– Здесь оставим, – глухо выговорил Егор. – Помоги мне, Заяц. Я боюсь, что так ему больно. Лидия, да опустите вы пистолет! У вас есть телефон?
– Конечно, – сказала она и лихо сунула пистолет за ремень джинсов. Заяц одобрительно и восхищенно хрюкнул.
– Вызовите милицию.
– Прямо сейчас?! – На мальчишку на руках у Егора она старалась не смотреть.
– Нет. Когда мы выйдем на улицу.
– Помогите! Остановите кровь!!! – надрывался пристегнутый к трубе учитель-новатор. Голос у него срывался и переходил в протяжный вой. – Я умру! Я непременно умру!!! Кровь не останавливается!!!
– А если выживешь, скотина, – прошипела Лидия, – то непременно ослепнешь! Я знаю, куда стрелять и где какие нервы проходят!
И плюнула в него.
– Запирай, Заяц! – скомандовал Егор уже из коридора.
– А что это за хрень про нервы? – спросил Заяц, накладывая тяжелую поперечную балку.
– Не знаю, – ответила Лидия и дернула плечом. – Я только что придумала. Больно он мерзкий, этот недоносок…
Заяц захохотал так, что закачалась под потолком лампочка в железном наморднике, и они тяжелой рысью побежали по коридору.
– Стойте! – запыхавшись, проговорила сзади Лидия. Она обогнала Егора и шла спиной вперед. – Я подгоню машину. Мороз пятнадцать градусов и метель, а он весь… истерзанный… Я быстро. Минуту…
Егор кивнул. Димка висел между ним и Зайцем, тяжело и коротко дыша.
– Заяц, подержи его, я посмотрю…
Тот подхватил мальчишку под мышки, и Егор быстро ощупал его с головы до ног.
– Ребра, – бормотал он сосредоточенно, – два слева. Справа все целы. Руки… целы. Пальцы… сломаны два на правой руке. Ноги… целы. Димка, так я нажимаю больно?
– Не очень, – прохрипел брат. – Везде одинаково.
– Это хорошо. Это просто отлично! Куда его, Заяц? В Склиф?
– Нет! – забормотал Димка в приступе чудовищного испуга и даже попытался вырваться. – Нет, Егор, не отдавай меня никуда, я не могу сейчас никуда, я только домой, Егор…
– Да никто тебя никуда не отдаст! – Заяц легонько встряхнул его. – Они тебе пару швов наложат и скажут, все ли внутри цело, а мы рядом посидим. А потом домой поедем. Чай будем пить. Слышь, герой?
Хлопнула дверь, влетела Лидия с Егоровым пальто в руках.
– Мы на месте, – сообщила она. – Давайте я помогу…
– Не надо, справимся, – сказал Егор. – А кто это – мы?
– Моя машина и бедная Лиза, – сообщила Лидия, смешно сморщив нос. – Героическая подруга вашего брата. Она мне и рассказала, в чем дело.
– Декабристка, – пробормотал Егор. – Идем, Димыч.
Кое-как они доковыляли до машины.
– Здрасти, – сказал Егор «бедной Лизе», которая выбралась наружу и в ужасе смотрела на Димку. – Я Егор. Это Заяц. Заяц, садись вперед. Димыч, давай лезь, если можешь. – Он запахнул на брате пальто, полы которого все расходились, и осторожно подпихнул его внутрь, потом сел сам, трясясь от страха, что с Димкой все еще может что-то случиться. – Надо деду позвонить, а то он там с ума сходит. Заяц, дай телефон!
– У меня нету, – заявил тот растерянно, – я его в твоей квартире оставил.
– У барышни возьми, – велел Егор, устраивая Димку. – Дайте, барышня!
– Я вам не барышня! – отрезала Лидия. – Между сиденьями телефон. Куда едем сначала, Егор Степанович?
Сначала они завезли домой Лизу, которая все плакала и прижималась к Димкиному боку, отчего тот морщился и пыхтел, но не отстранялся. Лизина многоэтажка возвышалась почти что на шоссе, поэтому много времени это не заняло. Заяц выскочил ее проводить и довел до самой двери – для собственного спокойствия. Потом они поехали в Склиф и проторчали там довольно долго. Лидия выкурила все оставшиеся у нее сигареты, пересчитала все звезды, которые были видны из лобового стекла, все колонны, которые украшали фасад больницы, прочитала всю информацию на сигаретной пачке, сначала слева направо, а потом справа налево.
В отдалении хлопнула дверь. Вышел Заяц, закурил, пряча сигарету в сложенных ладонях, и пошел к машине.
– Ну что? – спросила Лидия.
– Нормально все, – ответил он, усаживаясь. – Внутренних разрывов нет, кровоизлияние небольшое. Гипс наложили, ребра замотали, все как всегда… Ты мне лучше скажи, кто тебя стрелять учил? И пистолет откуда? Нормальный пистолет, не газовый пугач и не пукалка дамская…
– Отец учил, – буркнула Лидия, – он всю жизнь в МУРе проработал и считал, что, когда придется, нужно суметь спастись. И пистолет его. Он погиб два года назад. Ребята из его отдела мне и пистолет отдали, и разрешение сделали…
