законов мироустройства. Не нужно изобретать колесо, и менять местами добро и зло, ибо каждое из них уместно именно в своем исконном образе. Стоя на голове – легко вообразить, что ходишь по небу ногами. Именно поэтому, в глубине души, я всегда жалела не шибко умную, зарвавшуюся Ринецею, видевшую счастье в овладении властью. Нет, я желала совсем иного счастья. Я мечтала вдоволь испить недопитое лето своей рано отцветшей любви, топтать сапогами пыль своих – еще не пройденных дорог, воевать на своей – а не на чужой войне, не подрезать крылья птице-надежде, не сжигать мосты за спиной… Я хотела свободно дышать полной грудью и жить, просто жить…
Заметно сказывался практический опыт, приобретенный при перемещении по порталам. И поэтому, когда передо мной в очередной раз распахнулась светящаяся мембрана перехода в реальный мир, я уже не вывалилась из туннеля неловким, громоздким грузом – а вышагнула грациозно и горделиво. Я не промахнулась, Портал Оружия привел меня прямиком во двор королевского замка, вежливо выгрузив в центре обширной клумбы с пышно цветущими, синими розами. Среди любовно взращенных самой природой символов моего королевского рода, так сказать. Вот и стояла я в этом шикарном розарии дура-дурой, еще один геральдический тотем воплоти – девушка с мечом и полнейшей растерянностью на лице. И недоумение мое объяснялось весьма просто, ибо ну кто же мог предположить, что я попаду в самый разгар драматических событий, разворачивающихся в непосредственной близости от моей замершей персоны?
Видимо, ходящие через порталы посвященные, приобретают какие-то неожиданные свойства или качества, позволяющие им запанибратски обращаться с естественным течением времени. Вернее, для всех прочих участников разыгрывавшейся сцены, время существовало в привычном режиме, априори не подвластное какому-либо воздействию извне. Но для меня оно почему-то замедлилось, позволяя внести в реализуемый перед моими глазами процесс любые, угодные мне коррективы.
Я увидела Ланса, непередаваемо медленно поднимающего руку в бесполезном жесте преграды на пути облака черных точек, от которого так и веяло смертоносной угрозой. Туманное облако шлейфом шло от фигуры некроманта-альбиноса, в котором я без особого труда опознала своего, гораздого на различные пакости, дядюшку. Правда, на этот раз он выглядел весьма постаревшим и захиревшим. Но, тем не менее, становилось очевидным, черное облако насквозь пропитано убийственной магией, и соприкосновение с ним не предвещает Лансу ничего хорошего. В паре метров от нас, беззвучно раззявил рот в отчаянном крике Огвур, схватившийся за Симхеллу, но явно проигрывающий магу в скорости реакции. Ситуация складывалась угрожающая. Меня же от обреченного на гибель полуэльфа отделяла всего-то одна- единственная, причем – не шибко широкая клумба со злополучными розами. Не найдя лучшего решения, я торопливо сдернула с шеи амулет тетушки Чумы и сунула его в раскрытую ладонь друга. Пальцы полукровки рефлекторно сжались, стискивая белую косточку защитного артефакта. И сразу же после этого, время снова ускорилось – обретая свой привычный, стремительный ход.
Черное облако враждебной магии осыпалось на траву бессильным холмиком мертвого пепла. Дядюшка Аберон, получивший ответный удар заградительных чар, скорчился от невыносимой боли, свалился на землю и глухо завыл. Ланс обалдело выкатил зеленые глаза, не сразу осознав неожиданно пришедшую подмогу.
– Мелеана! – приветственно прогудел Огвур, убирая на место так и не пригодившуюся секиру. – Ну, слава Истинным богам, ты как всегда – вовремя!
Я показала орку выразительно оттопыренный большой палец правой руки. Тысячник довольно заржал. По его смуглому лицу разливалась непробиваемая гримаса непоколебимой уверенности – Рыжая опять с нами, а значит – нам теперь любое море по колено! И я в очередной раз пожелала себе хоть малую дозу знаменитого орочьего оптимизма.
