— Прибыл приказ достать сведения о трале, которым их подрывают. Там, — Винтер опять показал рукой в угол комнаты, — считают, что, зная его конструкцию, можно внести изменения в мину, и «голубая смерть» станет опять эффективной.
— Смысл в этом есть, — кивнул Моро.
— Советским инженером Василием Борисовым сконструирован трал. Сейчас Борисов возглавляет специальное конструкторское бюро, которое продолжает совершенствовать трал. Находится это бюро на Пушкинской улице. Вот все, что пока удалось мне узнать, — закончил Винтер.
— Иными словами, почти ничего. Вы не слишком утруждаете себя. — Моро помолчал, устремив на собеседника острый взгляд узких зеленоватых глаз. От этого взгляда Винтеру стало не по себе. — А послушайте, не пытаетесь ли вы взвалить на меня порученное вам?
— Ральф, Ральф! — с негодованием воскликнул Винтер. В голосе его звучал глубокий пафос. Такой пафос особенно присущ продажным адвокатам. — Мы не первый год знаем друг друга. Ну, могу ли я вас обманывать?
Лицо Моро сохраняло непроницаемое выражение. Он ждал, что скажет Винтер дальше, не выказывая, верит ему или нет.
— В конце концов, доказательством, что «голубая смерть» поручена именно вам, служит присылка сюда специального человека, который вам поможет. Вы же знаете, я не имею права связываться ни с кем из секретных агентов, кроме вас.
— Очень хорошо знаю. Вы работаете в белых перчатках. Туда, где трудно, опасно, суют Ральфа Моро. Он ломовой конь, он вывезет. Везде Моро. В спокойные места едут маменькины сынки, имеющие протекцию, а с проклятой русской контрразведкой имеет дело Ральф Моро.
— Возглавляет морскую контрразведку в Энске капитан первого ранга Марченко, — вставил Винтер. — Вы не знакомы с ним?
— Я пытался познакомиться с ним в сорок третьем году, — злобно ответил Моро. — И только его совершенно необычайная хитрость и настороженность помешали мне стать последним его знакомым на этом свете.
— Обладив дело с «голубой смертью», вы заодно отомстите Марченко. Его обязанность — охранять инженера Борисова и секреты морского конструкторского бюро.
— Слабая компенсация за риск, связанный со всей затеей.
— Не сомневаюсь, что данные о «голубой смерти» оплатят особо. Мне говорили, что в них заинтересован Биллингс. Знаете? Фирма «Биллингс, Рибейро и сыновья».
— Слышал. Выпускает морские мины и торпеды. Надо сперва достать сведения. А что за человек будет помогать мне?
— Русский… Вернее, бывший русский, — поправился Винтер. — Фамилия Дынник. Прибыл сюда как беженец из фашистского лагеря. Ждет вас каждую среду в пять тридцать вечера на углу Черниговской и Белинского. Наденьте серый костюм с красным цветком в петлице, серую шляпу с лентой стального цвета и пройдите мимо не останавливаясь. Он последует за вами. Возле парикмахерской, что на улице Белинского, задержитесь, оботрите голубым платком лоб.
— Тогда он заговорит со мной?
— Надо соблюсти максимальную осторожность. Он попрежнему останется в отдалении. Поведете его за собой в Шевченковский парк, в нелюдном месте швырнете окурок. Вечером явитесь туда, он будет вас ждать.
— А насколько ему можно верить? Не испортит ли он нам все дело?
— Как я могу вам ответить? Мы с вами хорошо знаем, что вообще никому нельзя верить. Раз его послали, значит он в наших руках. По некоторым данным я склонен думать, что от него со временем нужно будет отделаться.
Моро и в голову не пришло уточнить слово «отделаться». И Винтер и Моро превосходно знали его смысл.
— Понимаю. — Моро встал, еще раз наполнил свой стакан. — Будем действовать. За успех!
