Германские планы в Европе
Гитлер ненавидел чехов со времен своей жизни в Вене (славянские «недочеловеки»). Послевоенную Чехословакию он воспринимал как «искусственное порождение Версаля». Субсидирование судетских немцев-сепаратистов началось в 1935 г. План «решения» проблемы вырабатывался совместно с лидером судетских немцев Гейнлейном в Берлине 28–29 марта 1938 г. Гейнлейн сразу же понял свою задачу: «Мы должны предъявить требования, которые невозможно удовлетворить».
Двадцать первого апреля 1938 года Гитлер призвал к себе генерала Кейтеля. Благодаря стенографическим записям майора Шмундта, военного помощника Гитлера, в нашем распоряжении есть отчет об этой встрече, во время которой, по существу, была решена судьба Чехословакии. Гитлер считал, что необходимы «молниеносные действия, основанные на инциденте (например, убийстве германского посла во время антигерманской демонстрации)… Первые четыре дня военных действий в политическом смысле являются решающими. Если нам не будет сопутствовать военный успех, определенно возникнет европейский кризис. Свершившееся же действие должно убедить иностранные державы в безнадежности военного вмешательства». Кейтелю поручалось подготовить план внезапного нападения с тем, чтобы сокрушить чешские пограничные заслоны и одержать решающую победу не позднее чем в четырехдневный срок — чтобы союзники не смогли прийти на помощь Чехословакии.
Детально разработанная директива по плану «Грюн» появилась в Берлине 20 мая 1938 года. Ее язык лучше, чем что-либо другое, характеризует гитлеризм. «Моим намерением является сокрушение Чехословакии путем проведения военной операции в ближайшем будущем». Быстрота осуществления военной операции должна продемонстрировать враждебным государствам «безнадежность чешской позиции с военной точки зрения, а также обеспечить стимулы тем государствам, которые имеют территориальные претензии к Чехословакии, с тем чтобы они присоединились к действиям против нее». Гитлер имел в виду Польшу и Венгрию. Обращает на себя внимание следующий факт: Гитлер считал сомнительным выполнение французами своих обязательств в отношении Чехословакии, но предупреждал, что следует ожидать попытки России предоставить Чехословакии военную помощь. Немцы были настолько уверены в том, что французы не окажут поддержки своему союзнику, что Гитлер и Кейтель специально оговорили: «Минимум сил должен быть оставлен для прикрытия операции с запада».
Трагические черты приобретает вся европейская ситуация. Гитлер и его окружение впервые формулируют «свой» способ ведения войны, тотальной и лишенной «предрассудков». Частью войны становятся пропаганда и экономика. «Пропагандистская война должна, с одной стороны, запугать чехов посредством угроз и низвести до нуля их способность к сопротивлению; с другой стороны, она должна показать национальным меньшинствам, как следует поддерживать наши военные операции, влиять на нейтралов в позитивном для нас направлении. Экономическая война имеет своей целью использование всех наличных экономических ресурсов с целью ускорения коллапса чехов». Но затем экономический потенциал противника должен быть восстановлен: «Чешские индустриальные и инженерные мощности могут иметь решающее значение для нас».
Весь май пропагандистская машина Геббельса снабжала мир историями о «терроре чехов» против немцев Судетской области — трех миллионов немцев, бывших до 1918 года подданными Австро- Венгрии.
Чешская разведка сумела добыть документы, свидетельствующие о готовящихся немецких военных действиях. Начальник генерального штаба Чехословакии генерал Крейци 21 мая сообщил германскому военному атташе полковнику Туссену, что у него есть неопровержимые доказательства того, что в Саксонии сконцентрировано от восьми до десяти дивизий. Президент Бенеш объявил о частичной мобилизации. Известный американский журналист историк У. Ширер, бывший в это время в Германии, позднее писал: «Если бы Чемберлен открыто сказал в этот момент, что Британия сделает то, что она в конечном счете и сделала перед лицом нацистской агрессии, фюрер никогда бы не бросился в авантюру, вызвавшую вторую мировую войну, — это подтверждается последующим изучением секретных германских документов».
