Ничего не бойся, просто веди себя спокойно, и все будет хорошо.
Я отмахнулся. Такие знакомые, родные и близкие мир, город – вдруг стали чужими и пугающими. Я начал понимать, что никак не могу разобраться в происходящем. Лазаревский не просто сдвинул мое восприятие, он выбил меня из текущей колеи, да еще и вдобавок расшатал само пространство. Стоп, не много ли я ему достижений приписываю?
Мы прибыли. Народу на станции было немного, вход в подсобку находился на том самом месте, где и было обещано. Марина и Борис сказали, что постараются держаться чуть поодаль, и я толк нул дверь. Она свободно открылась. Я оглянулся. Проходящим мимо гражданам, казалось, не было никакого дела до темного прохода. Особо задерживаться я, однако, не стал – вдруг еще наряд милиции появится – и нырнул в душное помещение. Через некоторое время дверь за мной захлопнулась – это вошли детективы. Тусклый свет от лампочек накаливания очерчивал длинный, уходящий вправо коридор, заваленный всяким барахлом. Я едва не грохнулся, споткнувшись о гору лопат, потом зацепился за моток кабеля – здесь не убирались, похоже, долгие годы. Альтернативных путей и поворотов не было, так что я просто медленно шел вперед. Мусор под ногами вдруг пропал, и коридор приобрел странное обаяние свежепостроенного, однако пока не отремонтированного жилища. Шероховатые стены, отсутствие стяжки на полу, но при этом явные следы влажной уборки. Воздух стал чище и даже света, вроде бы, прибавилось. Помещение изгибалось, по форме напоминая букву S, но конца и края ему, казалось, не будет. Я взглянул на часы – мы шли уже минут десять. Еще через четверть часа стены стали сходиться, и объем коридора уменьшился в разы. Потолок уже буквально чертил мне по макушке, а ширина боковых стен позволяла без труда идти лишь одному человеку. Честно говоря, происходящее мне нравилось все меньше и меньше. Я двигался вперед только из-за странного ощущения после оговорки дикторши о драконах. Совершенно не представляя, что нас ждет.
Коридор еще сузился, мне пришлось встать на четвереньки и ползти. Этот путь занял совсем немного времени – он был прегражден какими-то картонными коробками. Я подвигал их и заметил небольшую нишу справа, куда они свободно вошли. Передо мной оказалось узкое отверстие, из которого бил яркий свет. При желании туда, наверное, можно было протиснуться, но я решил сначала осмотреться. Бориса и Марины сзади не видно. Ну да ладно, они же сказали, что будут поодаль. Я лег на живот и тихонько подтянулся к проему. Окошко возвышалось над полом примерно на четыре метра – коридор вывел меня на верхотуру большого белого зала. Когда глаза привыкли к яркому свету, я рассмотрел его более подробно. Помещение в двести-триста квадратных метров, полностью выложенное глянцевой белой плиткой. Пол, стены и даже потолок были отделаны одинаковыми кафелинами тридцать на тридцать сантиметров. В центре зала размещалось некое подобие пустого бассейна, каждая из стенок которого представляла собой небольшую лестницу, так что спуститься на дно не составляло особого труда. По центру же дна торчал точно такой же постамент в форме параллелепипеда. Кроме массивных, тоже белых, дверей на противоположной стене в пустом зале ничего не было.
Перспектива прыжка с такой высоты на кафельный пол меня прельщала мало, так что я решил ползти назад. Но тут двери в помещение открылись, и мне пришлось задержаться. В сторону «бассейна» проследовали двенадцать человек в красных халатах с накинутыми на головы капюшонами. Один из них подошел к постаменту, остальные разместились на ступенях. Главный, так я обозвал для себя того, кто встал у колонны, достал из-под полы халата небольшой кривой нож и нечто, завернутое в белую ткань. Быстро развернув ее, он положил на постамент совсем еще маленького живого поросенка, очень быстро, одним молниеносным движением, перерезал ему горло и, почтительно отойдя от колонны, тоже сел на ступени.
– Ну вот, попал в какую-то секту, – я расстроился. – Стоило переться сюда ради этой мерзости…
Но тут я увидел еще одну фигуру, заходящую в зал, и с трудом удержался от крика. Нечто человекообразное, направлявшееся к остывающему животному, было гигантского роста. Нет, оно представлялось нереально огромным, чудовищно, непропорционально большим. Ни в какой баскетбольной команде, ни в каком издании Книги рекордов Гиннеса на подобное не было и намека. Оно казалось ровно в два раза выше обычных людей – три с половиной метра, не меньше. Но жуть наводило даже не это – голова существа по форме не являлась человеческой. Скорее она напоминала грушу в горизонтальной проекции – черепная коробка уходила далеко назад, как у древних статуй. Гигант был абсолютно голым, его кожа имела голубоватый оттенок. Глаза – без каких бы то ни было различий между белками и зрачками, просто блестящие черные ядра. Он мягко, по-кошачьи, прошел к постаменту, взял поросенка на руки и удалился. Люди в красных халатах встали, откинули капюшоны и тоже направились к выходу. Я заметил несколько мужчин в возрасте примерно от тридцати до шестидесяти лет, пару женщин и… Стоп, вот этот седой джентльмен мне явно знаком. Господин Петр Егорович Проволока – такую фамилию сложно забыть. Входящий в «Топ-100» богатейших людей России по версии журнала Forbes предприниматель, владелец инвестиционной группы «Феникс» и ряда других структур – да-да, по работе я пару раз забирался и на уровень таких контактов. Отлично, просто отлично – утром и вечером мы сделки обсуждаем, а в обеденный перерыв, значит, кормим монстров. Происходящее стало напоминать очень дурной сон. Я понял, что еще пара минут тут, и придется уже не к Лазаревскому идти и не в «Марс-8», а ложиться в настоящую психиатрическую лечебницу. Я быстро забаррикадировал окошко и пополз назад, даже не дождавшись уборщика – кто-то ведь должен приводить зал в девственное состояние после такого мероприятия.
Но сюрпризы на этом не кончились. Когда коридор расширился настолько, что я смог встать в полный рост и осмотреться, сделалось ясно: моих спутников нигде нет. Я долго вглядывался в серую муть, пробовал даже звать их шепотом – ничего. Телефон сигнал тоже не ловил. Постепенно убыстряя шаг, я пошел вперед, потом перешел на легкий бег. Хотелось одного – поскорее оказаться на станции, среди людей. Коридор, извиваясь, мелькал перед глазами. И тут я вспомнил один эпизод, от мыслей о котором меня едва не затошнило. Синеватая кожа гиганта вызвала острое чувство дежавю почти сразу, а теперь я четко понял, где мог видеть ее раньше.
8
Учась в первом классе школы, мы с однокашником Сергеем, да-да, тем самым – Шаповаловым, любили фантазировать на тему дорожных люков. Казалось, что под ними может находиться совсем другой, сказочный мир – прятаться таинственные сокровища прошлых войн, располагаться старые интендантские склады и многое, многое другое. Пару стандартных люков мы открыли при помощи перочинного ножа и стыренной из гаража монтировки. Но кроме ржавых вентилей и грязной воды ничего там не нашли. Однажды, когда рядом со школой начался ремонт и хитроумная машина срезала верхний слой асфальта, мы выбежали погулять на перемену. И увидели еще один люк – не такой, как раньше. Его крышка была явно нестандартного размера и имела треугольные очертания со скругленными краями. Облазив десятки дворов рядом, мы могли поклясться, что такого подземного колодца нигде не видели. Договорившись после школы заняться им, мы, дрожа от возбуждения, поспешили на уроки. Едва досидев до конца последнего, кинулись за спрятанной в тайнике во дворе монтировкой и, осматриваясь, пошли вскрывать люк. Не тут-то было. Крышка, на которой стоял отпечаток цифры восемь, весила, казалось, с тонну. Она как следует приржавела к железному ободку и никак не хотела открываться. Когда, наконец, удалось ее подцепить, мы насквозь промокли от пота. Тем не менее, перевернуть крышку мы не смогли – только чуть приподняли ее и заглянули внутрь. Из люка блеснул яркий белый свет, и я увидел нечто кожистое, голубоватого оттенка, проскользнувшее в глубине. Тут крышка сорвалась с монтировки и предательски сильно грохнулась на место. К нам подбежал бригадир со стройплощадки, и, заботливо осведомившись, что мы тут потеряли, отвесил по сильному пинку. «Чтобы впредь не повадно было». Насупившись, мы отправились по домам, а на следующий день на месте люка лежал толстый слой свежего асфальта. С Сергеем мы об этом больше не говорили. Как я мог такое забыть?
Не успев толком поразмыслить на эту тему, я увидел впереди дверь. Ну, наконец-то! Осторожно открыв ее, я вышел на перрон. У меня неприятно засосало под ложечкой. Станция была абсолютно пуста. И она совершенно не походила на «Полянку». Это было просторное помещение с серыми бетонными стенами без облицовки. Я осмотрелся – никого, вообще никого, хотя освещение работает. Самое хреновое, что оба торца станции забетонированы, и нет даже намека на эскалаторы. Выбраться отсюда можно только обратным путем – но искать верный проход на «Полянку», зная, что рядом ходит монстр, мне совсем не хотелось, как и идти по туннелю для поездов. Я заглянул в него. Контактный рельс отсутствует, провода на потолке тоже. Гхм, как же здесь ходят составы – а они ходят? Тут в тоннеле послышался негромкий звук, я отшатнулся и встал посреди платформы. Бежать некуда, ноги у меня дрожали, да и, честно говоря, я рад был увидеть
