тут же все принесут, Владик стал осторожно отступать, стараясь не зашибить «лилипутов», и тут на него налетела какая-то ополоумевшая растрепанная девица.
Налетев, она покачнулась, чуть не упала, и Владик ее поддержал.
– Осторожней!
Девица на него даже не взглянула, вырвала руку и ринулась к стойке. «Лилипуты» шарахнулись в разные стороны – она тоже была Гулливершей.
– Мне нужен Глеб Звоницкий, – выпалила она в лицо портье, и Владик замер, не успев отойти. – Срочно! Как мне его найти?
– Мы можем вас соединить с его номером. Вы только не волнуйтесь, девушка!..
Вытянувшись в струнку, двумя руками вцепившись в нелепый потертый портфельчик, она стояла возле стойки, и даже настырные японцы подались назад – все вокруг нее потрескивало и искрило от напряжения.
– Номер не отвечает, – объявил портье. – Должно быть, Глеб Петрович уже уехал.
Заполошная девица шевельнулась, как будто тетива у нее внутри ослабла, и пробормотала умоляюще:
– Но он мне очень нужен! Правда, очень!..
– Девушка, в номере его нет, – повторил портье очень настойчиво. Владику показалось, что он раздумывает, не вызвать ли охрану. – Или он не берет трубку. Вы можете его подождать или позвонить ему на мобильный. Если располагаете номером.
– Но… как же так?
Глаза у заполошной налились слезами, и Владик понял, что портье сейчас точно вызовет охрану.
– Разрешите вас на минутку?
Жесткими пальцами он взял ее под руку и повлек от стойки в сторону круглого диванчика. Почему-то он был уверен, что девица станет сопротивляться, но она пошла, только поминутно оглядывалась на стойку, словно порывалась вернуться и умолять портье из-под земли достать Глеба Звоницкого!..
Владик довел ее почти до диванчика, и тут только она сообразила, что ее куда-то ведут.
Сообразив, она отшатнулась и костлявыми ручонками прижала к хилой груди портфельчик.
– Вы кто?! Куда вы меня тащите?!
– Тише, тише, девушка!
– Я никуда с вами не пойду! Что вам нужно?!
– Никуда со мной идти не нужно, – успокоительно сказал Владик Щербатов. – Звоницкий Глеб Петрович из Белоярска, да?
– Откуда вы знаете?!
– Начальником охраны Мухина Анатолия Васильевича был?!
Заполошная встала как вкопанная.
– Вы кто?! Откуда знаете?!
– Тише, тише!.. – еще раз попросил Владик и быстро оглянулся на лифты. Ему не хотелось, чтобы Хелен или, боже сохрани, кто-нибудь из свиты певца Никаса увидел его в холле с незнакомой девицей. Неприятностей потом не оберешься. – Давайте вот здесь сядем и поговорим тихонечко. Да вы не бойтесь, девушка! – И добавил скороговоркой: – Я тоже из Белоярска, а Звоницкий фамилия редкая, да еще и Глеб Петрович, все совпадает! Я думаю, может, это мой старый товарищ?
– Господи, какой товарищ?! Кто вы?!
– Меня зовут Владислав Щербатов. С Глебом мы когда-то вместе служили в Белоярске. А Мухин Анатолий Васильевич, если вы не знаете, тогда был губернатором.
– Мухин Анатолий Васильевич – мой отец.
– Так, – сказал Владик. – Понятно.
Ничего было непонятно.
…Или, может, она ненормальная?..
Она шарила по его лицу темными глазищами, словно пыталась на взгляд определить, врет он или не врет. От ее рассматриваний у Владика зачесались щеки. А может, от того, что он сегодня утром не побрился.
– Вы тоже были в охране?
– У Мухина? Никогда не был.
– Откуда вы знаете Глеба Петровича?
– А его из губернаторской охраны к нам перевели, в управление. В звании повысили и перевели.
– Никто его не переводил, – мрачно сказала заполошная. – Он сам ушел. Я это хорошо помню. Моя мама тогда была очень расстроена и говорила, что Глеб ушел с работы.
– Ну, таких тонкостей я не знаю, а только мы вместе служили. Потом мой шеф в Москву уехал и меня с собой забрал, а Звоницкий, кажется, в Белоярске остался. Я его сто лет не видел.
– Я позавчера вечером видела его в этом самом баре. И он мне срочно нужен. Прямо сейчас.
– Он в Питере, что ли, теперь работает?
Она нетерпеливо дернула плечом.
– Он работает у Ястребова. Вы знаете Ястребова? Он стал губернатором, когда папу убили. А вчера убили мою подругу. Почти сестру, понимаете? – Губы у нее задрожали, лицо повело, но она справилась с собой. – И я точно знаю, что ее убили вместо меня. Это я виновата, что ее убили, понимаете? И я должна срочно рассказать об этом Глебу Петровичу. Мне больше некому рассказать, понимаете?
– Понимаю, – согласился Владик, который понимал все меньше и меньше.
Единственное, в чем он был совершенно уверен, – она не врет. Она может быть сумасшедшей, истеричкой, но не врет. Она твердо верит в то, что говорит.
…Может, в психушку позвонить? Приедут санитары, заберут ее, да и дело с концом? А с Глебом они вечерком повидаются, повспоминают, потолкуют, все перетрут, как полагается сослуживцам, нежданно- негаданно встретившимся на пересечении дорог, в гостинице – эх, жизнь разбросала, помотала, и всякое такое!..
– А вы не знаете, где он может быть?
– Милая вы моя, да я его лет пять не видел, а может, и больше! Вы вот фамилию назвали, я и подумал: вдруг тот самый?..
– Меня зовут Екатерина, – сказала девица строго. – Не называйте меня «милая моя»!
Кажется, губернаторскую дочь и впрямь звали Екатериной, вдруг припомнилось Щербатову.
– Вот что, Екатерина. Вы езжайте домой, а вечерком или лучше завтра позвоните сюда, в гостиницу. – Он говорил врастяжечку, нарочито-успокоительным фальшивым тоном. – Глеб уже наверняка будет на месте, вы к тому времени успокоитесь, все ему расскажете, может, еще окажется, что все живы и здоровы…
– Да я не сумасшедшая! – громко перебила предполагаемая губернаторская дочка, и Владик посмотрел ей в лицо. И впрямь никакого безумия не было у нее в глазах, только, пожалуй, какое-то сердитое отчаяние. – Ниночку вчера убили! А она была самым близким мне человеком. Последним. Сначала не стало папы, потом мамы, Митьки давно уже как будто нет! Была только Ниночка, неужели вы не можете этого понять?! А ее убили! Вместо меня.
– Не кричите.
– Я не кричу.
– Карточка от вашего номера готова, – сказала над ухом Владика материализовавшаяся из воздуха девушка-портье. – Извините нас за задержку, господин Щербатов.
Владик так и не понял, слышала портье про убийство какой-то Ниночки или не слышала. Очень бы не хотелось, чтоб слышала!.. У него своих забот полно, не хватает еще досужих разговоров и пересудов!..
– Ну, я пойду, – сказал он, поднимаясь. – И вы езжайте домой, Екатерина. А я, если увижу Глеба здесь, в гостинице, передам, чтоб он вам позвонил.
Она внимательно смотрела ему в лицо, и под ее взглядом Владику стало неловко, как будто он сказал или сделал что-то стыдное.
– Я не сумасшедшая, – словно возражая ему, сказала она спокойно. – Я понимаю, что произвожу именно такое впечатление, но…
