярких очерков о национальной борьбе болгарского народа.

К периоду пребывания за границей относится тесное сближение Успенского с кругами революционной народнической эмиграции. Результатом поездки в Лондон и встречи с видным теоретиком народничества Лавровым явилось помещение в народническом журнале «Вперед» рассказа «Шила в мешке не утаишь». Встречи с деятелями народнического движения, без сомнения, способствовали еще большему обострению внимания Успенского к русской жизни, особенно к жизни крестьянства, на которое так много надежд возлагали народники. Отражением их споров о русской деревне явился очерк Успенского «Из