Новый мировой порядок

военного экспорта — превышающего военный экспорт всех остальных продающих оружие держав, вместе взятых. В новый век Америка вошла как величайший производитель и торговец оружием — среднегодовые продажи американского оружия превышают 15 млрд. дол. (50 % всей мировой торговли оружием — по сравнению с 26,7 % десятилетием ранее)[21]. Стимулирующим фактором является государственная программа Иностранной военной помощи (FMA). За вторую половину двадцатого века по настоящее время внешний мир получил американского оружия примерно на 0,5 трлн. дол.[22]. Получатели американского оружия так или иначе становятся клиентами США не только в военной области, это мощный рычаг воздействия на экономику и внешнюю политику получателя военной помощи или ее импортера.

Отход от взаимного гарантированного сдерживания (ВГС). Весной 2006 года американская военная элита открыто декларировала, что не стоит и пытаться имитировать мощь США — это бесперспективно. «Соединенные Штаты стоят на границе вхождения в ситуацию, когда они достигнут абсолютного ядерного превосходства над любым потенциальным противником в мире. Для Соединенных Штатов станет возможным разрушить ядерный потенциал и России и Китая первым же ударом. Это драматическое изменение в ядерном балансе возможно благодаря тому, что Россия вступила в фазу долговременного упадка, а Китай слишком медленно продвигался в военной сфере. Если политика Вашингтона не изменится, а Москва и Пекин не увеличат размеры и готовность своих ядерных сил (как и прочий мир), то тогда вся планета будет жить в тени американского ядерного превосходства многие годы текущего века»[23].

Американцы полагают, что после 1991 г. Россия потеряла 39 процентов бомбардировщиков дальнего радиуса действия, 58 процентов межконтинентальных баллистических ракет, 80 процентов ракет стратегических подводных лодок. Еще хуже того, что российские стратегические бомбардировщики расположены всего на двух базах, уязвимых для первого удара. 80 процентов российских МБР вышли за пределы гарантированного им срока действия. В море находятся 2 стратегические подводные лодки (в 1990 г. — 60). А у американцев дежурят в океанах 40 процентов их стратегических подводных лодок. Практически всегда все шесть российских подлодок стоят у пирсов — теряется искусство подводников. Устарела российская система раннего оповещения, в то время как американцы оснастили свои подводные лодки значительно более точными системами «Трайдент IID-5». К 2010 г. Россия сократит численность своих наземных МБР еще на 35 процентов, оставляя себе 150 ракет (в 1990 г. — 1300). Облегчается задача первого удара для США.

У КНР вовсе нет современных стратегических ракет. У Пекина 2 ядерные подводные лодки. В подземных шахтах у китайцев 18 МБР с одной боеголовкой. Китай будет стремиться создать мобильные ракетные системы (DF-31 А, радиусом 8 тысяч км — расположенные на северо-востоке КНР, в провинции Хэйлунцзянь, они могут достичь США), но не в ближайшие годы.

США же заняты усовершенствованием оружия глубинного взрыва — против бункеров; они усовершенствуют боеголовку W-76 и еще ряд уже имеющихся систем[24].

Контроль в ключевых регионах. Распространение американских военных баз стало элементом глобализации горизонтов американских государственных интересов, ибо, по оценке американского политолога, «как только американские войска располагаются на иностранной территории, эта территория немедленно включалась в список американских жизненных интересов»[25].

Исключительно благоприятствующим для распространения влияния США являются контрольные позиции их вооруженных сил в двух экономически могущественных регионах, способных бросить Америке вызов: Японии (остров Окинава) и Германии, где стоит 7-я армия США. Главный союз — с Западной Европой пережил осуществление своей миссии. НАТО достаточно крепка в качестве инструмента американского контроля над западноевропейским центром. В начале XXI века Соединенные Штаты владеют 395 крупными военными базами и большим числом мелких баз в этом регионе. На территории этих стран находятся американские войска, эти государства связаны с Вашингтоном обязывающими отношениями и не могут сейчас и в ближайшие десятилетия оказать реальное противодействие.

Трудно не согласиться с американскими исследователями Р. Каганом и У. Кристолом, которые подчеркивают, что «международная структура безопасности представляет собой совокупность руководимых Америкой союзов»[26]. Полагаясь на эту мощь и наличие союзников, американские политологи делают однозначный вывод: «Соединенные Штаты являются единственным в мире государством с потенциалом глобальной проекции мощи; они способны осуществлять базирующееся на наземных плацдармах доминирование на ключевых театрах; они обладают единственным в мире всеокеанским военно-морским флотом; они доминируют в воздухе; они сохраняют способность первого ядерного удара, продолжают инвестировать в системы контроля, коммуникаций и разведки… Следует признать, что любая попытка непосредственно соперничать с Соединенными Штатами безнадежна. Никто и не пытается»[27].

Как характеризует сложившееся положение американский политолог Т. Фридмен, мир поддерживается «присутствием американской мощи и американским желанием использовать эту военную мощь против тех, кто угрожает глобальной системе… Невидимая рука рынка никогда бы не сработала без спрятанного кулака. Этот кулак виден сейчас всем»[28]. Наличие силовых возможностей открыло, по словам американского эксперта Басевича, «перспективу чистого, быстрого и приемлемого решения насущных проблем, вооруженные силы стали предпочтительным инструментом американского государственного искусства. Результатом стала обновленная, интенсифицированная — и, возможно, необратимая — милитаризация американской внешней политики»[29].

Условия, сложившиеся в мире после 1991 г., позволили Соединенным Штатам использовать свои вооруженные силы для целей принуждения практически без риска возмездия. Используя превосходную технологию ударов по наземным целям издалека, Соединенные Штаты свели до минимума риск ответного удара по своим вооруженным силам. Соответствующую трансформацию претерпела и разработка американской военной доктрины.

В то время как ни одна страна в ближайшие годы не сможет бросить серьезный вызов американской военной мощи, все больше стран окажется в состоянии нанести Америке серьезный урон, если та предпримет против них военные действия. Наличие химического, биологического и/или ядерного оружия у Ирана и Северной Кореи и возможное приобретение такого оружия другими государствами в будущем в потенциале также повышает цену, которую придется заплатить США в случае каких-либо военных действий против этих стран или их союзников.[30]

Культурный аспект. «Культура, — как формулирует один из ведущих социологов нашего времени И. Валлерстайн, — всегда была орудием сильнейшего»[31]. Как и информация в целом. Базирующаяся в г. Атланта, штат Джорджия, CNN обеспечивает Соединенным Штатам благоприятное для них освещение основных мировых событий. Сами американские специалисты указывают, что, владей арабы в начале XXI века каналом CNN, события вокруг Ирака (как и многое другое) получили бы иной мировой резонанс[32]. Имей катарская «Аль-Джазира» доступ к мировой аудитории, события вокруг Афганистана и Ирака виделись бы в двадцать первом веке несколько иначе.

Хотя английский язык является родным языком лишь 380 миллионов жителей планеты, на нем выходит львиная доля книг, исследований, газет и журналов. Это является практическим отражением того, что страны, говорящие на английском языке, производят 40 % мирового валового продукта. Более 80 % материалов в Интернете созданы на английском языке, который является средством международного общения в большинстве сфер от мировой дипломатии до воздушного сообщения. Знание английского языка стало условием службы в крупнейших корпорациях и банках мира. Соединенные Штаты безусловно еще долго будут лидировать в критически важных секторах информационной индустрии