далеко идущих замыслов, существует еще его величество Случай, который то позволяет что-то увидеть, а то вдруг закрывает нам глаза своей шаловливой рукой… А значит, грядущее будущее можно исправить или переиграть, опираясь на пресловутый благоприятный случай и учитывая уже совершенные людьми ошибки.
Да, когда-то я тоже ставила свои интересы превыше всего, мечтая любой ценой стать чародейкой, и в этом заключается моя ошибка. А потом я совершила вторую – вознамерившись спасти мир во имя своего предназначения и навязанного мне долга. Я была неправа! Мир, безусловно, стоит того, чтобы быть спасенным исключительно ради себя самого, ради светлого будущего и безоблачного счастья всех проживающих в нем существ. Да и мое личное счастье неотделимо от судьбы всех народов Лаганахара. Тьма, почему же я не понимала этого раньше?
Озаренная, я вскочила на ноги, почти задыхаясь от простоты и логичности переполняющих меня мыслей. Мир действительно устроен предельно справедливо: «Каждый человек должен как можно больше отдавать другим. Каждый должен растратить себя без остатка, не считаясь с потерями и ничего не выгадывая для себя лично! И только тому, кто умеет отдавать себя без остатка, сторицей возвращается все. Это – закон жизни!» Так говорило мне мое поумневшее и повзрослевшее сердце.
И именно по такому закону я намеревалась отныне жить.
– Ой, как же все просто! – Я звонко рассмеялась, чрезвычайно удивленная своей прежней недогадливостью. – Ой не могу, какая же я дура!
Еще неоднократно обозвав себя тупицей, я торопливо распотрошила сумку, отыскивая сверток с метательными эльфийскими пластинами, отданными мне Ребеккой. Тайное и вправду стало явным, хотя по большей части это относилось к переоценке моих жизненных ценностей и признанию собственных ошибок. Как я и ожидала, метательная пластина в форме молнии идеально вошла в выемку замка на воротах…
Вырез под пластиной засветился белым светом, и спираль молнии начала свой бег по кругу, поворачиваясь на манер ключа. Узор на воротах медленно вращался в такт движению метательной пластины, а створки из черной бронзы постепенно таяли в воздухе, открывая проход. Подхватив сумку, я поспешно метнулась вперед, торопясь проскочить сквозь зачарованные ворота до тех пор, пока они не надумали закрыться. И как только я пересекла черту, отмечающую их границу, тяжелые створки внезапно очутились на своем исходном месте, отрезав меня от приведшего сюда коридора. Выемка под ключ- пластину с этой стороны ворот отсутствовала напрочь, и поэтому мне волей-неволей пришлось пойти дальше, размышляя о том, что для возвращения, похоже, придется изыскать какой-то другой путь, если таковой вообще существует.
Единственный коридор привел меня в овальный, полузатемненный скальный грот, наполненный запахом затхлости, полузанесенный серым прахом и не имеющий никакого иного выхода. Кажется, здесь моему путешествию по храму Песка суждено оборваться… В центре зала возвышался большой каменный сундук, окруженный развалинами десяти мощных саркофагов. Я медленно обошла их все, отметив, что восемь гробов подверглись разрушению уже очень давно, ибо их осколки покрывал толстый слой пыли, а вот два крайних, судя по всему, разбили совсем недавно. Но куда девалось то, что ранее покоилось в этих мощных, похожих на тюремные камеры саркофагах, я так и не поняла… В изголовье первого из них я обнаружила лаконичную надпись «Лаэгра», а на втором – «Аргата». Так ни в чем и не разобравшись, я растерянно подошла к сундуку, откинула его крышку, оказавшуюся неожиданно легкой, и заглянула внутрь…
В темных недрах сундука стояла высокая золотая чаша, в которой непрерывно закручивался маленький песчаный смерч, сдерживаемый стенками прекрасного сосуда. Песчинки в бешеном темпе носились по кругу, не останавливаясь ни на миг, и басовито выпевали мелодичную неумолкающую песенку: «У-у-у…» Я вздрогнула от удивления и радостно усмехнулась. На сей раз вероятность ошибки исключается полностью, ведь именно так поет ветер наверху, передвигающий громады песчаных барханов, наступающих на Лаганахар. Да, следует признать – я обнаружила сердце Пустоши, которое и является источником ее неистощимой силы. Чудовищной силы, стремящейся поглотить весь мир!
