раскаленными лучами южного солнца. Пяти лет жизни – и ни днем меньше. Его бархатистая кожа, привыкшая к умеренному, прохладному климату еловых лесов, обгорела, покраснела и растрескалась, став похожей на истоптанную подметку сапога двужильного Огвура. Сам же орк, громко сопя как заматерелый секач и благоухая столь же ароматно, упрямо пер напролом, отмеряя шаг за шагом по сыпучему, отвратительно горячему песку. Изнеженный полуэльф фыркал и плевался, с ужасом ощущая, что едкая, мелкая пыль на три слоя запорошила его ранее безупречно ухоженные, длинные волосы, превращая их в бесформенный колтун и вызывая отчаянный зуд в области висков и затылка. И Ланс в который раз мысленно клялся выместить владевшее им раздражение на первом же подвернувшемся, подходящем для этой цели растяпе.
Наконец утомительная дорога окончилась. Путники почтительно рассматривали высоченные стены древней столицы, грозно ощетинившиеся острыми шпилями стройных минаретов. Их широкие, обнесенные бордюром площадки возле крыш, предназначавшиеся для престарелых, длиннобородых жрецов-муэдзинов, неумолчно славивших богиню Аолу пронзительными, блеющими голосами. Вереница путешественников, желающих попасть в города и выстроившихся вблизи щедро посеребренных, украшенных резьбою главных ворот, оказалась значительно длиннее, чем в Хуве, и друзья заметно приуныли. Впрочем, зачем стремиться попасть за ворота, если в карманах у тебя не завалялось даже жалкого медного гроша, не говоря уже о нескольких золотых монетах, необходимых для уплаты гостевой пошлины? Но многомудрый дервиш неожиданно смело подъехал к самому важному и напыщенному воину в многочисленном ряду городских стражников, направляя пятками своего вислоухого скакуна и вполголоса бормоча бесконечную молитву. Стражник нехотя скосил выпуклый, темный как слива глаз и снисходительно выслушал скороговоркой произнесенную просьбу. После этого его одутловатое лицо мгновенно вытянулось от страха и уважения, и он поклонился настолько низко и резво, насколько позволяло его объемистое, любовно взращенное чрево, перетянутое пестрым шелковым халатом.
– Ты смотри, а! – Ланс дернул орка за рукав пропотевшей, заскорузлой как портянка рубахи, выразительно указывая на непонятную сцену. – Задери меня гоблин, но кажется, наш старик – важная птица!
– Да ну, – вполне обоснованно засомневался далеко не глупый орк, справедливо приходя к выводу, что важный и уважаемый человек ни за что не станет носить залатанный плащ, более похожий на неопрятную тряпку, предназначенную для мытья грязных полов. – Он обычный бродяга. Хотя знаешь, я слышал о магах, умеющих одним взглядом завораживать и подчинять своей воле не только людей, но даже змей.
– Вполне вероятно, – ехидно улыбнулся злой как демон и уставший, словно вьючный мул Лансанариэль. – Этот стражник сильно смахивает на какого-нибудь патологически обожравшегося и безнадежно зажиревшего питона – самую здоровенную змеюку в мире. Я видел такую в клетке одного из торговцев…
Но эти рассуждения оказались прерваны вернувшимся дервишем, который поманил их за собой и привел к незаметной, окованной железом калитке, укромно расположенной чуть в стороне от главных ворот. Старик стукнул несколько раз, выдерживая интервалы разной длительности между сигнальными ударами, и хорошо смазанные затворы неслышно растворились, пропуская путников внутрь города. Узкий потайной ход, идущий между мрачных стен, снабженных бойницами для стрельбы из лука и предназначенный, по мнению опытного в таких делах тысячника, для ночного выезда специальных дозоров, привел их на тихую, прохладную улочку. Источник чистой, питьевой воды непрерывно бил из трещины между камнями и звонко изливался в небольшой бассейн, неброско отделанный черно-белой мозаикой. Истомившиеся от жажды и зноя путники долго плескались в неглубоком водоеме, наслаждаясь живительной силой прозрачной как слеза воды. Промыв спутанные волосы и простирнув грязную рубашку, мгновенно просохшую на нагретом каменном бортике, Ланс почувствовал себя посвежевшим и отдохнувшим. Огвур умиленно любовался соблазнительными ямочками, прорезавшимися на позолоченных солнцем щеках своего очаровательного друга. Старик Али-Баба выпил пиалу воду и тихонько подремывал в тени развесистой айвы, предоставив друзьям возможность неторопливо приводить себя в благопристойный внешний вид. Раскаленный оранжевый диск уже начинал немного клониться к закату, когда полуэльф почтительно растолкал разморенного жарой старика, желая спросить – куда они направятся дальше?