Прежде чем броситься на Чехословакию, Гитлер решил посетить ближайшего союзника. Празднование 49-летия ввело его в минор — его могут убить на пути в Италию. Всю дорогу на Апеннины он составлял завещание и приводил в порядок свои дела. За исключением подарков родственникам, все свое имущество, Бергхоф, мебель и картины он завещал нацистской партии. Он оплатил поездку в Италию Евы Браун, но она постоянно была в отдалении, лишь из толпы наблюдая за фюрером, сидевшим в автомобиле рядом с королем Виктором-Эммануилом. В то же время германские войска концентрировались на границе с Чехословакией.
Гитлер, ощутив слабость и колебание потенциальных противников, 28 мая 1938 года созвал верхушку генералитета в рейхсканцелярию. Через восемь месяцев он рассказал об этой встрече рейхстагу: «Я решил раз и навсегда покончить с судетским вопросом. 28 мая я приказал: 1. Приготовления к военной акции против этого государства должны быть сделаны ко 2 октября. 2. Строительство наших оборонительных рубежей на Западе должно быть ускорено… Должна быть запланирована мобилизация 96 дивизий».
В эти дни начальником штаба германской армии становится пятидесятичетырехлетний генерал из Баварии Ф. Гальдер, которому придется активнейшим образом участвовать в разработке плана «Барбаросса». Гальдер прервал традицию — впервые штаб германской армии возглавил не прусский протестант, а баварский католик, хобби которого были математика и ботаника. Он производил впечатление университетского ученого. История испытала его моральную стойкость: временами сомневаясь в нацизме, Гальдер в конечном счете склонился перед Гитлером.
Британия склоняется
В правящих кругах Британии между тем крепло ощущение, что пора отходить от увлеченной социалистическими экспериментами Франции и использовать все возможности для заключения союза с новой Германией ради создания единого фронта против Советского Союза. Это настроение повлияло на судьбу Судетской области. Посол Британии в Берлине не питал по этому поводу никаких сомнений. Он характеризовал чехов как «свиноголовую расу», а президента Бенеша, выпускника Карлова, Парижского и Дижонского университетов, как «самого свиноголового в своем стаде». Немцам он говорил: «Великобритания не собирается рисковать ни одним своим матросом или летчиком ради Чехословакии».
Оставалось определить позицию Советского Союза, который явно был заинтересован в сохранении линии чешских крепостей на границе с рейхом. Не зря Гитлер называл Чехословакию «авианосцем Советской России». Но умиротворители во главе с Чемберленом делали вид, что великой страны на Востоке не существует. По крайней мере, все дипломатические демарши Литвинова были безуспешны. Обращаясь к французскому поверенному в делах в Москве, Литвинов предложил «немедленно начать штабные переговоры между советскими, французскими и чешскими экспертами». Министр иностранных дел Франции Бонне никому не сказал о советском предложении. Более того, через два дня он заявил британскому послу в Париже, что Румыния не позволит русским военным самолетам нарушать воздушное пространство. И это при том, что у англичан уже были точные сведения от румын, что допуск советских самолетов гарантируется.
В конце июня Литвинов выступил с речью, которую немецкий посол незамедлительно передал в Берлин: «Последние пять лет в дипломатических кругах Запада все сводится к попыткам не замечать откровенно агрессивной политики Германии, к соглашательству на ее требования, а зачастую и капризы, из опасения вызвать малейшее недовольство… Мы намеренно воздерживаемся от непрошеных советов чехословацкому правительству… Советское правительство не несет ответственности за дальнейшее развитие событий. СССР не ищет для себя никакой выгоды, также не желает он никому навязывать себя в качестве партнера или союзника, но готов согласиться на коллективное сотрудничество». По соглашению с
