без сестры казалась ей худшим, что только могло случиться.
Створки двери, ведущей в кухню, захлопнулись у нее за спиной. Анжела почувствовала, что к глазам подступают слезы. Она отдалась на волю холода, позволяя ему направлять ее. Прижав обе ладони к двери огромного холодильника, она почувствовала, как начинает дрожать.
«Здесь».
Вцепившись обеими руками в ручку двери, она подумала, как и в тот раз, давным-давно: «Здесь или вообще нигде…»
Ручка повернулась. Анжела осторожно потянула на себя тяжелую дверь. Как тогда… Дрожа всем телом, она всматривалась в неподвижную завесу ледяного пара.
— Кристаль! — позвала она, вглядываясь в смутные очертания предметов на полках.
Внезапно осознала ошибку и громко сказала:
— Жозетта!
Ледяной пар начал понемногу выходить, распространяясь по кухне. Решетчатые стальные полки ломились от запасов продовольствия. Огромные замороженные куски мяса, казалось, висят в пустоте — они полностью закрывали собой полки. Анжела осторожно шагнула вправо, всматриваясь в ледяные недра холодильника.
Холодильник. Сауна. Жар и холод, объединившись, породили смерть.
— Нет! — простонала Анжела.
Она едва не поскользнулась, рванувшись к покрытому сверкающим инеем телу, скорчившемуся в углу. Лицо мажоретки тоже заиндевело. Анжела, плача, опустилась на колени:
— Кристаль… Кристаль…
Потом с трудом поднялась, содрогаясь от рыданий, и невольно обернулась, ища глазами отца.
На пороге стоял Крагсет, растерянно на нее глядя. Анжела пошатнулась, и маленький человечек устремился к ней. Он осторожно подвел ее к столу и усадил на табурет. Затем объявил по рации тревогу и вернулся к холодильнику.
На кухне было жарко, поэтому плиточный пол стал скользким. Крагсет вернулся к обнаженному телу Жозетты и снова протер запотевшие стекла очков. Ему даже не пришлось сильно наклоняться, чтобы разглядеть большую кровавую рану у девушки на затылке.
Девушка умерла не от холода — или, во всяком случае, холод лишь довершил дело. Удар был нанесен с такой силой, что на затылке осталась большая круглая вмятина. Застывшая кровь удерживала мозг от вытекания. Жозетте нанесли всего один удар, но его, пожалуй, хватило бы, чтобы убить быка на скотобойне.
Тревога нависла над отелем, словно тяжелая плотная туча. После утренних выпусков новостей беспокойство мгновенно охватило всю страну. Кажется, к вечеру не осталось ни одного жителя, который не слышал бы о трагедии, разыгравшейся в стенах отеля «Европа».
Крагсет держался из последних сил. Командир военного подразделения взял на себя охрану внешних рубежей. Но старшего комиссара ожидала неизбежная встреча с журналистами, ему также предстояла печальная необходимость сообщить о происшедшем родственникам жертв.
Анжела сознавала: пусть на мгновение, но она всерьез поверила, что видит Кристаль на месте своей крестницы. Еще никогда прежде она не испытывала большего смятения.
Она ступила на очень зыбкую почву.
«Я сильная, — повторяла она про себя, — я всегда была сильной».
— Я сама позвоню матери Жозетты, — сказала она Красгету, — так будет лучше.
Тот взглянул на нее с сочувствием и хотел что-то сказать, но в этот момент к нему подошел один из подчиненных:
— Невозможно вывезти тела…
— Судмедэксперт еще не закончил?
— Не в этом дело. Собрались журналисты, целая толпа. Они везде. Торчат у каждого выхода.
Наружная лестница охранялась военными, но пространство перед входом в отель напоминало съемочную площадку в самый разгар работы. Единственная разница заключалась в том, что журналисты были настоящими. Они прибыли, чтобы посмотреть на настоящие трупы и задать настоящие вопросы.
Анжела, Имир и подошедший полицейский смотрели на Крагсета так, словно от его ответов на вопросы зависела их жизнь. Затем к ним присоединился и командир военного подразделения.
— Наверно, придется тебе с ними встретиться, — хмуро сказал он, обращаясь к комиссару.
— Еще пару минут…
— Будешь говорить с ними внутри или снаружи?
— Ни в коем случае не пускать никого в отель! Слышишь? Никого!
— Мы контролируем все выходы, — заверил его военный, удаляясь.
— Контролируют они… Скажи, я встречусь с ними на стоянке. — И, повернувшись к подчиненному, добавил: — Пока я их отвлекаю, вынесите тела через черный ход, по которому выносят мусор.
— Вы идете, комиссар? — спросила Анжела. Ее глаза еще больше покраснели и распухли. Лишь огромные ладони Имира, лежавшие у нее на плечах, помогали ей не сломаться окончательно.
— Значит, ты… позвонишь? — на всякий случай переспросил Крагсет.
Анжела молча кивнула.
— Спасибо, Анжела… В такой ситуации хуже всего услышать голос незнакомца, да еще и говорящего на плохом английском…
Появился директор отеля. За три дня этот и без того унылый человек превратился в настоящего зомби. Серая кожа, один и тот же помятый костюм… В руке у него была сумка, которую он протянул Анжеле со словами:
— Мадемуазель… тысяча извинений… ваш багаж. Его доставили из аэропорта еще вчера, но по ошибке он оказался среди багажа другой группы…
Анжела узнала старую отцовскую кожаную сумку. Ее долгожданный багаж, который успел слетать на тропические острова… Она так хотела увидеть свой багаж все это время, и вот теперь он был совершенно ей безразличен.
В сопровождении военного Крагсет направился к выходу. За ними последовал и директор.
— Анжела?.. Анжела?.. Я провожу тебя до твоего номера…
Имир по-прежнему стоял к ней вплотную. У него был настолько обеспокоенный вид, что она попыталась улыбнуться:
— Нет, все в порядке. Мне наконец-то привезли багаж. Теперь я хотя бы найду себе занятие — разберу вещи…
— Хочешь приехать сегодня вечером? Я снова пришлю за тобой такси в то же время, что и вчера… И приготовлю новый ужин.
При мысли о еде Анжелу слегка затошнило. Она убрала руки Имира со своих плеч, сказав:
— Мне нужно позвонить…
В этот момент ей пришла мысль в голову.
— Заодно позвоню Бьорну, — добавила Анжела. — Да, нужно, чтобы он был в курсе дел.
И, больше не глядя на Имира, вцепилась в свою сумку как в единственное утешение. Она набросила широкий ремень на плечо и пошла к себе, чтобы сделать два самых тяжелых в своей жизни телефонных звонка.
Глава 25
Вернувшись домой, Бьорн обнаружил, что дверь гаража чуть ли не до середины занесена снегом. Он оставил свой «танк» снаружи, среди огромных сугробов, и, утопая в снегу, направился к крыльцу, оставляя огромные следы, похожие на медвежьи. На крыльце тоже был небольшой сугроб снега, осыпавшегося с
