мне пока… непонятен. Я… не знаю.
Он помолчал.
– Ясно. Ну, тут я ничем не могу тебе помочь. Разбирайся с ними сама.
– С кем – с ними?
– Ну, с сегодняшним и вчерашним. Больше того, хочу тебе сказать, что завтра будет завтрашний. Читала Станислава Лема? Пятничный «я» очень отличаюсь от понедельничного.
Он нес всю эту чепуху потому, что ему снова хотелось поцеловать ее, только на этот раз он был уверен, что она сбежит, и еще неизвестно, сможет ли он ее догнать и вернуть.
Они сидели на бортике и молчали. Довольно долго. Потом она на него посмотрела, и он улыбнулся в ее растерянные глаза.
Все было ясно.
– Ты меня не бойся, – посоветовал он, еще немного помолчав.
Совет был глуп.
– Хорошо, я постараюсь, – холодно сказала она. – Федор, вы не знаете, где Вероника была сегодня утром?
Он и глазом не моргнул, надо отдать ему должное.
– По-моему, на корте. Вы, по-моему, ее там видели.
– Видела, – согласилась Марина, – но она зачем-то наврала, что пришла из дома. Зачем она наврала?
– Что значит наврала?
– Она сказала, что проспала, потом вскочила и побежала на теннис. Дед ничего не понял, так она сказала, да?
– Ну… да. Что-то в этом роде.
– Она наврала. У нее были совершенно мокрые кроссовки. От корпуса до корта асфальтовая дорожка. Если она бежала, да еще торопилась, вряд ли она забегала в какую-нибудь лужу. А кроссовки мокрые. Почему?
– Почему?
– Потому что она пришла не из дома.
– А откуда?
Теперь вздохнула Марина. Этот вздох означал все то же – как ты туп, боже мой!
– Я не знаю! Странно, что она наврала. Зачем она вам сказала, что пришла из дома? Вы ведь ее не спрашивали!
– Не спрашивал. Собственно говоря, мне совершенно все равно, откуда именно она пришла.
– Вот именно. А она с ходу заявила, что проспала, бежала и все такое. А ночью она с кем-то разговаривала. Ну, в кустах. Помните?
– Помню.
– Она говорила – уезжай, только попробуй не уехать, я не хочу, чтобы меня видели с тобой, особенно после того, что ты сделал.
– Вы все это запомнили?!
– Ну, конечно, – сказала Марина с досадливой гордостью. Сидеть на бортике было холодно и мокро. Руки покрылись мурашками, она дрожала. – Я уверена, что это имеет отношение к убийству!
– К… убийству?
– Ну да! К трупу в пруду.
Федор Федорович Тучков зачерпнул воды и плеснул себе в физиономию.
– Вы считаете, что это Вероника его утопила и пристегнула ремнем к свае?
– Да не Вероника, а тот, с кем она разговаривала. Вероника – сообщница.
– Ах, вот оно что! – поразился Федор Тучков Четвертый. – А зачем ее сообщник утопил в пруду мирного отдыхающего?
– Не знаю! Это нужно выяснить. Кстати, вы не знаете, когда он приехал?
– Кто?
– Труп. Ну то есть тот, кто впоследствии стал трупом.
– Понятия не имею. Я приехал за день до вас, они уже все здесь были.
– Кто все?
– Все, кто сидит с нами за столом. Вероника с дедом, Юля с Сережей, те двое, что были с вами, когда вы его нашли…
– Галя и Вадим, – подсказала Марина.
– Да, – согласился Федор Тучков. – Элеонора Яковлевна с дочерью, и Геннадий Иванович, и эта… с
