– Вижу, ты все же не отступила и не сдалась. Именно этого я от тебя и ожидала! – Чья-то холодная рука почти невесомо легла на мое плечо, замораживая даже через ткань рубашки.

Я обернулась. Позади меня стояла королева Смерть…

– Такова несправедливая плата за самопожертвование. – Королева иронично улыбнулась, указывая мне на Аолу, обнимавшую своего вновь обретенного возлюбленного и не обращавшую на меня ни малейшего внимания. – Впрочем, не думаю, что ты рассчитывала на какую-то награду…

Я рассмеялась с едким сарказмом, даже из приличия не пытаясь смягчить своего откровенно невежливого поведения:

– О нет, мне ничего не требуется взамен отданному. Я всегда считала процесс физического созидания жизни несколько приземленным деянием. – Мой намек выглядел довольно вульгарным. – Животным соитием двух тел – поверхностным, лишенным обстоятельности и значимости делом. А тех, кто наобум занимается процессом создания новых особей, я причисляю к на редкость легкомысленным созданиям… Аола и сама еще дитя по уму и сущности…

Смерть широко распахнула черные глаза и бурно расхохоталась:

– Ах вот как! А те, кто лишают людей жизни?..

– Они вынуждены в одиночку принимать весьма ответственные решения, – серьезно ответила я. – Дарить что-либо – легко и приятно, отбирать – страшно и тяжело… Мне приходилось отбирать жизнь… Уж лучше бы я сама умерла вместо тех людей…

– Ты не боишься умереть? – не поверила бабушка. – Умереть в полном смысле этого слова. Не попасть в очередной раз в мой чертог, а погрузиться в бесконечное небытие?

Я небрежно махнула рукой:

– Какой смысл бояться того, что неизбежно? Потеряв так много, я вообще перестала опасаться чего бы то ни было. Моя душа мертва уже очень давно. А с тем, кто ничего не боится, вряд ли может произойти что-то плохое…

– Наверно, это очень трудно – пережить любимого и остаться без врагов, – посочувствовала моя необычная собеседница.

– Жизнь вообще невероятно трудная штука, особенно первые сто лет! – отшутилась я, старательно придавая своим интонациям максимальную убедительность. Ибо я всегда избегала ненужной демонстрации своих подлинных мыслей и своей внутренней слабости.

– Не бояться – это значит идти вперед напролом, не думая о гибели? – предположила королева.

– Нет. – Сейчас я чувствовала себя намного старее и сильнее ее, повелительницы мертвых. – Не бояться – это всего лишь научиться точно рассчитывать свои силы и верить только в себя.

– М-да-а-а, – удивленно протянула Смерть, впечатленная моей невозмутимостью. – А ты стала другой, девочка. Неужели ты полностью утратила вкус к жизни?

– Сам факт телесного существования не имеет над нами никакой власти, – пояснила я, опускаясь на край помоста и расслабленно складывая руки на коленях. Отныне я никуда не торопилась, ибо мой разрушительный путь в этом мире подошел к своему логическому завершению, сменившись стезей мудрости и созидания. – Значение имеет лишь качество совершенных нами деяний, из которых складывается жизнь, и их смысл…

– Немыслимо. – Смерть смирнехонько примостилась рядом, проникновенно заглядывая мне в глаза. – Ты не желаешь просто так наслаждаться всеми прелестями земного бытия? – В глубине ее зрачков закручивались два огненных протуберанца, пытающиеся лишить меня воли и разума, подчинив себе.

– Нет, не желаю, – хмыкнула я, не отводя взгляда, – если моя жизнь не несет осмысленной составляющей. Я – не амеба и не растение. Мне в одинаковой степени дорого все – победы и потери, боль и радость… Жизнь наполнена смыслом лишь в том случае, если я имею возможность строить ее согласно своему разумению, а не по чьему-то указу или по промыслу слепого фатума…

– Поправшая судьбу! – смущенно бормотнула королева. – Так вот почему тебе дали столь странное прозвище. Храбрость – она ведь сродни сумасшествию…

– А сумасшествие – обратная сторона гениальности! – веско закончил за нее Генрих, неслышно подошедший к помосту и занявший свободное место с другой стороны от меня. – Но вот хранить в сердце боль я бы не советовал…

– Ты просто еще не научился ее ценить! – мягко парировала я. – Боль утрат становится тем внутренним стержнем, который делает нас сильнее…

– Я могу избавить тебя от боли и воспоминаний, – черная роза в пальцах Смерти плавно качнулась в мою сторону, – стереть их из твоей памяти!

