Впрочем, иногда чародейка рассказывала такие интересные истории, что ее стоило послушать. Вот и сегодня сьерра Кларисса глотнула вина и заговорила хрипловатым голосом, торопясь и сбиваясь:
— Раньше я не знала, что представляет собой жизнь. У меня попросту не было времени, чтобы остановиться и подумать на этот счет. А ныне я вижу — жизнь похожа на малиновое варенье, медленно и липко текущее из стеклянной банки в фаянсовое блюдце. Слишком однообразно, слишком тягуче. Лишь изредка в ней возникает дуновение незнакомого ветра, и тогда мне хочется бежать далеко-далеко, туда, где меня никогда не было и уже не будет. Потому что ветер только дразнит — он неспособен поднять мои тяжелые кости. Он треплет мне волосы, пробуждая несбыточные мечты… Говорят, будто временами мой взгляд становится безумно-отстраненным и я несу редкостную сентиментально-романтическую чушь. А еще, дескать, я не должна замахиваться на неосуществимое, потому как надо радоваться тому, что у меня есть. И никогда не сожалеть о несбывшемся…
Магичка запнулась и замолчала. Смочив горло следующим глотком вина, она продолжила уже совсем в другой тональности:
— Да что это со мной? Неужели я сетую на жизнь? Я, глава гильдии Чародеев? — Кларисса горделиво расправила плечи, ее плаксиво заломленные брови грозно сошлись над переносицей. — Какой недостойный меня поступок! Нет, подобному не бывать! Еще не все потеряно! — Она остервенело швырнула бокал в стену и с мрачным удовольствием понаблюдала за осколками, так и брызнувшими во все стороны. — Я рано сдалась. Я слишком рано поверила в пророчество Неназываемых, предвещающее гибель чародеев! Пусть весь Блентайр отвернулся от чародеев и преклоняется перед спасшими нас эльфами. Пусть они распространяют слухи о том, что ненавистная Наследница сумела дойти до Пустоши и обуздала ее, потому что наступление песков прекратилось. Пусть гильдия сплетничает о том, что я утратила прежнюю силу и мне пора покинуть свой пост. Все это не так! Я просто отказываюсь верить в этот бред. Я найду полезного сообщника и еще сумею остановить проклятую девчонку. Я обязательно успею ее остановить! Хм, Йона в любом случае пожалует в лес Шорохов, а глава гильдии Охотников, могучий Михай, слишком многим мне обязан. — Кларисса покинула кресло и начала привычно прохаживаться по комнате, ощущая, как в ее голове созревает простой, но в то же время весьма перспективный план. — Пять лет назад я поспособствовала тому, чтобы Михая избрали главой охотников… — Чародейка вспомнила высокого смуглого мужчину, который в былые времена являлся ее любовником, и плотоядно усмехнулась. — О нет, он никогда не обладал выдающимися умственными способностями, но зато всегда отличался исполнительностью и верностью. Он понимает, чем обязан мне. Михай не откажется выполнить мое поручение… — Кларисса растерянно огляделась, словно отыскивая того, кто сумеет стать ее посланцем, но тут же вспомнила о своем отшельничестве и горестно усмехнулась. — Вот Тьма! — разочарованно бормотнула она. — Эти презренные трусы, ошибочно называемые магами моей гильдии, сбежали в город, купившись на эльфийские подачки…
Тут ветер, уставший беззвучно сидеть в трубе, неосторожно повернулся и выдал себя, шумно хлопнув заслонкой… Сьерра Кларисса встрепенулась, обрадованно всплеснула руками и громко расхохоталась:
— Ты-то мне и нужен, дорогой! — Пальцы женщины торопливо задвигались, выписывая в воздухе светящиеся руны, и ветер послушно лег на плечи чародейки, почти усыпленный ее волшбой.
— Чудесно! — Магичка схватила перо, бумагу и поспешно написала несколько лаконичных строк приказа. — Тебя никто не остановит и никто ни в чем не заподозрит. — Она скатала листок с посланием в маленький шарик и подбросила вверх, позволяя ветру подхватить и увлечь его за собой.
Одурманенный ветер послушно подчинился стихийной магии, заметавшись по комнате.
— Лети! — Кларисса приоткрыла окно, и ее незримый слуга ловко протиснулся в узкую щелку, вырываясь на волю. Бумажный комочек вплелся в хоровод снежинок и стал почти незаметным. — Лети в лес Шорохов, к Михаю! — уточнила чародейка.