Теперь я понимала, что за стилет подарил мне бог Шарро и зачем он это сделал, ведь на клинке волшебного оружия имелось изображение чаши с песком. Кажется, сегодня я наконец-то исполню свое предназначение и остановлю Пустошь…
Дрожащей от волнения рукой я извлекла стилет из ножен и погрузила его в чашу, хранящую в себе сердце Пустоши. Чаша застонала почти человеческим голосом, кружащийся в ней песок замедлил свое движение и начал оседать на дно сосуда, а прозрачный алмаз на рукояти стилета стал наливаться ярким алым светом. И чем медленнее крутился песок, тем пронзительнее сиял новорожденный рубин, пульсирующий свежей алой кровью. Помню последнюю секунду, когда чаша жалобно тренькнула и разлетелась на сотню золотых осколков, завертевших меня в своем колдовском хороводе и одним махом перебросивших куда-то вдаль, унося за собой…
Мир стал желтым, сухим и сыпучим, превратившись в песок. Огромное здание, увенчанное плоской крышей, поддерживаемой рядом стройных колонн, тоже состояло из песка. Оно не имело постоянной формы и объема, а непрерывно колебалось, как рябь на воде, в каждое последующее мгновение немного меняя свои эфемерные очертания. Я победно усмехнулась уголками губ, узнающим взором обводя представший передо мной храм Песка. Настоящий храм, а не ту ширму, по которой я бродила до настоящего момента.
Полагаю, я сумела исправить совершенные ошибки и попала туда, куда меня так не хотели пускать. Мне мешали всё и все: собственная глупость, богиня Банрах, сьерра Кларисса, но я все-таки переломила их сопротивление и остановила Пустошь, сумев шагнуть на порог настоящего храма Песка! А еще я частично помнила, что уже вроде бы видела все это во сне, вот только конец того моего сна оказался не очень хорошим… Но каким же именно он был?
Я еще немного постояла перед высоким многоступенчатым крыльцом, ведущим к двустворчатым вратам, теряющимся в полумраке портика, а затем отважилась и сделала первый шаг. Я ступала легко и осторожно, стараясь не потревожить хрупкий продолговатый предмет, вложенный в замшевый футляр и спрятанный у меня за пазухой. Я не ведала, чем или кем является сейчас, а возможно, окажется в будущем сей тяжелый и гладкий на ощупь камень, но почему-то пребывала в непоколебимой уверенности, что его нельзя ронять и что ему необходимы тепло моего тела и размеренный стук моего сердца. Ведь именно тогда камень расколется, достигнув поры созревания, и станет… Так кем же он станет?
Двери здания протестующе скрипнули, но не вынесли моего требовательного прикосновения и растворились… Я уверенно проследовала вдоль зыбкой стены, мерно вздымающейся и опадающей в такт чьему-то мощному дыханию, преодолела анфиладу просторных внутренних покоев и очутилась в небольшом круглом помещении, пустом и заброшенном. Несколько раз, переходя из комнаты в комнату, я краем глаза замечала тени, робко мелькающие впереди или неслышно крадущиеся по моим следам.
Однако они не внушали ни малейшего опасения, ибо я почему-то знала, что их обладательницы не причинят мне вреда. Вернее, жрицы-хайдари, которым и принадлежали тени, способны погубить кого угодно, но только не меня. Животворящий свет, излучаемый несомым мною предметом, вобравшим в себя сердце Пустоши и полыхавшим ослепительным рубиновым светом, заставлял их удерживаться на почтительном расстоянии, скрывая под желтыми одеждами изогнутые, остро отточенные кинжалы. О, с каким наслаждением они вонзили бы их в мое тело, торопясь пролить теплую кровь и оросить ею пол древнего храма, но нет, ныне меня охраняла новая, иная сила, намного превышающая власть песка. Теперь Пустошь подчинялась только мне!
Круглое помещение не было заброшенным, хотя выглядело именно таковым, на первый взгляд. В центре безупречно гладкого пола возвышался небольшой песчаный холмик странной формы, производивший впечатление чего-то искусственного. Страшась выронить свою бесценную ношу, я медленно опустилась на колени и настороженно вгляделась в недавнее захоронение… О, Шарро, и почему я решила, будто нахожусь возле чьей-то могилы? Возможно, я ошиблась? Но нет, так и есть – здесь и правда захоронен скончавшийся человек, принявший лютую, мучительную смерть… Вот изгиб судорожно заломленной над головой руки, вон там – неестественно вывернутое колено, а тут…
Осторожно зачерпывая ладонью, я сгребла верхний слой песка, обнажая голый череп, мрачно уставившийся на меня пустыми глазницами. С трудом сдерживая животный крик ужаса, поднимающийся из самой глубины души, я продолжила свою кропотливую работу, очищая останки неведомого страдальца. В
