– Ну конечно нет! Семь лет назад мы только пришли в «Эксимер», и не было у нас никаких водителей. И быть не могло!
– Вот именно, – сама себе сказала Глафира. – Так я и думала! Бедная Вера Васильевна! Умерла просто так. Впрочем, наверное, это даже лучше – умереть, не зная…
– Кто… еще умер?!
– Вера Васильевна, нянька вашей драгоценной Марины Нескоровой. Ее убили, а я все равно догадалась. И получается, что убили ее из-за меня. Вряд ли она просто так умерла, вот ни с того ни с сего да еще после визита сюда… И все из-за денег. Из-за огромной кучи денег. Нет, даже не кучи, а горы! Из-за горы денег! Ведь это месторождение в горах, Марк?!
Волошин залпом опрокинул лекарство, сморщился, как от водки, и подышал открытым ртом.
– Здорово! – похвалил он Глафиру. – Отличная работа. Впрочем, вы же и есть… законная наследница! Все верно. Вот только наследовать нечего. Документов нет.
– Что происходит? – подал голос Дэн. Он в отдалении потихоньку таскал со сковородки ломтики картошки. Он нервничал и от этого страшно хотел есть. – Какие кучи и горы? Какие месторождения? Алмазов?
– Почти, – объяснила Глафира, – кварцитов. Это редкий природный минерал. У него какие-то там уникальные свойства, и его используют в промышленности, и в оптике, кажется. Так, Марк?
Волошин молчал.
– Когда-то два предприимчивых парня, Разлогов и Волошин, купили этот участок на Байкале. Конечно, про месторождение тогда никто не думал, но геолого-разведочные работы они все же провели. На всякий случай. Работы эти проводились долго, да и неудивительно – далеко и неудобно, и парни эти никуда не спешили! Они и разведку начали просто так, потому что кто-то им сказал, что на схеме Дальстроя, датированной пятьдесят шестым годом, вроде бы в этом самом месте, что они купили, обозначено какое-то месторождение! А потом выяснилось, что там… кварциты. – Глафира улыбнулась. – А я ведь даже видела эту гору, Марк. Разлогов мне ее показывал, когда мы летом на Байкал летали. Горка себе и горка. Там таких много!
У нее даже фотографии были, самые настоящие, не какие-то там поддельные! Солнце светило, небо сияло, Байкал лежал внизу, обманчиво-ласковый, пригретый, совсем не грозный, каким был на самом деле. Впрочем, за несколько миллионов лет он отлично научился притворяться! В зарослях стланика было даже жарко, и Глафирину куртку нес Разлогов, и она тогда так обгорела, что на носу осталась белая полоска от очков, а щеки, наоборот, были красные, жаркие!
– И вы поняли, что месторождения кварцитов – это не разлоговская зарплата в «Эксимере», да? – Волошин снова взялся за сердце. – И организовали его смерть, чтобы получить миллионы и, так сказать, освободить себя.
– Получить миллионы могут только законные наследники, Марк, – печально сказала Глафира. – Ужасно, что вы меня так ненавидите!
– Что вам за дело до моей ненависти?..
– Потому что все это ложь! Все, что вы придумали! – крикнула Глафира, и Варя опять взяла Волошина за руку. – Вы ведь даже не слушаете меня! Я никогда не была
Волошин встал с дивана, зачем-то обошел его – Варя следила за ним встревоженными глазами, сел с другой стороны и взялся за голову. Дэн подумал было, что он тоже сейчас начнет рвать на голове волосы, но он не стал. Только заговорил очень тихо и как будто из последних сил.
– Вы… Что вы такое говорите… Разлогов не женился… на тебе?!
– Нет, Марк. Хочешь, паспорт покажу? Он как был, так и остался женат на Марине. Так что нет у меня мотивов, как видишь. Мотив есть только у тебя и у нее.
– Я не убивал!
– Я знаю.
Волошин мельком глянул на Варю, которая тоже сегодня говорила, что «знает».
– Откуда? И что ты знаешь?..
– Если бы ты собирался его убить, то знал бы, где документы. Иначе зачем его убивать, без документов-то? И комбинацию с собакой провернула именно женщина, а ты вряд ли взял бы в сообщники… бабу! Ты же женоненавистник!
– Ничего подобного, – возразил Волошин, как будто это имело значение.
– И с ключами ты запутался, именно потому, что не знал, где документы! Нигде не мог найти, а тебе обязательно надо было их получить! – Глафира перевела дыхание. – Еще бы! Там же миллионы. Целая гора, набитая деньгами!
– Я был уверен, что документы украл убийца. То есть ты! И плевать я хотел на деньги! Я хотел… поймать тебя, понимаешь! Чтобы как-то отомстить за Разлогова! А документов нигде не было, и я ума не приложу, куда они делись! Я даже у Марины спрашивал…
– Молодец, – похвалила Глафира. – Господи, разве можно так… не понимать?! Так все перепутать?! Ты же умный мужик, Марк! Варя! – Она оглянулась по сторонам, словно Варя могла прятаться за стулом или за диваном. – Где вы? Звоните Дремову сейчас же!
– Дремов-то тут при чем?
– Дремов ни при чем. Это совсем другая комбинация, Марк. Ее придумал Андрей Прохоров, с которым я изменяла Разлогову, как ты… изящно выразился. Он украл мое кольцо, вот это, – и она помахала у Волошина перед носом растопыренными пальцами, – всучил его Олесе Светозаровой, очередной разлоговской подружке, и прислал к ней журналиста с фотографом. Все это должно было выглядеть так. Выходит материал об Олесе. Прохоров делает все, чтобы я его
– Журнал «День сегодняшний», – доложила Варя, и Дэн Столетов чуть не упал вместе со сковородой. – Разлогов купил у Радченко месяц назад. Через неделю можно вступать в права собственности, и Дремов сильно нервничает.
– Вот и все дела, – Глафира улыбнулась Варе. – Разлогов еще до того, как оформил все документы по покупке журнала, попросил Радченко поставить в номер материал о его очередной барышне. Радченко позвонил Прохорову, и тот моментально сообразил, как этим можно воспользоваться. Он вообще сообразительный, Прохоров-то!..
– Елкин корень, – сказал Дэн Столетов и почесал в затылке, отчего сделался еще более лохмат. – Корень елкин! А у нас какие-то слухи ходили-бродили о смене собственника, но точно никто, конечно… То есть Андрей Ильич решил воспользоваться случаем, да? Чтоб тебе продемонстрировать амуры твоего мужа, что ли?!
Глафира кивнула. Про амуры Разлогова слушать ей было тошно.
– Хорошо, – Дэн подумал немного. Вид у него был дикий. – Хорошо, ну допустим… Ну увидела бы ты свое кольцо у этой кошелки Олеси, ну оскорбилась бы до последней степени, ну поняла бы, что муж твой подлец…
– Не просто подлец, а законченный подлец, – вставила Глафира. – Я бы все это увидела и немедленно от него ушла. Я ведь и так собиралась, и Андрей… Прохоров об этом знал. Мы это даже обсуждали. Ну что я так больше жить не могу! Это не жизнь, а какая-то ежедневная пытка.
– Скажите, пожалуйста, – пробормотал Волошин. – Ежедневная пытка!.. Можно подумать, что вам было дело до того, как живется Разлогову!
– Перестаньте, Марк! – вдруг очень громким и твердым голосом сказала Варя. – Вы ничего не понимаете! Я бы тоже так не смогла! Особенно если бы я любила своего мужа!