Дервиш расплылся в широкой улыбке, хитро прищурив черные глаза:
– Милостью нашей великой богини, проведшей нас через заслон грозной городской стражи, я знаю одну небогатую чайхану, не привлекающую, благодаря своей скромности и удаленности от центра столицы, излишнего внимания. Ее хозяин мой давний друг и он, несомненно, не откажет нам в ночлеге.
– Но нам же совсем нечем ему заплатить, – смущенно развел руками полукровка.
– Пока в нашем мире действую правила помощи и гостеприимства, нам нечего опасаться смерти от жажды и голода, – торжественно поучал Али-Баба. – Вы помогли мне, я помог вам, а кто-то, в свою очередь – поможет нам троим. На этом и держатся законы мироздания.
– Блажен тот, кто верует! – иронично хмыкнул Огвур, очищая ножны секиры от заполнявшего их песка. – Вот послушаешь тебя, уважаемый, так поверишь невольно, что на свете уже не существуют зло, тьма, демоны и черные колдуны. А ведь мы совсем недавно, своими глазами, видели одного из них!
Старик заинтересованно обернулся, бросив затягивать подпругу флегматично переступающего копытцами ослика:
– И каков же из себя этот колдун?
– Неприятный, – поморщился придирчивый Ланс. – Высокий, тощий и белобрысый. Он сначала выступил на стороне войска, противостоящего Мелеане, а потом первым трусливо сбежал с поля боя, сотворив собственный магический портал, лишь только темный смерч, созданный Тварями стужи, закружился над нашими головами.
Непонятная гримаса исказила прежде умиротворенное лицо старого дервиша. Али-Баба глубоко вздохнул, пытаясь побороть овладевшее им волнение. Ланс и Огвур недоуменно переглянулись, будучи не в силах понять, чем вызвана столь бурная реакция.
– Знайте же, дети мои, – тихо промолвил дервиш, снова опуская на лицо заслон постоянного благодушия и смирения, – что вам довелось встретиться со страшным магом, судьба которого крепко связана с божественным предначертанием, ведущим вас по жизни. Но думается мне, что встреча эта была отнюдь не последней.
И что-то неопределенное, расплывчатое, но важное и значимое, столь зримо промелькнуло в словах Али-Бабы, что Лансанариэль невольно содрогнулся всем телом, объятый волной холодного предчувствия, так не вяжущейся с липкой, дневной жарой. Он понял, что предупреждение дервиша касается именно его.
– Идемте, – голос старика вывел полуэльфа из задумчивого молчания. – Приближается вечер, а большой ночной город, полный воров и проходимцев, вовсе не безопасен для плохо знакомых с его обычаями чужеземцев.
– Идем, – охотно откликнулся Огвур, как невесомое перышко, вскидывая на плечо и сумку полуэльфа, и свою тяжелую Симхеллу. – Я готов душу демонам продать за кувшин пива!
– А как же твое недавнее обещание не пить ничего крепче обычной воды? – иронично усмехнулся Ланс, пытаясь шуткой прогнать так сильно обеспокоившие его, и еще бродящие на краю подсознания, нечеткие предчувствия и опасения.
– Да простят меня Пресветлые боги, – густо хохотнул орк, другой рукой ловко подсаживая в седло старого дервиша, пытавшегося загнутым носком туфли без задника нашарить хлипкое веревочное стремя, – но близкое знакомство с этим пустынным краем научило меня неоспоримой истине – темное пиво куда лучше светлого будущего!
– Ого! – смешливо вздернул красивую бровь легкомысленный Лансанариэль, при упоминании о холодном пиве начисто забывая недавнее пророчество Али-Бабы. – А правда ли, что в этих краях водится странное животное – верблюд, умеющее не пить больше месяца?
– Ну, не знаю как тебе, а мне так ясно сразу: орки – точно не верблюды! – убежденно провозгласил Белый волк, бодро шагая следом за трусящим вялой рысцой осликом. – Месяц без пива или эля? Нет, это нонсенс! Немыслимое, садистское издевательство над организмом. Что за ужасные байки ты нам рассказываешь, дружище!
Нуждается ли человек в вере? Хороший вопрос, особенно после того, как на собственном
