Новый мировой порядок

подошел к концу, — именно тогда европейцы начали полагаться на приглашенную к себе мусульманскую рабочую силу»[449].

Запад просчитался, когда увидел в мусульманских иммигрантах абсолютное подобие всем прочим иммигрантам — ярким, полным надежд, трудолюбивым и желающим стать интегральной частью успешной культуры принявшей их страны. Ныне мусульманские иммигранты не видят успешности в принявшей их культуре, они не желают себя идентифицировать именно с ней, они не хотят принять предписываемую им форму. Не работает то, что привлекало: образование, культура диалога, экономическая помощь, уважение к особым нуждам иммигрантов. Более мусульмане не желают интегрироваться. Они желают доминировать.

Европейцы сделали вторую ошибку, приглашая массовую исламскую иммигрантскую общину. Они не сумели осознать, что Европа стала культурно слабой, они не смогли осознать новой силы ислама. Народам был дарован мультикультурализм и исламская трансформация Европы прошла почти незамеченной. Глобализация как естественный ход событий закрыла им сознание. Глобалистский проект прикрыл конфликт между интернационализацией и желанием простых людей сохранить собственную культуру.

Европейцы могли бы не беспокоиться за свою культуру, если бы они сами придерживались глубин своей собственной культуры, своих собственных ценностей — толерантности, права на частную жизнь, права равной защиты перед судом. Приходит день, когда европейцам придется выбирать: собственные, столетиями завоеванные права или терпимость в отношении тех, кто желает уничтожить Европу. И это объясняет смущение европейцев: реагировать на них насилием означает разрушать собственные ценности. Вся проблема в том, что Запад теряет уверенность в собственной цивилизации.

Мультикультурализм и политическая корректность ограничили умственный горизонт региона, который всегда гордился презрением к границам. Как сказал американский историк Артур Шлессинджер-младший, «культ этничности, превращенный в мультикультурализм, скоро уничтожит нацию»[450]. Джон Бернхэм еще в 1964 году написал, что «то, что на Западе называют «либерализмом» является идеологией западного самоубийства»[451]. Запад, который между 1600 и 1950 годами не обращал внимания на культуры хинду, Китая и исламского мира, довольно неожиданно стал на глазах терять веру в себя. Для них либерал, или группа, нация или цивилизация, инфицированная либеральной доктриной и ее ценностями, беззащитна перед теми, кто заведомо ставит свою культуру выше. «Если нынешняя немыслимая толерантность продолжит свое доминирование в Европе, то западные ценности будут заменены в Европе ценностями радикального Ислама»[452]. В то время как исламский мир растет очень заметными темпами и становится все более радикальным, готовым к силовым действиям, Европа становится континентом постхристианского секулярного атеизма, руководимого релятивизмом. Представить себе, что такой континент склонится перед агрессивным исламом, нетрудно. И станет трамплином перед броском ислама на последний оплот Запада — Североамериканский континент.

Всего лишь примерно пять лет назад Запад обратил внимание на два решающих факта — что мнимые христиане Европы, не посещают церкви и что уровень рождаемости в Европе катастрофически катится вниз. И вот уже пришло время для самых суровых выводов. Следующие двадцать лет будут решающими.

Глава 10 НАУЧНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ

Девятый великий фактор перемен — ускорившийся научный поиск человека. Стремительно набирая обороты, научнотехническая революция меняет лицо Земли и судьбы человечества. Строго говоря, человечество в принципе уже решило проблему своего выживания тем, что создало в наше время генетически модифицированные продукты питания.

Биотехнологии. Биотехнологическая революция только начинает разворачиваться. По мере продвижения XXI века возможности биологических наук резко возрастут благодаря информационным технологиям и они совершат множество ключевых открытий. Исследования позволят серьезно продвинуться в инновационной медицинской технологии, здравоохранении, восстановлении и защите окружающей среды, сельском хозяйстве, биологической безопасности и связанных с ними областях.

Следует признать, что биотехнология может послужить фактором, способствующим выравниванию условий жизни в развитых и развивающихся странах, поскольку она способствует применению важнейших достижений экономики и здравоохранения в беднейших уголках мира.

Ожидаемые прорывы в биомедицине, создание антивирусного барьера положат предел распространению СПИДа, способствуют разрешению продолжающегося гуманитарного кризиса в странах, лежащих к югу от Сахары, облегчат бремя экономического роста для развивающихся стран, таких как Индия и Китай. США продолжают вкладывать деньги в обеспечение национальной безопасности и поэтому финансируют исследования и открытия в области биотехнологий. Со временем их результаты могут сыграть колоссальную роль в охране здоровья людей, не ограничивающуюся защитой США от нападений террористов.

Больше развивающихся стран станет инвестировать средства в собственные биотехнологические разработки, а рыночная конкуренция будет все сильней подталкивать компании и исследовательские центры Запада к поиску технически подготовленных партнеров в развивающихся странах.

Но даже если развитие биотехнологии подает надежду на улучшение качества жизни, оно несет в себе и серьезную угрозу безопасности. Поскольку доступ к биотехнологической информации будет постоянно расширяться, возрастет и число людей, потенциально способных использовать эту информацию во зло и погубить множество человеческих жизней. Атакующая сторона окажется в более выгодном положении, ибо в ее распоряжении будет широкий выбор средств; обороняющейся же стороне предстоит готовиться к защите от любого из них. Кроме того, поскольку достижения биотехнологии будут находить все более широкое применение, все труднее будет тормозить разработку новых видов наступательного биологического оружия. В ближайшие 10 или 20 лет будет существовать риск того, что прогресс биотехнологии приведет не только к наращиванию оборонительных программ, но и к разработке средств ведения наступательной биологической войны — созданию новых веществ, рассчитанных на поражение различных целей — людей, животных, посевов.

Наконец, некоторые технические новинки, способные существенно продвинуть развитие медицины, вызовут и серьезные споры, связанные с соблюдением этических норм и прав личности. Эти споры будут вестись вокруг таких предметов, как клонирование, исследования стволовых клеток и расшифровка кода ДНК, позволяющая обнаруживать предрасположенность к тем или иным болезням, некоторые познавательные способности, склонность к антисоциальному поведению.

В то же время предполагается, что только к 2020 году технология станет источником напряженности. Фронт этой напряженности будет достаточно широк: от конкурентной борьбы за воспроизводство и привлечение важнейшего компонента технического прогресса — самих людей — до сопротивления некоторых культурных и политических групп тем его аспектам, которые будут увязываться ими с нарушением прав личности или нивелирующим воздействием вездесущей технологии.

Третья часть производимой в США кукурузы, более половины соевых бобов и хлопка уже производятся по законам биотехнологии — 26 миллионов гектаров генетически модифицированных (ГМ) сельскохозяйственных продуктов. Наука позволяет планировать вид продукта, задавать ему необходимые свойства. Но главное, ГМ-продукты дают твердую надежду, что 9 миллиардов землян в 2050 году могут получить достаточно пищи для выживания и воспроизводства — и это несмотря на то, что площади обрабатываемых земель значительно (вдвое) сократятся.

Генетически модифицированный рис, «укрепленный» бета-каротином, может спасти 100 миллионов детей, страдающих сегодня от недостатка витамина А. Биотехнология поможет преодолеть болезни растений, засуху, оскудение почвы, поражение бактериями и вирусами. Генетически модифицированные виды растений могут преодолеть любую насылаемую природой напасть. Уже через несколько лет ГМ-