– Нет. – Я поспешно отодвинулась на безопасное расстояние. – Я дорожу моим прошлым и не променяю его ни на что. Будущее строится на прочном фундаменте прошлого, а не на зыбучих песках домыслов или хрупком мираже мечты.

– О да, в этом ты права! – согласно вздохнула Смерть. – Ты освободила Радужный уровень от тирании Ринецеи и восстановила разрушенный Звездный мост. Поэтому я смогла отыскать душу моего умершего возлюбленного и теперь обязательно дождусь следующего рождения Джаспера. После этого я смогу встретиться с ним снова…

– Мило, – с нотками зависти в голосе съязвил Генрих. – Каждый получил желаемое: Грей – Аолу, ты – Джаспера. А как же я?

– А что – ты? – лукаво переспросила Смерть, искусно разыгрывая непонимание.

Генрих сердито пригладил свои ухоженные усики:

– Ты зачитывала мне пророчество, высеченное на стене этой пещеры. Ты обещала, что я обрету свою любовь!

– С ней? – продолжала забавляться Смерть, драматично указывая на меня. – Да ну?

Меня рассмешило кислое выражение его лица.

– Ну это уже нечестно, – по-мальчишески надулся барон. – Расскажи ей, – он фамильярно дернул меня за рукав, – о нашей сделке…

– Сделка? – нахмурилась королева, ее губы исказила брезгливая гримаска. – Ох уж эти мужчины… Зачем ты повелась на его уловки, внучка?

– Я выполню свое обещание, – вспыхнула я. – Я буду с тобой, Генрих!

– Хочешь, я заберу тебя к себе? – нежно предложила любящая бабушка.

– Спасибо, – искренне поблагодарила я, – но я должна думать о детях…

– Хорошо. – Черная роза в ее пальцах источала обволакивающий аромат, притягательный и вместе с тем отталкивающий. – Я подожду – я умею ждать…

Но тут я случайно вспомнила о непонятных намеках Логруса, вскользь упоминавшего о необходимости нашего с Генрихом союза и о его значимости для будущего всей Земли.

– Вы что-то от меня скрываете, – убежденно заявила я, тщетно силясь найти логическое обоснование странному сводничеству великого демиурга. – Нас с Генрихом должно связать нечто гораздо большее, чем просто цинично заключенная сделка. Не так ли?

– Да, – коротко кивнула королева. – Но стоит ли сейчас говорить о том, что зависит только от тебя и, следовательно, может произойти лишь в случае твоего свободного волеизъявления, а не под давлением аргументов и убеждений?

– Не понимаю! – Я недоуменно распахнула глаза. – Ничегошеньки не понимаю!

– Поймешь со временем, – с нажимом произнесла бабушка, беря мою руку и вкладывая ее в горячие пальцы барона, сразу же жадно сомкнувшиеся вокруг моего запястья и уже не желающие разжиматься. – Уж ты поверь мне на слово, девочка!

– Ладно. – Я философски пожала плечами и повернулась к Генриху. – Любить тебя я не обещаю, однако…

Он не дал мне договорить, накрывая мои губы своим требовательно приоткрытым ртом… Наблюдающая за нами королева Смерть удовлетворенно улыбнулась.

Мы с бароном шли к выходу из усыпальницы богов, намереваясь вернуться домой – в Силь.

– Подожди, принцесса! – остановил меня мелодичный окрик богини Аолы. Ее зеленые глаза смотрели испытующе. – Не забывай, о чем говорил Логрус.

– И о чем же? – растерялась я, напрягая память.

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату