Сергей выхватил изо рта бумажку и сунул ее обратно в задний карман. Леня отчетливо щелкнул зубами.
– Как она к тебе попала?!
– Я ее нашел, – самодовольно заявил Сергей, – у тебя в кабинете. Кстати, это была единственная платежка с твоей подписью. Я понял, что дело в ней.
– Как, черт побери, ты ее нашел?!
– Все счета ты всегда хранишь одинаково. – Он посмотрел на нее. – Я женат на тебе черт знает сколько лет. Ты подсовываешь их под обложку ежедневника. Ты даже ежедневники всегда покупаешь такие, чтобы у них на внутренней стороне обложки был кармашек. Поэтому я не стал перебирать бумаги и вытряхивать папки, а посмотрел в ежедневнике. И нашел.
– У-у-у! – завыл Леня Шмыгун.– У-у-у!..
И сильно схватил себя за волосы.
– У всех, кто приезжал к тебе на дачу, – серьезно объяснил Сергей, – была какая-то определенная и объяснимая цель. Только у него никакой не было. Платежку мог подписать Батурин. Однако он не стал показывать ее Батурину, а потащился за город, к тебе. Он знал, что ты, как Костик, проверять ничего не станешь. Подпишешь, и дело с концом.
– Кира, я не виноват! Я просто так! Я думал, что… Но ведь я никому не сделал плохо! Никто из вас даже не знал, а Батурин отдал бы меня под суд! Во имя старой дружбы, Кира! Я не могу в тюрьму!
– В какую еще тюрьму! – фыркнула Кира. – Ты Гришку зачем подставил?! Ты, поганый мелкий жулик, ну и воровал бы себе, но Батурина ты зачем подставил?! Костик места себе не находил! Он ему не доверял! Он даже мне говорил, что Батурин! Чего тебе не хватало? Бассейна с золотыми рыбками, что ли?
– Кира, – бормотал коммерческий директор, – я не хочу… я не стану… доказательств никаких.
– Да ладно, – сказал Сергей, – полно доказательств. А Батурин мужик кремень. И я тебя с поличным поймал.
– Кира! Прошу тебя!
Сергей вдруг посмотрел на часы и свистнул.
– Давай, – сказал он коммерческому директору, – езжай.
– Что! – вскрикнула Кира. – Как?!
– Кира, все равно в Малаховское отделение милиции мы его не сдадим, верно? Ну, посадят его до утра в «обезьянник», ну и что?
– Давай его в Москву отвезем!
– Куда? На Петровку, 38? Тебе надо, чтобы завтра во всех газетах написали, что журнал «Старая площадь» проворовался? Никуда он от вас не денется, не беспокойся! Чтобы в Бразилию улететь, нужны визы, билеты и черт знает что, а сейчас два часа ночи! Кроме того, он же не дурак. Ты не дурак, Леня, – спросил Сергей интимно, – ты понимаешь, что, раз уж мы тебя поймали, денежки лучше всего вернуть, верно? И желательно самому Николаеву в руки. Или Батурину. Ты же не хочешь в тюрьму или в федеральный розыск? Платежка у меня. Николаев бизнесмен, а не поэт, он тебя, родного, из-под земли достанет и заставит все платежки у него на глазах сожрать. Так что езжай, Леня, и утром очередь занимай, чтобы первым в редакцию войти и Батурину в ноги кинуться. Если кинешься, он тебя просто уволит. Денежки заберет, пересчитает и уволит. Ему скандал сейчас противопоказан, ему репутацию нужно беречь. Если в бега ударишься, будет тебе федеральный розыск и зона, когда найдут. А найдут без вариантов. – Он подумал и вдруг добавил: – Ясный перец, найдут. У меня вот тут еще на всякий случай…
Он взял со стола Кирин диктофон и помахал перед носом у Лени.
– Все записано. Для страховки. Так что езжай, соберись с мыслями, чистую рубаху не забудь…
– Сергей! – крикнула Кира. – Он сбежит!
– Никуда он не сбежит. Ему бежать невыгодно, а уж выгоду он лучше всех понимает.
– Кира, – застонал коммерческий директор, – пожалей ты меня! Батурин меня… убьет. Пристрелит! Я не могу к нему. Не хочу!
Кира изумилась:
– Ты хочешь, чтобы я… чтобы ты…
– Он хочет, чтобы ты никому не рассказывала, – встрял Сергей, – милый Леня, это невозможно. Или у тебя денег не осталось совсем?
– Де…нег? – заикаясь, переспросил директор. Лицо у него сморщилось и перекосилось, как у ребенка, который собирается плакать.
Сергей взял его за плащ, поднял на ноги и повел в коридор. Леня оглядывался, порывался вернуться и звал Киру, но Сергей все тащил и тащил его.
Хлопнула дверь, на крыльце забухали шаги, соседская собака Грей бодро и радостно залаяла, как будто устав молчать. Кира прислушивалась, а потом встала и начала ходить по комнате. Кресло попадалось ей на дороге, и она старательно его обходила, но не догадалась переставить.
Опять шаги, знакомый скрип двери. Она скрипела столько лет, сколько Кира себя помнила. Вот интересно, почему она скрипит – и отец, и муж регулярно мазали петли, но они все равно скрипели.
– Ну что?
– Зря ты его отпустил! – Кира натянула на пальцы рукава свитера. – Он все-таки сбежит!
– Никуда он не сбежит. Он жулик, а не рецидивист! Что бы мы стали тут с ним до утра делать? Или в твою квартиру повезли бы?
