— Значит, шторы, — произнес он задумчиво. — И служба такси. Это очень просто.
— А пепельница? — спросила Ольга. — Если Кузю убил таксист, откуда взялась в сугробе наша пепельница с русалкой?!
Хохлов молчал и ходил.
— Вот видишь, — заключила Ольга. — Вот тебе и таксист!.. Двенадцатый час, мне ехать пора! Мить, как ты думаешь, мы… справимся?
— Мы уже почти справились, — уверил ее Хохлов. — Чуть-чуть осталось. Самую малость.
— Оль, можно, я у тебя переночую? — попросилась Арина. — Не хочется мне домой.
— Можно?! Да ты мне жизнь спасешь просто! Димона нет, детей нет, хоть застрелись!
И они обе как-то очень быстро и ловко собрали с журнального столика остатки банкета, будто и не было ничего, ополоснули стаканы, а Хохлов все никак не мог сообразить, что они обе уходят, то есть оставляют его одного!..
Сообразил, только когда они стали натягивать шубы, рассуждая на тему собачьих детей — вот если бы у людей появлялось столько детей чохом, хорошо это или плохо.
Бездетная Родионовна считала, что хорошо, чем больше детей, тем лучше, а обремененная потомством Ольга Пилюгина считала, что плохо, с такой оравой вообще непонятно, как справляться!
— Мить, мы пошли!
— Митя, проводи нас!
Он вышел в коридор, посмотрел на них, потом на собаку и сказал Ольге, что ему нужно шепнуть Родионовне два слова, и Ольга моментально выскочила на площадку, объявив, что подождет подругу там.
— Я тебя приглашаю на свидание, — торжественно начал Хохлов, глядя в сторону. — Вот прямо завтра. Пойдешь со мной на свидание?
— Пойду, — в ту же секунду согласилась Арина. — Пойду. А почему?..
— Ой, вот только не надо никаких вопросов, — сморщившись, попросил Хохлов. — У нас просто будет свидание. Самое обыкновенное, как у всех людей бывает! Ты согласна?
— Конечно, Митя.
— Значит, я завтра за тобой заеду на работу.
— В Москву?!
— А ты где работаешь? В Нижнем Новгороде? И… — Он помедлил, готовясь сказать самое сложное, непомерно сложное, особенно после пятнадцати лет ее любви. — И отпросись на пятницу на работе.
Она смотрела на него и, кажется, даже не моргала.
— Ну, соври что-нибудь! — сердясь, попросил Хохлов. — Мол, тебе больничный дали, постельный режим, сотрясение мозга и все такое! Поняла?
— Поняла, — сказала Арина. — Я сейчас… поеду, Мить.
Все было ясно и понятно им обоим, и неотвратимость перемен вдруг сильно напугала ее.
Все перемены к лучшему? Или не все?
Следом за ней он вышел на лестничную площадку, и Ольга с чувством его поцеловала.
— Поблагодарила?
— Да. Спасибо. Если бы не эта проклятая пепельница!
— Ну да, — согласился Хохлов. — Это странно, конечно, но так получилось, что теперь самое главное, что скажут твои дети.
— Как?! — поразилась Ольга, и Родионовна перестала заматывать шею шарфом.
Но Хохлов уже не слушал. На завтра у него было запланировано много дел — одно из которых, к примеру, полностью изменит его жизнь, а это не так-то часто случается, поэтому он махнул рукой, и стал закрывать дверь, и…
…и вдруг остановился посреди дороги, не добежав до офиса всего четыре шага.
Мороз был такой, что казалось, вот-вот небо лопнет от холода, как стекло, и из него посыплется все, что там есть, — звезды, солнца, галактики, искусственные и естественные спутники, а также мусор. Говорят, в космосе много мусора!
Солнце тоже подмерзло, свет был размытый, подернутый дымкой, и институтский фасад, весь в инее, казался декорацией к фильму о блокаде.
— Доброе утро, Дмитрий Петрович!