Эльфийский некромант с воплями катался по земле, уже утратив даже малейшее сходство с некогда могущественным чародеем. По всем видимости, амулет, красовавшийся в тонких пальцах Ланса, причинял ему огромное неудобство.
– Убери! – хрипло стонал Аберон, загораживая глаза морщинистой ладонью. – Жжет…
Лансанариэль брезгливо покривился и, не глядя, легкомысленно забывая о своей безопасности, перекинул артефакт обратно в мои руки:
– Спасибо, Мелеана! Но забери его себе, думаю силы моего…, – он помедлил, но все же, вытолкнул из себя с мучительной горечью, – отца, иссякли…
Холодный смотрел на нас снизу вверх пустыми, слезящимися глазами бессильного старца.
– Убьем его? – предложил подошедший Огвур.
Лансанариэль вздрогнул, как от удара:
– Не могу! – он отвернулся, пряча слезы обиды и разочарования. – Должен конечно, за все мучения матери, но видят боги – не могу! Он так жалок…, – голос полукровки окреп и зазвучал щелкающим ударом бича. – Пусть убирается с острова…
Орк восхищенно присвистнул и одобрительно похлопал Ланса по плечу, оценив его великодушие.
Внезапно я почуяла присутствие еще чьей-то злобной воли, готовящейся свершить пусть не совершенное, неумелое, но несомненно – смертоносное колдовство. Острым взором я безошибочно разглядела уродливого карлика, скрытно притулившегося в тени куста сирени. Со все возрастающим опасением, я наблюдала, как он неспешно, будто боясь ошибиться, извлекает из футляра тонкую трубочку, вкладывает в нее короткую стрелку, острие которой, по моим ощущениям – несло смесь яда и магии, и подносит к губам, направляя на Лансанариэля. Ну уж нет! Я выхватила из-за пояса любимую метательную звездочку и, тщательно прицелившись, метнула в кровожадного урода. Карлик отрывисто вскрикнул и выронил свое самодельное оружие. Зубчатые концы звездочки вошли ему точно в переносицу. Угасающие глаза несостоявшегося убийцы одарили меня последним, злобным взглядом, и мертвое тело шумно повалилось в кусты.
– Гнус! – горестно выдохнул Аберон. – Друг, не покидай меня так!
А дальше произошло то, чего не мог предвидеть не один из нас. Гнев, и скорбь утраты единственного друга, исступленно всколыхнули последние силы старого некроманта. Он с безумным рычанием выдернул длинный стилет, до этого надежно упрятанный в бесчисленных складках бесформенного балахона и, скрипя зубами, как дикий зверь прыгнул на спину равнодушно отвернувшегося от него сына.
– Сдохни! – ревел Холодный. – Сдохни, как погиб подлый Астор, настигнутый моим проклятием!
Поняв, что на самом деле стало причиной смерти моего супруга, и что сейчас случится с Лансанариэлем – я протестующе закричала…
Но Ланс оказался проворнее. Не снимая арбалета, висевшего у него на плече, он сунул руку в колчан и вытащил что-то, поначалу показавшееся мне тонким лучиком солнечного света. Но чуть позднее я поняла, что это была стрела из драгоценного металла, оперенная веером мелких алмазов. Невыносимое сияние, исходящее от волшебного оружия, ослепило всех. Аберон выронил кинжал, ошеломленно зажмурился и, будучи не в силах остановить поступательного движения корпуса, практически сам напоролся на серебряный наконечник, притягивающей искрой вспыхивающий в ладони полуэльфа… Золотая стрела, не встретив никакого препятствия, даже без помощи арбалета, по самое оперение вошла в черное сердце некроманта. Ланс вскрикнул, страшно и печально…
Я удовлетворенно хмыкнула. Возмездие – свершилось! Тело короля-узурпатора начало таять, превращаясь в слабый столбик сизой дымки, быстро растворяющейся в теплом воздухе Ширулшэна. И вскоре от мага остался лишь тяжелый королевский венец, усеянный сапфирами, торжественно подкатившийся к ногам полукровки. Волшебная стрела, унесшая жизнь некроманта, дотла сгорела вместе с
