– И тарантуки в самом деле так опасны, как ты пытался это представить? – спросила я.
Беонир энергично закивал:
– Опасны, как големы, стоножки и саранча, вместе взятые. Или еще больше!
Я задумчиво нахмурилась.
– Что-то в глубине моей души подтверждает твою правоту. Но если это всего лишь новорожденный детеныш, – я с содроганием указала на все так же вяло ворочающуюся в песке «голову», – то какими же размерами обладает взрослая особь?
– Неимоверными! – картинно развел руки юноша. – Грандиозными, немыслимыми…
Я недоверчиво хмыкнула, подозревая, что ниуэ просто увлекся гигантизмом.
– Слушай, а у взрослых тарантуков есть уши? – Ребекка попила водички, оклемалась и снова взялась за свои излюбленные подколки. – А зубы?
– У них есть жвала! – нервно выкрикнул Беонир, уже доведенный до исступления колкими шуточками своей возлюбленной. – Ядовитые!
– А-а-а, даже так, – многозначительно протянула Ребекка. – Ух ты, страсти-мордасти какие! – И снова взахлеб захихикала.
– Кажется, ты недооцениваешь тарантуков, – пришла к выводу я, наблюдая за возней детеныша. – Ноги у них тоже наличествуют…
– Да ну? – не поверила Ребекка и отвела взгляд от Беонира, переключив свое внимание на объект наших споров.
Выяснилось, что за время препирательств моих друзей новорожденный тарантук немного сориентировался в пространстве и обнаружил имеющиеся у него конечности, коими не замедлил воспользоваться по назначению. Пресловутых ног у тарантука насчиталось восемь штук, по четыре с каждой стороны головы – тонких, суставчатых, подгибающихся. Утвердившись на подкашивающихся подпорках, новорожденный уродец счастливо щелкнул своими подголовными отростками и зашагал ко мне. Подозреваю, отнюдь не с намерением познакомиться… Ростом он оказался с большую собаку, мне по пояс, и сильнее всего походил на паука, хотя пауков подобного размера я еще не встречала.
– Что ему понадобилось от Йоны? – с подозрением осведомилась лайил, придирчиво рассматривая целеустремленно ковыляющего паука.
– Вестимо что, – хмыкнул Беонир. – Есть он хочет!
– Еще чего! – возмутилась воительница, шустро задвигая к себе за спину мешок с провиантом. – Есть все хотят, а на дармоедов жратвы и вообще не напасешься. У нас продуктов мало осталось, самим не хватит.
– Думаю, его не интересует вяленая рыба, – с сомнением протянула я, берясь за рукоять Льда, ибо мохнатый малыш все ускорял и ускорял шаги, иногда путаясь в собственных ногах, но тем не менее упорно не сбиваясь с намеченного маршрута.
– Он намеревается подзакусить нами! – уверенно произнес Беонир.
– Еще чего! – рефлекторно начала Ребекка, но тут до нее дошел смысл последней фразы ниуэ, она выкатила глаза и гневно взревела: – Нами? Да чтоб его мантикора три раза переварила!
– Может и подавиться. – Беонир потихоньку пятился от наступающего на нас паука. – Ой!..
Вот именно – ой! Получилось так, что юноша проворно отпрыгнул в сторону, Ребекка все еще сидела чуть в стороне, и поэтому я осталась практически наедине с голодным малышом. Уж не ведаю, как именно функционирует пищеварительная система тарантука, но подозреваю: в том, что новорожденному существу сильнее всего хочется конкретно кушать, нет ничего особенного. Мысли паука не сильно разнились с моими, а поэтому малыш еще раз щелкнул зачатками жвал и прыгнул на меня, уверенный, что разом обрел в моем лице весь комплексный обед: и первое, и второе. Да, еще и компот в придачу.
Естественно, в мои ближайшие намерения никак не входила задача стать паучьим кормом. Как говорится, детей я люблю, но не до такой же степени! А посему я не менее резво отскочила вправо, неумело вытащила из ножен тяжелый Лед и довольно удачно им взмахнула, одновременно подрубив даже не одну, а целых две паучьи ноги. Новорожденный тарантук немедленно ткнулся головой в песок, завалился на бок и оглушительно завизжал, словно недорезанный поросенок. Недовольно поморщившись, Ребекка взвилась вверх, как распрямившаяся пружина, выхватила свои парные акинаки и за несколько секунд изрубила раненого паука в крупный фарш, истекающий омерзительной зеленой жидкостью. Беонир восхищенно присвистнул:
– Ну ты даешь!
– Это комплимент или оскорбление? – нахально поинтересовалась лайил, но было заметно, что восторг юноши ничуть ее не расстроил. Она несколько раз вонзила клинки в песок, очищая их от паучьей крови: – Фу, какая гадость. С детства детей не люблю!
– А кого ты вообще любишь! – горестно вздохнул Беонир, скорее риторически, чем вопросительно.
– Йону, кровь, томатный сок, капустные кочерыжки… – охотно начала перечислять воительница, явно издеваясь над влюбленным в нее юношей. – А вот что я не люблю категорически, так это пауков и еще его…
Вдруг Ребекка застыла на месте, некрасиво отвесив нижнюю челюсть и растопырив пальцы, которые только что начала загибать. При этом указательный палец ее правой руки непроизвольно вытянулся куда-то вперед, указывая на Беонира.
– Мать его!.. – сдавленно выдохнула девушка, мертвенно бледнея. Ее зрачки панически расширились.
– Спасибо, очень мило с твоей стороны! – язвительно парировал ниуэ, приняв грубую фразу на свой счет. – Знаешь, я уже от тебя немало унижений снес, но такое, такое… Да подобное хамство вообще ни в какие ворота не лезет!..
– Мать его! – повторила лайил, глядя мне за спину.
– Ну хватит выражаться! – осуждающе поморщилась я. – Ребекка, мы уже поняли, что новорожденных ты не любишь…
Девушка посмотрела на меня как на идиотку, снова, видимо от возмущения, обрела способность выражаться связно и заорала во все горло:
– Придурки! При чем тут наш блохастый пес, при чем тут новорожденные! Вернее, он-то тут как раз и при том. Оглянитесь, к нам пожаловала его мать!
Мы с Беониром мгновенно обернулись и тоже заорали ничуть не тише нашей подруги, ибо из песка за моей спиной медленно понималось нечто исполинское, высотой со сторожевую башню Блентайра. Огромную голову твари венчали десятки красных глаз, жвала, размером не уступающие двум саблям, угрожающе щелкали, разбрызгивая капли желтого яда. Мощные ноги-колонны разъяренно разрывали песок, а толстое волосатое брюхо чудовища громко клокотало от несдерживаемого и, без сомнения, праведного гнева.
Осознание ситуации пришло ко мне мгновенно: Ребекка не ошибается – к нам и правда явилась матушка недавно убиенного малыша. Гигантская паучиха, переполненная желанием отомстить за загубленного ребенка, скорее всего, мирно дремала рядом с кладкой своих яиц и теперь пробудилась, разбуженная предсмертным писком прирезанного нами чада. Я испуганно охнула, обреченно понимая, что голодные рефлексы малыша – это просто ягодки по сравнению с природным оберегающим инстинктом его чудовищной родительницы. И вот сейчас эта самая «мать его» явно собирается продемонстрировать нам подлинную сущность своей материнской, воистину всепожирающей любви…
Утверждают, что всеми важными делами должны заниматься только профессионалы. Однако, вопреки этому здравому правилу, детей у нас делают все, кому не лень… Возможно, именно поэтому у нас столько раздолбаев?
Не уверена насчет детей, но вот уж что паучья «мать его» точно умела делать, так это драться! Издав трубный рев, тварь напружинила свои кривые волосатые ноги и прыгнула вперед, прямо на меня. Похоже, разъяренная мамаша вознамерилась не тратить время попусту, обременяя свой скудный умишко взвешиванием вины каждого из нас, а приняла самое простое решение – тупо убивать всех без разбору. Бесспорно, в этом поступке тоже имелась некая аномальная, но отчетливо прослеживаемая логика. А называлась она просто и коротко: «Вы мне за все ответите!»
К сожалению, с равноценным ответом у нас как-то не заладилось… Лишь вскользь задетая мощной