— Здравствуйте, Вальмира Александровна!
Длинноволосая красавица стояла у машины, улыбаясь Хохлову.
— А кто это у нас такая? — идиотским тоном внезапно впавшего в игривость мужчины поинтересовался начальник у своей орлицы. — Прелесть какая!
— Это моя племянница Ирочка, — с гордостью представила Вальмира. — Вы не знакомы? Ирочка, познакомься, это мой шеф, Дмитрий Петрович. Оч-чень, оч-чень положительный мужчина!
Хохлов познакомился. Самым интересным было то, что он и так, без знакомства, знал, что это Ирочка!.. Но познакомиться не мешало.
— Холодно здесь стоять. Может, зайдем? — предложил Хохлов. — Кофейку? Чайку?
— Нет, мне надо на работу! — отказалась племянница точно таким же, как у него, идиотским тоном, только в женском варианте. — Но вечером я бы могла, с удовольствием…
«Вечером у меня свидание с Родионовной, — подумал Хохлов мрачно. — Накося, выкуси!»
— Ириш, может, зайдешь все-таки? — заспешила Вальмира, постепенно осознавая, что шеф «заинтересовался», а племянница «не пристроена». — Ну что, там без тебя они не обойдутся часок?
Хохлов понял, что действовать должен решительно и без проволочек, как революционные рабочие при захвате телеграфа и телефона. Он обошел не слишком новую красную машину, взял длинноволосую под норковый рукав и повел за собой к дверям офиса.
— Ну, я прошу вас, Ирочка, ну, давайте хоть на полчаса, — говорил он интимно. Эффекту сильно мешал пар, вырывавшийся у него изо рта, — у меня есть чудесный кофе, мне его привозят специально из Австралии! У нас совершенно не умеют пить кофе и не знают, что австралийский кофе — самый лучший в мире! Самый ароматный!..
Племянница идти не хотела. Она так явно не хотела, что даже каблучками упиралась.
А еще она вырывала руку и все время повторяла:
— Я не хочу, не пойду, мне на работу нужно!..
Но Хохлов держал ее крепко, и чем ближе к двери, тем крепче он держал.
Когда подошли к крыльцу, племянница вдруг дернула рукав изо всех сил, присела, взметнула волосами, кинулась в сторону, потом в другую, и Хохлов ее отпустил.
— Ирочка! — вскрикнула сзади Вальмира Александровна. — Ирочка, ты что?
Ирочка неслась к машине, но ей очень мешали каблуки, а у Хохлова не было каблуков, и вся улица замерла в морозном мареве, и все смотрели, как они бегут, как Хохлов настигает девушку, перехватывает, как они валятся в снег, катятся кувырком, и сапоги с острыми каблуками молотят в воздухе, и кричит орлица, первая после бога, самое доверенное лицо!..
Племянница тяжело дышала и извивалась под Хохловым, норовила лягнуть его в уязвимое место, а он сдирал с ее плеча сумку на длинном ремне.
— Дура, — тяжело сопя, говорил он ей в лицо, — куда ты понеслась?! Я же знаю, что это ты! А сто штук не такая большая сумма, чтобы можно было всю жизнь в подполье прожить! Я бы все равно тебя нашел!
Отдуваясь, он сел на снег. Ирочка осталась лежать. Руки у нее были связаны ремнем сумки, она бешено рыдала, грызла ремень, извивалась и все время норовила ударить Хохлова.
— Что такое?! — Это Вальмира подбежала, и народ вокруг начал собираться.
Хохлов потрогал нижнюю губу и царапину на левой щеке. Вот теперь они с Родионовной два сапога пара!
Кстати, у них сегодня свидание. Зачем он назначил ей свидание?!
— Что тут происходит?! Митя?! Вы с ума сошли?! Или мне милицию вызвать?!
— Да ничего не происходит! — рявкнул Хохлов. — Ваша племянница украла у меня сто тысяч