А затем она оправила помятое платье, пригладила растрепавшиеся волосы и снова уселась в кресло, статная и красивая, словно сбросившая лет десять. Неважно, что она не успела насладиться своей молодостью, потратив время на козни и интриги. Неважно, что она не успела насытиться любовью мужчин, променяв ее на власть. Сейчас все это уже не имеет никакого значения! Чтобы все успеть, нужно меньше хотеть. А нынче Клариссе хочется лишь одного… И значит, она успеет!
Все в жизни нужно делать вовремя. Вовремя покинуть затухающий костер, пока дрова не превратились в пепел. Вовремя уйти из-за стола, чтобы не делить оставшиеся от пиршества крохи. Вовремя отвести глаза, пока другие глаза не стали холодными и равнодушными. Вовремя сказать и о любви, и о ненависти, дабы потом не сожалеть об опоздании…
Мое онемение прошло, и я одарила сестрицу широчайшей лучезарнейшей улыбкой, будто только об этом и мечтала: увидеть ее здесь и сейчас. Да, признаюсь, сейчас мне очень хотелось сказать Эвридике пару ласковых слов, но я сдержалась. Решила, что время еще не подходящее.
— Как ты сюда попала? — спросила я ровным голосом, ничем не выдавая обуревающих меня эмоций. — К тому же значительно раньше меня…
Сестрица снисходительно хмыкнула. Кончиками пальцев она чопорно подобрала длинный подол своего дорожного платья и уселась на большой камень, принимая вызывающе эффектную позу.
— Жду тебя чуть ли не сутки! — с утрированной плаксивостью пожаловалась Эвридика. — Я устала и есть хочу…
— Еды нет! — красноречиво развела руками я. — Так как ты сюда попала? — Моя настойчивость объяснялась вполне понятным любопытством и уязвленным самолюбием.
— Пить хочу! — продолжала картинно канючить эльфийка, начисто игнорируя мой вопрос. — Умираю от жажды.
— Вода у меня еще осталась! — Я заманивающе потрясла полупустым бурдюком. — Дам, если ответишь.
— Дура, все гениальное просто! — Принцесса бесцеремонно выхватила кожаный мешок у меня из рук. — Сама могла додуматься. Если, конечно, у тебя мозги имеются, — язвительно добавила она, надолго присасываясь к бурдюку.
Я недоуменно хлопала ресницами, размышляя: «А может, она не так уж и неправа? Нет, не насчет мозгов, а насчет гениальной простоты. И нет в том ничего тайного?.. Очевидно, разгадка лежит где-то на поверхности…»
— Я прилетела сюда на Мифрил! — соизволила довести до моего сведения сестричка, небрежно бросая мне под ноги опустевший бурдюк.
— Что-что? — не поверила я, округляя глаза. — На ком?
— На твоей белобрысой мантикоре! — четко, как дремучей идиотке, вдалбливала Эвридика, с сочувствием глядя на меня. — Ты не только тупая, ты еще и невежда. Стыдно Наследнице не знать о том, что священная белая мантикора способна пролететь везде.
— Ага! — В голове у меня немного прояснилось. — И она позволила тебе сесть на себя? — Подобное предположение казалось мне совершенно невероятным.
— Обычно мантикора не подпускает к себе никого, кроме своего наездника, — снисходительно пояснила Эвридика. — Но это обычно. Не забывай о том, что я не только являюсь наследственной Повелительницей мантикор, я еще и чародейка, ученица великого Лаллэдрина… А ты, глупая, плелась тем временем через пустыню, подвергая себя опасности…
«Да, наставник, ну и свинью же ты мне подложил, обучив сестрицу! — печально подумала я. — Не ожидала от тебя такого…» Но разве такой сильный маг способен допустить оплошность? Я абсолютно не верила как в неведение Лаллэдрина, так и в его симпатию к Эвридике. Значит, требовалось, чтобы я шла по Огненным землям именно пешком… Зачем? Неужели ради встречи с шаффами и беседы с мудрым Раррахом, который открыл мне секрет Неназываемых?
— Я околдовала сознание Мифрил, заставив ее отнести меня на утес Судьбы! — между тем увлеченно вещала эльфийка, не обращая ни малейшего внимания на мое задумчиво-сосредоточенное лицо. — Мантикоре пришлось подчиниться. Правда, приземлившись на утес и высадив меня, она избавилась от воздействия чар и спешно упорхнула неизвестно куда, — уже не так пафосно завершила свою речь сестрица. — Но тем не менее я нахожусь здесь. И теперь тебе придется придумать нечто оригинальное и действенное, чтобы вытащить нас отсюда.