«Д-35» и Винтер чокнулись.
3. Знакомство начинается с галстука
Утро не принесло Моро знаменательных событий. Как всегда, «Д-35» после завтрака осмотрел порт в бинокль. Новых кораблей нет. Обложившись городскими газетами, которые он взял за правило регулярно прочитывать от первой до последней строки, Моро еще некоторое время пробыл в номере, а потом вышел из гостиницы и отправился бродить по улицам без определенной цели, размышляя о своих делах.
Первое свидание с Дынником прошло благополучно. Моро точно подал все сигналы, о которых говорил Винтер, и Дынник пришел к нему. Моро разговаривал с ним сурово, немногословно, подчеркивая, что не потерпит никаких возражений. «Д-35» старался внушить Дыннику, что от него требуется безоговорочное послушание. Моро властелин, он отдает приказы, которые надо выполнять без рассуждений. Когда, по мнению Моро, во взаимоотношениях между ним и Дынником была установлена полная ясность, «Д-35» перешел к заботам о своем новом подчиненном.
— Вот деньги, — он протянул Дыннику сверток. — Истратите, дам еще, но зря не швыряйтесь. С документами хуже. Если вы зарегистрировались на репатриационном пункте под фамилией Дынника, а потом скрылись оттуда, она вам больше не годится. Между прочим, совершенно не понимаю, почему вы не постарались получить на пункте документы тем же порядком, как все репатриированные.
Дынник потупился. Рука его, лежащая на колене, дрогнула, и он засунул ее в карман брюк.
— Незачем задавать такие вопросы, не ваше это дело.
— Все, что касается вас, — мое дело, — настаивал «Д-35».
— Что ж, — Дынник как бы выталкивал слова, — если вам очень хочется знать, я скажу: не получил документов, как все, потому, что я не такой, как все… И вы тоже.
— Ну, это психология в духе вашего русского писателя Достоевского. Не стройте из себя кающегося грешника. Вы попросту струсили. На пункте народ, как русские говорят, дошлый, и они сумели бы выведать от вас то, что вы хотите скрыть. Пожалуй, с этой точки зрения вы правы: являться к ним не следовало… Итак, пока могу предложить вам только годичный паспорт. Он… он совсем как настоящий, но у вас есть пословица: береженого и бог охраняет. Не показывайте паспорт без особой надобности. Когда найдете жилье и хозяин потребует от вас документы, вы…
— Уже нашел жилье, — перебил Дынник. — В беседе с офицером части, в которую я попал на советской территории, мне удалось выпытать адрес его отца, живущего в Энске. Этот любезный офицер даже поручил передать папаше сыновний привет. Я все исполнил и попросил у старикашки временного приюта. Он, конечно, не отказал и ни о каких документах не заикнулся. Несколько недель я у него поживу, а там увидим.
— Правильно, — «Д-35» поощрительно улыбнулся. — Признаться, меня ваше жилье очень беспокоило. Если первые трудности улажены, приступайте к работе.
Моро приказал Дыннику узнать о Борисове все, что возможно: каков образ его жизни, когда он уходит из дому и когда возвращается, где бывает, а самое главное, постараться выяснить, где Борисов хранит свои бумаги, не берет ли чертежей из бюро домой.
— Э, нет, — решительно запротестовал Дынник. — Вы предлагаете начать форменную слежку за Борисовым, а его могут охранять. Охрана заметит меня, начнет, в свою очередь, следить за мной и сцапает. Спасибо за такое предложение.
Моро серьезно посмотрел на Дынника.
— Вы, может быть, и правы, но как поступить иначе? Пока мы не знаем о Борисове ничего, а, повторяю, должны знать все. Вам необходимо хоть однажды повидать Борисова, запомнить его в лицо. Надо иметь какие-то, пусть пока предположительные сведения о том, где он хранит чертежи. Иначе мы не сможем начать действовать.
Дынник заколебался.
